Ученый, коммерсант, министр
Рубрика | Попал в историю
Текст| Анастасия Саломеева
Иван Алексеевич Вышнеградский — известный ученый, один из основоположников теории автоматического регулирования производственными процессами, создатель российской школы инженеров-машиностроителей, удачливый предприниматель и министр финансов Российской империи, чьи жесткие меры стабилизировали экономику страны.
Иван Алексеевич Вышнеградский родился в семье вышневолоцкого архиерея 20 декабря 1831 года по старому стилю (по новому стилю 1 января 1832 года). Окончив в 1845 году Тверскую духовную семинарию, Иван отправился в Санкт-Петербург, где поступил на физико-математический факультет Главного педагогического института. Молодой человек, проявлявший блестящие способности к математике, стал одним из первых учеников своего курса. В 1851 году он с серебряной медалью и званием старшего учителя вышел из института и начал работать преподавателем. Вышнеградский служил во Втором Петербургском кадетском корпусе, был репетитором и занимался научной карьерой — в 1854 году он защитил в Петербургском университете диссертацию на тему «О движении системы материальных точек, определяемой полными дифференциальными уравнениями» и стал магистром математических наук.
С 1855 года жизнь Вышнеградского была тесно связана с Михайловской артиллерийской академией. Здесь он увлекся практической механикой, работая в тесном контакте с военным ведомством, изучил тонкости артиллерийского производства и помимо преподавания занялся конструкторской работой.
В 1860 году увидел свет учебник Вышнеградского «Элементарная механика», долгое время считавшийся лучшим учебным пособием для студентов военных учебных заведений. В том же году академия отправила Вышнеградского за границу для изучения теории и практики машиностроения в высших учебных заведениях и производствах Германии, Бельгии, Франции и Великобритании. Домой Иван Алексеевич вернулся в 1862 году, и его утвердили профессором практической механики Михайловской артиллерийской академии, а вскоре он получил профессорское звание и кафедру в Петербургском технологическом институте. Лекции молодого профессора по машиностроению, машиноведению и смежным дисциплинам пользовались большой популярностью у студентов, ценивших Ивана Алексеевича за то, что он мог чрезвычайно увлекательно и доступно донести до учеников даже самые сложные предметы.
Продолжалось сотрудничество Ивана Алексеевича и с военным ведомством. Став в 1867 году инженером-механиком Главного артиллерийского управления, он принимал активное участие в реконструкции крупнейших заводов российской оборонной промышленности. Кроме того, Иван Алексеевич участвовал в организации ряда российских и зарубежных промышленных выставок.
В 1875 году Вышнеградского назначили директором Технологического института — впервые в истории института эту должность занял его преподаватель. На этом посту Иван Алексеевич сделал очень многое не только для родного вуза, но и для всей системы российского инженерного образования, выступив, по сути, создателем российской школы инженеров-машиностроителей. Многие из воспитанников Вышнеградского в будущем стали очень известными учеными.
В 1870-х Вышнеградский, ведущий российский эксперт в области машиностроения, приобрел мировую известность благодаря своему труду «Механическая теория теплоты», а также работам «Об общей теории регуляторов» и «О регуляторах непрямого действия», которые принесли ученому славу одного из основоположников теории автоматического регулирования.
Из ученых в министры
Впрочем, преуспевал Иван Алексеевич не только в академической карьере. Блестящий ученый и педагог оказался талантлив и в материи более прозаической — коммерции. С начала 1860-х он как консультант и конструктор много сотрудничал с частными акционерными обществами — его привлекали для оборудования промышленных предприятий и железных дорог. Но не прошло и десяти лет, как Иван Алексеевич сам стал предпринимателем, владельцем акций многих крупных предприятий. Так, он состоял членом правления Петербургского общества водопроводов (с 1869 года), Общества Рыбинско-Бологовской железной дороги (с 1874 года), Общества Киевско-Брестской железной дороги (с 1875 года) и Общества Юго-Западных железных дорог (с 1881 года), где, видимо, и познакомился с Сергеем Юльевичем Витте, в начале 1880-х начальником эксплуатационного отдела при правлении общества, а в будущем ближайшим соратником Вышнеградского в Министерстве финансов и его преемником на посту министра.
Постепенно отходя от академической деятельности и все больше погружаясь в коммерцию, Вышнеградский не оставался в стороне от государственно-общественных инициатив. В частности он участвовал в работе так называемой Барановской комиссии, созванной по инициативе Александра II для исследования железнодорожного дела в России. Как член совета министра народного просвещения (с 1884 года) принимал участие в выработке нового университетского устава. Кроме того, с начала 1880-х Иван Алексеевич стал активно публиковать свои размышления о промышленном и экономическом развитии России на страницах одной из самых известных и самой коммерчески успешной газеты того времени — «Московские ведомости». С воцарением императора Александра III энергичный редактор «Московских ведомостей» небезызвестный Михаил Никифорович Катков становится фигурой чрезвычайно влиятельной. Консервативные идеи, которые проповедовал этот энергичный публицист, стяжавший славу основоположника российской политической журналистики, оказались близки многим из окружения царя и не чужды самому императору. В ту пору Катков на страницах своей газеты боролся против министров-инородцев в правительстве. Одной из главных мишеней неистового Михаила Никифоровича был министр финансов Николай Христианович Бунге. Вышнеградский, видимо, приглянулся Каткову и его «партии». «Ученый с мировым именем, организатор, человек честный, с авторитетом в деловых кругах, сведущий и в промышленности и в экономике, да к тому же с исконно русскими корнями — чем не министр финансов!» — таков был вердикт консерваторов. Так, не без участия Каткова и его влиятельных союзников Вышнеградский начал делать государственную карьеру. В 1886 году Ивана Алексеевича назначили членом Государственного совета по департаменту государственной экономии, а всего лишь спустя год, после того как сторонники «Московских ведомостей» добились хоть и почетной, но отставки Бунге, — управляющим Министерством финансов. В 1888 году Александр III утвердил Вышнеградского на должности министра финансов.
Закрома родины
Так случилось, что слава реформатора, решившего проблему стабилизации экономики Российской империи, досталась одному из самых известных наших государственных деятелей Сергею Юльевичу Витте. Впрочем, сам Витте, человек не без самолюбия и никогда не упускавший случая упомянуть о собственных успехах, подчеркивал, что заслуга оздоровления российской денежной системы принадлежит не только ему. Денежной реформе, проведенной Витте в конце ХIX века, появлению в России золотого стандарта способствовала долгая работа его предшественников, и не в последнюю очередь Вышнеградского, чьи шесть лет во главе Министерства финансов сформировали прочную основу для реформ Витте.
Первой задачей, которую требовалось решить Вышнеградскому на посту министра финансов, явилось преодоление хронического дефицита государственного бюджета, с чем не смогли справиться его предшественники. Вторая задача заключалась в стабилизации курса рубля и была связана со сложным и имевшим весьма смутные перспективы реализации и немало противников проектом — денежной реформой, подразумевавшей переход на золотое денежное обращение. Подготовка к этой реформе началась еще при министре Бунге.
Программа, с которой выступил Вышнеградский, включала следующие пункты: усиление государственного вмешательства в экономику, протекционизм национальной промышленности, ограничение импорта и форсирование экспорта, поиск новых источников государственного дохода и сокращение внешнего долга.
Среди первых шагов нового министра — резкое повышение таможенных ставок на ввозимые товары в 1887–1890 годах. В 1891 году был введен новый таможенный тариф, получивший название менделеевского. К его разработке Иван Алексеевич привлек своего однокашника по Технологическому институту и приятеля Дмитрия Ивановича Менделеева. Благодаря менделеевскому тарифу, увеличившему пошлины более чем для 60 % ввозимых товаров и сокративших только для 2%,таможенные доходы казны стали неуклонно возрастать. Немало способствовало пополнению бюджета и случившееся при Вышнеградском повышение прямых и косвенных налогов (повышен питейный акциз, введены нефтяной и спичечный акцизы, акциз с рафинированного сахара и др.). Все это позволило провести конвертацию внешних займов России.
Политика Министерства финансов по сокращению импорта сопровождалась стимулированием экспорта. Основу же экспорта Российской империи в те годы составляла продукция аграрного сектора — в первую очередь зерна (пшеницы — на Россию приходилось около одной трети пшеничного импорта Западной Европы; ржи, ячменя, овса), а также льна и семян масленичных растений.
Для увеличения хлебного экспорта Россия предприняла ряд мер: понизила хлебные тарифы, ввела специальные условия кредитования производителей (Государственным банком, частными кредитными учреждениями и железнодорожными обществами), на вывозимое за границу зерно установила 10%-ную скидку, появились льготные железнодорожные тарифы на перевозку зерна. На железных дорогах началось строительство сети элеваторов, хлебных платформ и перегрузочных станций. В результате при Вышнеградском экспорт российского хлеба существенно вырос. Лишь за первые два года, что Иван Алексеевич находился на посту министра, он увеличился более чем в полтора раза — с 278,4 млн пудов в 1886 году до 466,4 млн пудов в 1889 году. К 1891 году на Россию пришлось почти половины общего ввоза европейских стран, импортирующих хлеб.
Царь-голод
Так случилось, что даже тот, кто мало знает о Вышнеградском, скорее всего, хоть раз да слышал приписываемые ему слова: «Недоедим, но вывезем» (или же менее хлесткий вариант этой фразы: «Сами не будем есть, а будем вывозить», приведенный в первоисточнике). Действительно ли произнес Иван Алексеевич эти слова в присутствии высокопоставленного чиновника и экономиста Петра Христиановича Шванебаха, в чьей книге «Денежное обращение и народное хозяйство» (изданной уже после смерти Вышнеградского, в 1901 году) они впервые появились, большого значения, наверное, уже не имеет. Но суть экономической стратегии Вышнеградского эта фраза, скорее всего, демонстрирует верно.
Все те годы, что Россия наращивала объемы хлебного экспорта, производство зерновых в стране фактически не повышалось. Урожаи 1887 и 1888 годов случились богатыми — 2540 млн и 2570 млн пудов (на фоне общего неурожая в Европе), но в 1889 году уже похуже — 2010 млн пудов. 1890 год снова принес щедрые сборы — 2249 млн пудов зерновых, но в конце его появились первые признаки, не сулящие ничего хорошего следующему урожаю. Наступила холодная бесснежная зима, которую сменила скупая на половодье весна, а за ней пришло жаркое засушливое лето. Естественно, это не осталось незамеченным в профильных ведомствах: «Надо ограничить экспорт хлеба, иначе нас ждет голод — погодные условия в этом году не благоприятствуют хорошим сборам, а излишки зерна, скопившиеся с прошлых богатых урожаев, мы уже вывезли», — советовали Вышнеградскому сведущие коллеги еще весной 1891 года. Однако он, видимо, надеясь на более благоприятный ход событий, не оценил всю серьезность происходящего.
Надежды не оправдались. 1891 год стал неурожайным для основной части Черноземья и Среднего Поволжья, затронув 17 губерний. В общей сложности на территории пострадавших регионов проживало более 30 млн человек. В ряде губерний сложилась катастрофическая ситуация — сборы зерна оказались предельно низкими, и их население могло рассчитывать только на запасы продовольствия от богатых урожаев прошлых лет (а они были истощены экспортным ажиотажем) либо на помощь из других областей.
Первые тревожные сигналы с мест стали поступать летом 1891 года. Тогда вышел императорский указ о частичном запрете экспорта зерна — в августе запретили экспорт ржи, основного хлебного продукта на внутреннем рынке (в октябре запрет распространился на остальные хлебные продукты, кроме пшеницы, и, наконец, в ноябре запретили вывоз пшеницы). Тем же летом Министерство финансов ввело льготные тарифы на перевозку железными дорогами хлеба в пострадавшие регионы. И все же понимание масштабов бедствия доходило до властей слишком долго. Осенью, когда начали подводить итоги посевной, выяснилось, что неурожай 1891 года вышел самым крупным в Российской империи за несколько десятилетий и охватил рекордное число губерний. Тогда же открылось, что не все просто с резервами продовольственной помощи населению в «голодные» годы. Так называемые общественные хлебные запасы, из которых крестьянам выдавались пособия при неурожаях, на бумаге были заполнены до краев, а на деле оказались полупустыми (в ряде случаев и вовсе фикцией), губернских капиталов, из которых производились ссуды нуждающемуся населению при неурожае, тоже не хватало.
Центральная власть, надо отдать ей должное, не осталась безучастной: как только в Санкт-Петербурге поняли, с каким бедствием столкнулась Россия, на места стала поступать щедрая денежная помощь из казны, началась консолидация общественных сил для поддержки пострадавших регионов. И все же победить Царь-голод (так прозвали этот продовольственный кризис публицисты) не удалось. 1892 год тоже получился неурожайным. К недоеданию населения пострадавших губерний прибавились инфекции — сначала тифа, потом холеры. Царь-голод и сопутствующие ему заболевания унесли жизни нескольких сотен тысяч человек (точных данных нет, в разных исследованиях указывается цифра от 350 до 700 тыс. человек).
Запас прочности
Независимо от того, говорил ли Вышнеградский слова, приведенные Шванебахом, или нет, снимать с него частичную вину за ужасающие последствия, к которым привел российскую деревню неурожай 1891 года, нельзя. Многие современники Вышнеградского, как правило, его политические противники, а вслед за ними и некоторые историки, поспешили объявить продовольственный кризис 1891–1892 годов бесславным концом, увенчавшим те шесть лет, что Вышнеградский занимал пост министра финансов. Самому Ивану Алексеевичу, как известно, эти события стоили здоровья и карьеры, но сказать, что Царь-голод ознаменовал крах его экономической политики, все же нельзя. Более того, сухие цифры свидетельствуют: во многом именно благодаря его политике российской экономике удалось довольно плавно пройти этот период — такой запас прочности обеспечил ей министр. В общей сложности на экстренную помощь голодающим губерниям казна истратила более 160 млн рублей (сумму, в десятки раз превышающую расходы государства в предыдущие неурожайные годы). При этом бюджет 1892 года, на который пришлось больше всего расходов, был с положительным сальдо (несмотря на то что 1891 год российская казна окончила с дефицитным бюджетом).
«Голодные» 1891–1892 годы нанесли серьезный урон сельскому хозяйству, особенно в пострадавших регионах, но промышленность, на которую и делал ставку министр, начала при нем интенсивно развиваться. И главное: у казны теперь была прочная «подушка безопасности» — золотой запас, необходимый для перехода России к золотовалютному обращению, который при Вышнеградском увеличился почти вдвое — с 281,5 млн рублей в 1887 году до 581,5 млн рублей в конце 1892 года.
Пожалуй, наиболее болезненной для российской экономики оказалась вынужденная мера по временному запрету хлебного импорта. Это не привело, как рассчитывали в верхах, к падению цен на российском рынке — отчасти из-за хаотичных и неорганизованных действий земств, закупавших в 1891 году на свободном рынке на государственные субсидии продовольствие для населения голодавших регионов. К тому же, уйдя на время с международного хлебного рынка (запреты на экспорт зерна сняли в 1892 году), Россия потеряла там свои позиции, вернуть которые ей удалось лишь спустя время.
Сложная экономическая обстановка, интриги высокопоставленных недоброжелателей и напряженная работа привели к тому, что к началу 1892 года здоровье Вышнеградского совсем расстроилось. Весной с ним случился инсульт, после которого он по настоянию врачей отправился в отпуск и из него не вернулся — в августе 1892 года Вышнеградский вышел в отставку. От болезни Иван Алексеевич так и не оправился. Спустя три года, весной 1895 года, он скончался. Б