Взломать лед
БОСС-профессия | Главная тема
Текст | Елена ПАВЛОВА
Российские арктические моря наименее изучены, но при этом в них выявлены наибольшие запасы нефти и газа. Однако комплексная добыча углеводородов на российском участке континентального шельфа пока остается под большим вопросом — как из-за технологического и инфраструктурного, так и из-за экономического и геополитического барьеров.
В начале февраля Россия намерена предоставить в ООН обновленную заявку на расширение границ арктического шельфа. Россия претендует на присоединение 1,2 млн кв. км территории шельфа в Северном Ледовитом океане, в том числе хребта Ломоносова и других богатых углеводородами образований. По прогнозам экспертов, потенциальные запасы углеводородов этих областей составляют около 5 млрд т условного топлива. На какое время затянется рассмотрение этой заявки, неизвестно, хотя очевидно, что и в случае ее одобрения о комплексной разработке Россией месторождений арктического шельфа речи пока идти не может. Чтобы приступить к этому в высшей степени сложному, затратному и рискованному проекту, нашей стране нужно серьезно подготовиться по ряду ключевых направлений.
Один в поле не воин
Согласно опубликованному в 2008 году исследованию Геологической службы США (United States Geological Survey, USGS), неразведанные, но технически извлекаемые запасы нефти и природного газа в Арктике составляют приблизительно 90 млрд баррелей нефти, 1669 трлн куб. футов газа и 44 млрд баррелей природного газоконденсата. Примерно 84% запасов находится на континентальном шельфе. На Россию, по данным американских экспертов, приходится более половины совокупных ресурсов Арктики.
В целом, по самым сдержанным оценкам отечественных экспертов, ресурсы российской Арктики оцениваются в 126 млрд т условного топлива. На текущий момент на российском арктическом шельфе пробурено 287 скважин, открыто 68 месторождений. При этом, по информации Министерства природных ресурсов и экологии РФ, разведанные запасы нефти на шельфе составляют 1,69 млрд т, а природного газа — 13,19 трлн куб. м (сведения конца 2015 года). Однако, как отмечают специалисты, неразведанными на арктическом шельфе остается более 90% территорий.
В настоящее время в соответствии с российским законодательством получать лицензии на шельфовые месторождения могут только компании с долей государственного участия более 50%, а также обладающие соответствующим опытом подобной работы в течение 5 лет. Фактически работа на арктическом шельфе РФ раз- решена лишь «Газпрому» и «Роснефти», в активе которых уже находятся десятки лицензий на арктический шельф.
Однако единственным проектом на российском арктическом шельфе, где ведется промышленная добыча нефти, остается Приразломное месторождение в юго-восточной части Печорского моря. Лицензией на разведку и добычу углеводородов на Приразломном месторождении владеет OOO «Газпром нефть шельф» — стопроцентное дочернее общество «Газпрома» (до переименования — ЗАО «Севморнефтегаз»).
Месторождение было открыто в 1989 году, а его промышленная разработка началась в декабре 2013 года. По оценкам экспертов, его извлекаемые запасы нефти составляют 72 млн т. Первая партия «черного золота» с Прилазломного была отгружена в апреле 2014 года, а в ноябре 2015 года на месторождении добыли юбилейную миллионную тонну нефти.
Комплексная разработка других месторождений российского континентального шельфа пока остается под большим вопросом. Как отметил на состоявшейся в Санкт-Петербурге осенью 2015 года конференции по освоению Арктики и шельфа RAO/CIS Offshore первый замминистра природных ресурсов Денис Храмов, в целом у России освоение шельфа продвигается крайне медленно по сравнению с другими арктическими странами. В частности, за последние два года в России вообще нет новых открытых месторождений, слабая динамика добычи наблюдается на существующих месторождениях. «Для сравнения: у нас 80 млн т против 180 млн т, добытых в Норвегии за два года», — подытожил замминистра.
Крепкий орешек
Чрезвычайно жесткий климат в Арктике делает любой проект по добыче там ископаемых весьма затратным. Работа в условиях сильных морозов, отрицательной температуры морской воды, тяжелой ледовой и штормовой обстановки, как правило, требует применения уникальных решений с использованием новейших технологий, что только повышает инвестиционные вложения. А это, соответственно, отражается и на себестоимости добытых ресурсов. Стоимость работ на арктическом шельфе в разы выше аналогичных работ на материке. Если, например, в условиях Западной Сибири затраты на одну эксплуатационную скважину составляют примерно $2 млн, скважина на арктическом шельфе обойдется по меньшей мере в $20 млн.
Инвестиционные вложения в разработку недр арктического шельфа могут и не окупиться, если выяснится, к примеру, что у месторождения нет тех коммерческих запасов углеводородов, что прогнозировались вначале. С этой проблемой сталкиваются все нефтегазовые компании, взявшиеся покорять арктический шельф. Так, в сентябре 2015 года стало известно о том, что компания Royal Dutch Shell, с большим трудом получившая когда-то разрешение на бурение нефтяных скважин в арктических водах у побережья Аляски и уже вложившая в эту работу $7 млрд, приостанавливает проект — найденные запасы нефти оказались намного меньше ожидаемых. Также в ноябре прошлого года компания «Газпром нефть» объявила о перенесении срока начала добычи на Долгинском месторождении в Печорском море с 2019 на 2031 год. В компании отметили, что результаты бурения разведочной скважины и полученные промышленные притоки углеводородов на Долгинском месторождении требуют пересмотра геологической модели и дополнительных сейсмических работ.
Не стимулируют разработку арктического шельфа и существенное падение цен на энергоносители, и прогнозы о долговременном низком уровне цен на нефть. Большинство крупных мировых компаний, работающих на шельфе, на фоне общих потерь, связанных с низким уровнем цен на энергоносители, вынуждено сокращать свою инвестиционную активность в Арктике. По мнению Кирилла Молодцова, озвученному на RAO/CIS Offshore, добычу нефти в Арктике можно признать рентабельной при средней цене на нефть марки WTI на уровне $63 за баррель. В целом, по его словам, безубыточность нефтедобычи для Арктического региона находится в ценовом промежутке от 52 до 81 доллара за баррель.
Практически полное отсутствие в арктических акваториях необходимой береговой инфраструктуры, решение вопросов с логистикой — все это тоже требует привлечения масштабных капиталовложений.
Не стоит сбрасывать со счетов и издержки компаний на соблюдение экологических стандартов, а они в Арктике в этих условиях огромны, ведь любая форс-мажорная ситуация в арктических морях способна привести к катастрофическим последствиям. «Мы до сих пор с содроганием вспоминаем аварию в Мексиканском заливе. Но, если аналогичная катастрофа произойдет в арктических широтах, последствия будут значительно более тяжелые. Поэтому оборудование, которое используется на арктическом шельфе, должно иметь степень надежности 99,5%. Следует соблюдать и высочайшие требования к строительству и эксплуатации скважин. А эти технологии, конечно, еще больше повысят стоимость проектов на арктическом шельфе». Такую точку зрения высказал в интервью журналу «БОСС» президент Союза нефтегазо-промышленников России Генадий Шмаль (БОСС №11/2015).
Ледяной занавес
Риски по освоению арктического шельфа усугубляются и сложной геополитической ситуацией. Против нефтегазовых компаний, работающих на Арктическом шельфе России, сегодня действуют санкции Европейского союза и США. В частности, компаниям из этих стран запрещено участвовать в реализации проектов по глубоководному освоению арктического шельфа в России, поставлять в Россию необходимое для работ оборудование и технологии (по данным Минэнерго РФ, под запрет попало 68% импортируемого нефтегазовыми компаниями оборудования), а также вести финансирование подобных проектов на российской территории.
Введение санкций несколько замедлило развитие нефтегазовых проектов в Арктике. Однако, как отмечают эксперты, их влияние на освоение нефтегазового потенциала арктического шельфа имеет далеко идущие последствия, прежде всего потому, что они открывают широкие возможности для импортозамещения. К счастью, у российских энергетических компаний такой опыт уже есть.
Как неоднократно констатировал председатель совета Союза нефтегазопромышленников России Юрий Шафраник, доля иностранного оборудования во всей российской нефтегазовой отрасли составляет примерно 25%. В то же время, по мнению экспертов, наиболее острая зависимость от иностранных поставщиков наблюдается в шельфовых проектах. И один из первых тревожных сигналов был получен в сентябре 2015 года. Выступая на конференции RAO/CIS Offshore, заместитель директора департамента Минэнерго Александр Ерков предупредил, что к 2025 году российские разработчики арктического шельфа могут столкнуться с нехваткой примерно 20 плавучих буровых установок. Задачу ликвидировать этот дефицит заместитель министра охарактеризовал как «большой вызов» отечественной судостроительной отрасли, отметив, что пока в России не строится ни одной ПБУ.
Россия готовит достойный ответ на этот вызов. В настоящее время Минпромторг РФ сформировал программы импортозамещения в части производства нефтегазового оборудования и дорожные карты реализации 70 инвестиционных проектов на сумму 170 млрд рублей. Как уточнил в ноябре 2015 года на заседании межведомственной рабочей группы по снижению зависимости российского ТЭК от импортного оборудования министр промышленности и торговли РФ Денис Мантуров, теперь программа поддержки судостроения и морской техники обновляется «с акцентом по освоению шельфовых месторождений. Это обеспечит к 2020 году полностью свои возможности, свою технику, которая будет предоставлена нефтегазовым компаниям для освоения шельфовых месторождений».
Значительная доля такой техники начнет выпускаться на судостроительном комплексе «Звезда», который создается сегодня на базе Дальневосточного центра судостроения и судоремонта (ДЦСС) в городе Большой Камень Приморского края. Предполагается, что комплекс, строительство которого ведет консорциум «Роснефти», Газпромбанка и Объединенной судостроительной корпорации, станет главным центром отечественного судостроения, который будет специализироваться на строительстве судов и оборудования для шельфовых проектов, в том числе в Арктике. Планируется, что здесь помимо верфи будут построены заводы для производства энергетических установок, дизельного оборудования, будет создан исследовательский центр. Первое судно должно быть заложено на «Звезде» уже в 2016 году. Также предполагается, что к 2020 году на предприятии построят 50 буровых платформ, 80 танкеров и 200 вспомогательных судов для освоения континентального шельфа.
МНЕНИЯ БОССОВ
Александр КОЗЛОВ, глава центра бережливых технологий, кафедра экономики промышленности РЭУ имени Г.В. Плеханова:
До 70% российских шельфовых ресурсов находится в Арктической зоне, при этом на долю российского арктического шельфа приходится половина мировых запасов углеводородов. В 2015 году США отказались от дальнейшей разработки своей части арктического шельфа по нескольким причинам, в том числе по экологическим соображениям. Несмотря на наличие стратегии освоения арктического шельфа и поддержку нефтедобывающих компаний, таких как «Роснефть» и «Газпром нефть», а также совместных предприятий с ExxonMobil и Eni, занимающихся разработкой этого шельфа, краткосрочная перспектива добычи Россией углеводородов на арктическом шельфе выглядит по меньшей мере спорной. Только себестоимость добычи нефти на арктическом шельфе при использовании самых передовых технологий составляет не менее $30 за баррель, а если еще и соблюдать при этом все экологические стандарты, то себестоимость может возрасти до $35 за баррель.
Анна ЛУПАШКО, президент Национального объединения ТЦА:
Освоение Арктики — это очень длительный процесс, который займет не одно десятилетие. Поэтому некорректно рассуждать по принципу: сегодня низкие цены на нефть, значит, осваивать шельф не надо. Запасы Арктической зоны — это безопасность и возможности будущих поколений. Например, на долю нашей страны приходится половина запасов углеводородного сырья в этом регионе. Кроме того, освоение Арктики отвечает принципиальным геополитическим интересам России. Поэтому дальнейшее исследование Арктики и использование ее ресурсов необходимы. Другое дело, что непростая экономическая конъюнктура должна сделать процесс отбора шельфовых проектов, которые реализуются с участием государства, максимально тщательным. Только «Роснефть» в 2016 году планирует потратить на проведение геолого-разведочных работ в Арктике 1 млрд рублей, а программа «Социально-экономическое развитие Арктической зоны РФ на период до 2020 года», по оценкам экспертов, потребует вложений в размере 220 млрд рублей. Эти проекты в обязательном порядке должны проходить процедуру технологического и ценового аудита.
Евгений МИХАЙЛЕНКО, генеральный директор Ассоциации экспертов системного менеджмента «МихиКо»:
С точки зрения экономики перспективы весьма смутны и туманны. Политически, конечно, можно заставить их разрабатывать, но экономического смысла в этом нет. В ближайшее время цены на нефть не будут таковыми, чтобы покрыть расходы по добыче шельфовой нефти, а столь долгоиграющие инвестиции на многие десятки лет вперед с очень туманной перспективой окупаемости сейчас непозволительная роскошь.
Сергей ЧЕРНИН, председатель Комиссии ОП РФ по экологии и охране окружающей среды:
Нынешние низкие цены на нефть притормозят работы на шельфе северных морей, но никак не повлияют на общие перспективы освоения их запасов. Когда мы говорим, что добыча на ряде действующих месторождений падает, мы думаем об арктическом шельфе. На сегодняшний день мы видим, что на фоне неблагоприятной нефтяной конъюнктуры некоторые западные компании приостановили разработку этих месторождений. «Роснефть» же, напротив, планирует на этот год существенные вложения в геологоразведку. Однако надо помнить об огромном объеме накопленного экологического ущерба, о тоннах мусора, которые оставили в Арктике поколения военных и исследователи прошлых лет. За последние два года с северных островов было вывезено свыше 10 тыс. т отходов. Эту работу необходимо продолжать и приступать к освоению новых месторождений в этом регионе только на условиях соблюдения экологической безопасности и при строжайшем контроле.