Фактор личности в судьбе Казахстана


20Рубрика | Сюжет месяца / Вокруг России

Текст | Тимур ХУРСАНДОВ

После присоединения Крыма России приходится реагировать на подозрения в экспансионистских устремлениях со стороны других соседей.

Вскоре после присоединения Крыма к России в прессе то и дело начали появляться «достоверные» сведения об агрессивных планах Москвы. В качестве регионов, которые якобы планирует оккупировать или дестабилизировать РФ, называли и Прибалтику, и Балканы, и Северный Кавказ, и Молдавию. Не забыли и про Казахстан.

 

Казахстан наш?

Началось все, естественно, в СМИ, но в игру быстро и с удовольствием включились одиозные российские политики и общественные деятели. Лидер ЛДПР Вла­ди­мир Жириновский, например, призвал лишить среднеазиатские государства независимости. А Эдуард Лимонов прямо заявил, что в свете кризиса на Украине он советует правительству РФ подумать об аннексии части украинских и приграничных казахстанских территорий, где особенно велика доля русскоязычного населения. В Астане, разумеется, возмутились и пообещали даже направить в Москву ноту протеста. Российским дипломатам пришлось открещиваться от провокационных высказываний.

«Не думаю, что официальная Москва должна реагировать на выступление каждого маргинала в социальных сетях и занимать какую-то официальную позицию, — заявил посол РФ в Казахстане Михаил Бо­чар­ников. — Это слова частного лица, находящегося на маргинальных позициях в общественной жизни нашей страны, и ожидать, что мы будем придавать какое-то значение частному мнению, совершенно, конечно, беспочвенному и неправильному и как-то реагировать на это, — как говорится, много чести».

Дело, однако, оказалось настолько серьезным, что все-таки решили: чести здесь слишком много быть не может. Ситуацию вынужден был прокомментировать российский министр иностранных дел Сергей Лавров, который заявил, что ему стыдно за высказывания Жириновского и Лимонова. «Никогда вы не услышите ничего подобного даже близко к тому, что произносили эти персонажи, о которых вы упомянули, из уст официально отвечающих и проводящих официально внешнюю политику РФ лиц», — подчеркнул глава МИД.

 

Русский, но казахский север

На этот раз инцидент исчерпал себя. Но понятно, что разговоры о судьбе русско­язычного населения Казахстана появились не на пустом месте. Действительно, проблема есть. Приграничные с Россией регионы всегда населяли преимущественно русские. Особенно наглядна тут Восточно-Казахстанская область, где доля этнических русских составляет примерно половину населения, а казахов — около 35%. При этом этническая структура органов власти выглядит с точностью до наоборот. Так и в других областях.

Масштаб этой проблемы невелик, как бы ни хотелось представить обратное любителям теорий заговоров и переворотов. Да, есть недовольные — и положением русского языка, и тем, что русские недостаточно представлены во власти, и так называемой политикой казахизации, направленной на «возрождение национальных ценностей». Есть ощутимое число русскоязычных, предпочитающих перебираться в Россию, до которой рукой подать, учиться там, работать. Российские власти, особо это не афишируя, помогают: по слухам, недавно открывшееся консульство РФ в Усть-Каменогорске, столице Восточно-Казахстанской области, выдает паспорта чуть ли не всем желающим при минимальных формальных требованиях.

Однако говорить о том, что Северный Ка­зах­стан — это новый Крым и не сегодня завтра он попросится под крыло Мос­квы, — явное преувеличение. Во­об­ще русскоязычное население страны — одна из самых лояльных по отношению к нынешнему режиму группа. Это вполне объяснимо: именно действующая власть и конкретно президент Нурсултан Назарбаев гарантировали, что русские в Казахстане и их права защищены законом в отличие от многих других бывших союзных республик.

Например, здесь нет такого понятия, как титульная нация. Это означает, пусть и формально, что все этнические группы равны. Хотя государственным языком по Конституции является казахский, в органах власти «в равной степени, одинаково, вне зависимости от каких-либо обстоятельств» используется и русский. Уже немало. Это понимают даже в Москве. «Мы знаем, насколько взвешенно, насколько мудро и ответственно проводит политику руководство Казахстана», — отметил тот же Лавров.

 

Кто тут в преемники крайний?

Однако будет ли так и дальше? Этот вопрос в последнее время беспокоит в Казахстане всех, а не только русскоязычных. Созданная Назарбаевым суперпрезидентская республика полностью завязана на него. Пока лидер нации, единственный, кому парламентом официально разрешено избираться на высший пост неограниченное количество раз, крепко сидит в своем кресле. Нет никаких сомнений, что, если захочет, он останется в нем и после следующих выборов президента, намеченных на 2016 год.

Но все-таки Назарбаеву уже 74. А преемника или хотя бы кандидатов не было и не существует, что в условиях полного отсутствия традиций демократической смены власти чревато проблемами. Кто, например, поручится, что для укрепления своих позиций будущий казахстанский лидер не пойдет по наиболее очевидному пути — подыгрывания националистам? И тогда нынешняя ситуация покажется идиллией.

Система, выстроенная Назарбаевым, обладает рядом достоинств, особенно на фоне соседей и других государств постсоветского пространства. Это признают даже казахские оппозиционеры и правозащитники, не замеченные в особых симпатиях к нынешнему президенту. Беда в том, что, по сути, самой системы-то и нет. Есть жесткая вертикаль, держащаяся на личностном авторитете, личных договоренностях, связях. Это та модель, с изнанкой которой также сталкивается Узбекистан, в перспективе, видимо, и Россия.

А ведь в устойчивости ситуации в Ка­зах­ста­не с учетом и его географических размеров, и не последнего места в международной экономике заинтересованы очень многие. Неслучайно в последнее время на Западе пытаются просчитать, каким может быть Казахстан после На­зар­ба­ева. Из­вестная американская разведывательная компания Stratfor, которую в прессе часто называют «теневым ЦРУ», даже посвятила этой теме обширный аналитический материал. Но и она не нашла никакого четкого ответа. Похоже, нет его и в самом Казахстане, и, возможно, даже у На­зар­бае­ва. Так что пока всем приходится довольствоваться сплошными «а что если?». Б

Следите за нашими новостями в Telegram, ВКонтакте