Вливания в здоровье нации
Рубрика | БОСС-профессия
Текст | Николай АНИЩЕНКО
Благие намерения по обеспечению россиян питьевой водой достойного качества, кажется, никуда не ведут. После петрикгейта — когда выяснилось, что российские домохозяйства планировали оснастить фильтрами на астрономическую сумму в 15 трлн рублей, которые достались бы компании этого инноватора с сомнительной научной репутацией, — расходы на амбициозную задачу были урезаны в сотни раз. Каково состояние водных ресурсов и можно ли что-то сделать за относительно небольшие деньги?
Как академика на «Чистую воду» вывели
С 2011 года в России реализуется государственная целевая программа «Чистая вода». Инициированная еще в 2006 году экс-спикером Госдумы Борисом Грызловым, первоначально она была партийной программой «Единой России». Своей широкой известностью эта инициатива обязана грандиозному скандалу.
В 2007 году правящая партия провела конкурс на лучшую систему очистки воды, победителем которого стало ООО «Холдинг «Золотая Формула». Предприятие предложило систему фильтрации с использованием наночастиц за авторством академика РАЕН Виктора Петрика. Этот продукт позже станет основой программы, которой активно прочат новый статус — государственной. Два года спустя неожиданно выяснится, что крупнейшие производители фильтров даже не были оповещены о конкурсе «Единой России» и потому в нем не участвовали.
Фильтру Петрика приписывали воистину фантастические свойства: заявлялось, что он якобы превращает всю воду, даже загрязненную радионуклидами, в питьевую. Однако независимая экспертиза показала, что с точки зрения эффективности эта технология практически ничем не отличается от фильтров трех других российских производителей. Ничем, кроме цены: системы Петрика оказались в 2,5–3 раза дороже других.
Более поздние исследования показали, что изобретение, которое Грызлов называл «уникальным» и не имеющим аналогов в мире, может быть опасно. Спустя 10–15 минут после пропускания воды через эту систему умирало 100% рачков дафний — безвредных для человека организмов, которые используются для определения качества воды. Ученые предположили, что гибель дафний связана с микрочастицами фильтра, которые проникали в отфильтрованную воду и блокировали дыхательные пути рачков. От тщательной научной экспертизы своего изобретения изобретатель Петрик отказался.
Жирную точку в этой истории поставила сформированная в Российской академии наук Комиссия по проведению экспертиз работ Петрика. В опубликованных в апреле 2010 года выводах группа именитых ученых заключила, к примеру, что изобретатель не знает физических свойств водорода и его изотопов, а толкование явлений в некоторых патентах Петрика противоречит законам термодинамики.
Между тем незадолго до этого Борис Грызлов оценивал объем средств, необходимых на амбициозную задачу — поставить «чудо-фильтр» Петрика в каждый дом, — в 15 триллионов (sic!) рублей. Позднее эта же сумма в его устах почему-то уменьшилась до 800 миллиардов. В итоге, когда «Чистую воду» — уже без петриковской фантастики — в декабре 2010 года утвердили в качестве федеральной целевой программы, госдотации на ее осуществление на 2011–2013 годы были определены в размере 9 млрд рублей.
Эти деньги выделяются регионам на конкурсной основе — на основании предоставленных ими проектов строительства и реконструкции систем водоснабжения. Одно из непреложных условий выигрыша — проект должен предполагать изыскание значительных средств из региональных бюджетов и из внебюджетных источников. Так, в этом году требуется, чтобы соотношение федеральных и частных инвестиций в проходящие по этой программе проекты составляло не менее 1:9. При этом министр регионального развития Игорь Слюняев в июне жаловался, что регионы действительно заявляют подобные параметры в конкурсной заявке, но потом не могут обеспечить их выполнение.
Запустив программу в общенациональном масштабе, власти признали, что проблема существует. Но, памятуя о петриковском «шлейфе», большие средства на ее решение выделить побоялись. В итоге — более чем скромные результаты.
«По состоянию на 1 мая 2013 года в рамках реализации ФЦП введен в эксплуатацию 61 объект, в том числе 16 водонапорных башен, 7 очистных сооружений, 15 станций обезжелезивания, 8 объектов системы водоснабжения, 22,7 км водопроводных сетей и 10 иных объектов водопроводно-канализационного хозяйства», — уточняется в последнем пресс-релизе Минрегиона, посвященном ходу реализации ФЦП «Чистая вода».
При том, что «Чистая вода» рассчитана до 2017 года, государственные деньги на нее заканчиваются в 2013-м. Недавно Минрегион предложил выделять на программу еще по 5 млрд рублей федеральных средств ежегодно вплоть до 2017-го. Но уже понятно, что эти деньги не помогут существенно исправить ситуацию при существующем подходе.
Большая химия экономики
Доктор биологических наук, ведущий научный сотрудник Института водных проблем РАН Наталия Щеголькова отмечает, что ухудшение состояния поверхностных вод в России отмечается с середины 2000-х годов. Оно связано с активизацией промышленного производства по сравнению с постперестроечным периодом, когда трубы почти не дымили, и экологическая обстановка, соответственно, отличалась большей стабильностью. Кроме того, за этот период серьезно вырос парк автомобилей. А данный фактор существенен потому, что значительное загрязнение водоемов, из которых в основном и берется питьевая вода, происходит именно через воздух.
«Регионов, в которых за это время произошло бы улучшение качества воды, я не знаю. Москва и Московская область находится не на самом худшем счету — то есть ухудшение здесь не такое кардинальное. Деньги, которые есть в регионе, позволили частично реконструировать очистные сооружения. В других регионах средств на реконструкцию недостаточно, поэтому там вряд ли можно ожидать в ближайшее время улучшения экологической ситуации», — говорит она.
Различные химические и биологические загрязнители представляют разную степень опасности для человека при потреблении им воды для питья. В последнее время все большее внимание обращают на себя так называемые ксенобиотики, утверждает Щеголькова.
«Это высокотоксичные органические соединения, искусственно созданные человеком. То есть лекарства, бытовая химия, пестициды и гербициды, — поясняет ученый. — Сложность с ксенобиотиками в том, что с разложением того или иного соединения, как правило, не в силах справиться какой-то один микроорганизм: разложить их до безопасных соединений может только сообщество бактерий».
Подобные сообщества могут поступать в водоем вместе с биологически очищенными бытовыми стоками, ведь, по сути, любое очистное сооружение — это селектор специфических для данного города бактериальных сообществ. Для формирования такого «полезного» сообщества должны быть созданы специальные условия, которые есть на очистных сооружениях. Однако на станциях очистки вода находится лишь несколько суток, в то время как для разложения ксенобиотиков порой требуются недели и месяцы.
Выход — в продолжении интенсивной очистки уже в реке, уверена доктор биологических наук Щеголькова. Дело в том, что у каждой реки есть способность к самоочищению. Ландшафтные очистные сооружения — когда на отрезок реки, следующий за очистительной станцией, «подсаживают» специальные растения и водоросли, на которых формируются «полезные» бактериальные сообщества, — используются по всему миру. Это не только позволяет очищать водоемы в комплексе — такая схема очистки еще и значительно менее затратна.
Однако в России нет механизма, который помог бы запустить в работу подобную технологию, говорит собеседник «БОССа». Все из-за того, что с точки зрения законодательства вся река привычно рассматривается лишь как часть рыбохозяйственного комплекса, но ни в коем случае не как продолжение прибрежной очистной станции. Таким образом, в водном законодательстве нужны кардинальные изменения, которые позволили бы относить очистное сооружение и часть реки к единой системе.
«Особенно успешными можно считать ряд проектов по усилению самоочищающей способности малых рек, реализованных в Южной Германии. Помимо внедрения высшей растительности малые реки там выводились из бетонных берегов, удлинялось их русло. Раньше реки спрямляли, а теперь заново начали позволять им «петлять». Ведь когда река течет в естественном русле, то самоочищение у нее всегда выше», — рассказывает ведущий научный сотрудник Института водных проблем.
Фильтрам — больше естественности
Российское законодательство требует обеззараживать бытовые и промышленные стоки, если они поступают в природный водоем в густонаселенной местности. Однако такой подход, когда обеззараживаются именно сточные воды, как был, так и продолжает оставаться достаточно спорным, утверждают ученые.
В советской системе водоснабжения, которую унаследовала Россия, для этих целей применялись различные химические реагенты. Делая воду микробиологически безопасной, они в основном усиливали ее химическое загрязнение. Один из самых эффективных и безвредных для конечного потребителя современных способов обеззараживания сегодня — ультрафиолетовое облучение. За последнее десятилетие на установки по ультрафиолетовому обеззараживанию перешли все станции очистки в Московском регионе, для которого еще недавно бактериологическое загрязнение было серьезной проблемой.
Однако подобные системы — дорогое удовольствие, позволить его себе может далеко не каждый регион. Но хуже то, что этот дорогостоящий метод, который практически полностью уничтожает бактерии в стоках, на общее бактериальное загрязнение водоемов влияет незначительно.
«За бактериальное загрязнение отвечают не только сооружения очистки бытовых стоков, но и выпуски, попадающие в черту города через коллекторы, где нет очистных сооружений, да и просто вода, которая приходит с прилегающих к реке территорий, — поясняет Наталия Щеголькова. — Если вся остальная река загрязнена, то общую картину ультрафиолетовые установки на очистных сооружениях изменить не могут. К тому же бактерии имеют свойство размножаться в грязной воде».
Но самое печальное то, что ультрафиолетовое обеззараживание, как и любое другое, убивает не только патогенные бактерии, но и полезные. «Если участок реки, который находится ниже очистного сооружения, законодательно объявить участком по самоочищению, тогда не нужно тратить большие деньги на обеззараживание. В самой реке может с одинаковой эффективностью происходить как химическое, так и бактериологическое самоочищение», — уверена собеседник «БОССа».
Беглый взгляд на нормы микробиологического загрязнения обнаруживает: действующий в России СанПиН разрешает присутствие в питьевой воде бактерий в количестве не более 50 образующих колонии организмов на миллилитр жидкости. Доктор Щеголькова уточняет: в этот показатель не входят наиболее опасные патогенные бактерии, их в питьевой воде быть не должно. Но и полностью очистить воду от микроорганизмов часто невозможно: бактерии есть даже в бутилированной воде, которую можно пить в сыром виде.
«Вода, доходящая до потребителя, всегда несет остаточное количество бактерий. Так что российская норма отражает реальное положение вещей», — утверждает она.
Денег госпрограммы все чаще не хватает на артезианские скважины, которые, как считается, позволяют добывать самую чистую воду. Но Щеголькова с сожалением отмечает: артезианская вода становится все более загрязненной и в ряде регионов уже сравнима по качеству с поверхностными водами. «Происходит загрязнение даже глубоких водоносных слоев. Например, в Подмосковье нужно бурить очень глубоко, чтобы добыть чистую воду. При этом в глубинной воде есть специфические загрязнители вроде железа и некоторых металлов, которые удаляются только очень дорогими способами очистки вроде обратного осмоса, мембранной технологии», — говорит ученый.
Эксперт уточняет, что такие способы очистки дороже массово применяемых сорбентов на основе угля в несколько раз, и советует при подключении как домовладений, так и новых территорий просчитывать и качественные аспекты будущего водоснабжения, и экономику. «Может быть, проще перебросить воду откуда-то издалека по трубопроводам, чем строить очистное сооружение или бурить скважину вблизи».
«Только хуже стало»
Влияние химических соединений и обычных бактерий на человека досконально изучено. То, как поведут себя при контакте с человеком генетически модифицированные организмы, далеко не всегда понятно. Ассоциация «Биологическая безопасность» первой в России разрабатывает стандарты по содержанию ГМО и их производных в окружающей среде. Президент организации Игорь Митрохин уверен: подобные организмы и их ДНК бесконтрольно сбрасываются со стоками предприятиями, которые их используют, поэтому никто не может быть уверен в том, что пьет безопасную воду.
«Отходы, сливающиеся в окружающую среду, не проверяются полностью на трансгены. То есть [предприятия] могут выбросить все что угодно, — говорит он. — Отдельные ДНК «отработанных» микроорганизмов нежизнеспособны. А вот цельные генетически модифицированные организмы при попадании в окружающую среду создают свои колонии, начинают дальше с видами работать — и получается неизвестный науке гибрид. Насколько он опасен, никто не знает».
«Сейчас никто не следит за производством трансгенов, в нашей стране полностью сняли весь контроль. Поэтому [в качестве доноров генов для таких микроорганизмов] могут использоваться вирусы. Американцы, например, раскапывали захоронения жертв «испанки», чтобы трансгенизировать какие-то растения. Опыты ведутся непрерывно, трансгены постоянно выпускают. Какая у них основа — никто ни перед кем не отчитывается, в привозных документах за границей этого не пишут, наши тоже ничего не говорят», — пугает Митрохин.
Особую тревогу собеседника «БОССа» вызывают не сами модифицированные микроорганизмы, а те белки, которые они выделяют в окружающую среду и воду. «Эти белки при кипячении могут быть разрушены. Но если кто-то потребляет некипяченую воду или пьет родниковую, непонятно откуда идущую, то здесь они подвергаются значительному риску со стороны белков, которые могут быть токсичны или реагенны».
По мнению Митрохина, наибольшую опасность представляют выбросы молочных комбинатов, которые производят йогурты, а также пивных заводов и иных предприятий, где происходят процессы брожения. «Они могут выбрасывать уже готовые живые трансгенные микроорганизмы», — уверен эксперт.
Свои опасения он объясняет всеобщей российской безнаказанностью. «В Европе есть директива ЕС, по которой применяющее трансгены в пищевой продукции предприятие обязано доказать, что они жизненно ему необходимы. Если докажет, то ему разрешают их вносить в продукцию. Но оно тогда указывает присутствие ГМО на предприятии, за ним сразу же идет надзор. Причем правила жесткие: чтобы велась термообработка отходов, чтобы все микроорганизмы были убиты при попадании в окружающую среду. Если кто-то обманет и его поймают, продукцию такого предприятия тут же полностью убирают из цепочки потребления и использования. У нас же штраф всего 300 рублей — и пожалуйста, миллионы тонн вываливай, ничего не будет».
Митрохин подчеркивает: да, закон об охране природы и в России обязывает предприятия не допускать попадания чужеродных организмов в окружающую среду. «Но контрольных лабораторий [по ГМО] в Минпроме никаких нет — вот уже 15 лет», — сетует собеседник журнала.
Такая ситуация стала возможной потому, что санитарно-эпидемиологическая служба не контролирует конкретные трансгены, говорит эксперт. «Она проверяет наличие только эпидемиологически опасных составляющих — вирусов, микробов. А трансгены — они как бы признаны более безвредными. Так что просто происходит анализ на предмет их наличия. Но дело в том, что большинство трансгенов, которые поставляются в нашу страну, при таком контроле не обнаруживаются. Потому что СЭС применяет устаревшие методы обнаружения. А те, которые придумала Академия наук, за один анализ обнаруживающие 20–30 видов, они не используются. Даже сам [главный санитарный врач России Геннадий] Онищенко писал, что у нас зарегистрировано 17 линий, по которым надо искать, а в мире их 120. Это было еще в 2007 году. До сих пор ничего не изменилось, только хуже стало».
Игорь Митрохин и его ассоциация выступают за создание специального органа — Федерального агентства по биологической безопасности, которое бы вплотную контролировало использование ГМО. А пока советуют кипятить воду перед ее употреблением — ведь только при таком способе обработки можно и опасные белки разрушить, и убить абсолютное большинство микробов.
МНЕНИЯ БОССОВ
Мария КОТОВА, партнер, исполнительный директор Knight Frank Russia & CIS:
Учет экологических аспектов всегда имеет большое значение для развития общества. Для макроэкономического развития страны «зеленость» несет отложенный эффект. Инвестиции в экологию приносят прибыль в долгосрочной перспективе. Для перехода на «зеленую» экономику требуются высокая степень сознательности бизнеса и (или) сильное влияние общества на него.
В настоящее время очень малая доля бизнеса заботится о сохранении планеты для будущих поколений. А в России эта доля еще меньше. Здесь совсем недавно по сравнению с мировым рынком в бизнес-моду вошли благотворительность, экологическая поддержка. Уже отрадно, что мы стали инвестировать и задумываться об окружающей среде.
В России мода на «зеленость» совпала с острой потребностью в модернизации экономики. Так что выбор всегда остается на совести российского бизнесмена: инвестировать в модернизацию или инвестировать в модернизацию с учетом экологических аспектов. Чаще экономика проектов выравнивается за счет экологических аспектов, и инвестор «занимает» у будущих поколений невосполнимые ресурсы. Так, незаметно, постепенно вырубается лес близ крупнейших российских городов. Не регулируется количество автомобилей в Москве и мусорных свалок в МО. При строительстве коммерческих объектов уничтожаются десятки деревьев, а взамен высаживаются лишь несколько березок в кадках и елей вдоль центральной улицы страны. Нам всем необходимо задуматься о нашем будущем, ведь именно нам и нашим детям жить в этой стране и на этой планете. Передовой опыт Норвегии, например, показывает, что можно быть одной из самых развитых экономик мира и при этом одной из чистейших стран в мире.
Сергей ЩЕРБИНА, заместитель генерального директора компании Esri CIS:
Переходу к «зеленой» экономике в глобальном масштабе сегодня просто нет альтернатив — это необходимо для выживания цивилизации. Россия, входящая в десятку крупнейших экономик мира и занимающая 17 млн кв. км суши, не может оставаться в стороне от решения этой задачи. Ужесточение экологических требований, необходимость сохранения природных ресурсов уже само по себе является мощнейшим стимулом к развитию новых технологий. Достаточно вспомнить о нефтяном кризисе конца 70-х годов прошлого века: повышение цен на топливо привело к масштабному техническому перевооружению целых отраслей экономики в западных странах и стало толчком к появлению множества новых технологий и новых рынков.
ИТ-отрасль и раньше, и теперь вносит значительный вклад в этот процесс. Одно из направлений — это использование геоинформационных систем для отслеживания, анализа хода и результатов реализации государственных экологических программ. Так, например, в ряде стран действует основанная на ГИС система сертификации и мониторинга соответствия зданий и сооружений требованиям законодательства по энергосбережению. Другой пример — составление карт экологической обстановки на региональном и национальном уровнях и развертывание центров принятия решений по оперативному реагированию на возникающие угрозы окружающей среде. Такие карты не только помогают быстро выявлять нарушения, но и оперативно их устранять.
Субъекты Федерации с наибольшим объемом сбрасываемых в поверхностные водные ресурсы загрязненных сточных вод (млн м3)
| Санкт-Петербург | 1239,10 |
| Московская область | 1219,58 |
| Краснодарский край | 919,75 |
| Москва | 907,63 |
| Челябинская область | 835,89 |
| Свердловская область | 770,31 |
| Кемеровская область | 661,32 |
| Иркутская область | 582,75 |
| Республика Татарстан | 497,88 |
| Нижегородская область | 461,44 |
Источник: Государственный доклад «О состоянии и об охране окружающей среды Российской Федерации в 2011 году», Министерство природных ресурсов и экологии России
Предприятия, сбрасывающие наибольший в Российской Федерации объем загрязненных сточных вод
| 1. | МГУП «Мосводоканал», Москва |
| 2. | ОАО «Магнитогорский металлургический комбинат», Челябинская область |
| 3. | МП «Самараводоканал», Самарская область |
| 4. | ОАО «ДГК» филиал Приморская генерация СП, Владивостокская ТЭЦ-2, Приморский край |
| 5. | ООО «КрасКом», Красноярск, Красноярский край |
| 6. | МУП «Водоканал», МО «город Екатеринбург», Свердловская область |
| 7. | ГУП «Мосводосток», Москва |
| 8. | ОАО «Апатит», Мурманская область |
| 9. | ОАО «Омскводоканал», Омская область |
| 10. | МУП «ПОВВ», Челябинск, Челябинская область |
Источник: Государственный доклад «О состоянии и об охране окружающей среды Российской Федерации в 2011 году», Министерство природных ресурсов и экологии России