Наталья БЕСТЕМЬЯНОВА: мы создаем новый вид искусства!
БОСС-стиль | Гостиная
Текст | Анастасия САЛОМЕЕВА
Фото | Театр ледовых миниатюр под руководством И. Бобрина; ТАСС
В 1986 году популярнейший советский фигурист, «король произвольных программ» Игорь Бобрин поставил свой первый спектакль «Немое кино, или Размышления на тему Чарли Чаплина», положивший начало новому ледовому театру. Спустя несколько лет к молодому проекту присоединились обладатели олимпийского «золота», чемпионы мира и Европы в спортивных танцах на льду супруга Игоря Бобрина Наталья Бестемьянова и ее партнер Андрей Букин. Так родился один из самых необычных творческих коллективов мира, уникальный театр, где драматическое искусство встречается с фигурным катанием, — Театр ледовых миниатюр под руководством И. Бобрина.
В преддверии 30-летнего юбилея театра мы встретились с его продюсером, солисткой и балетмейстером Натальей Бестемьяновой.
— Наталья Филимоновна, сильно изменился Театр ледовых миниатюр за эти 30 лет?
— Конечно, театр меняется вместе с теми, кто в нем работает. В нашем коллективе есть люди, которые начинали театр и остаются с нами все эти годы. Но приходит и много новых людей, молодых ребят. Разумеется, это вносит свежую струю в наш коллектив.
Изменились и технологии, которые мы используем. Свет, декорации, звук — за 30 лет они стали другими.
Однако главное все же осталось прежним. Это мысль, имеющаяся в каждом нашем спектакле. Мы заставляем зрителя думать и сопереживать. Это то, что отличает Театр ледовых миниатюр от многих других подобных проектов.
— Ваши спектакли — не просто ледовые шоу. Это синтез нескольких искусств: и драматического, и музыкального, и циркового, и, конечно, фигурного катания.
— В том-то и дело! Фигурное катание — молодой вид спорта, который еще не знает своих возможностей. Мы — те, кто открывает эти возможности. Смешивая жанры, мы создаем новый вид искусства!
Наш театр занимает особенную нишу, я бы сказала, нишу киношоу. Как-то наш друг, который занимается продюсированием театральных постановок, посмотрев один из спектаклей театра, сказал: «Как интересно! Вроде бы я вижу спектакль, ледовое шоу, а ощущение такое, что смотрю интересное кино!».
— А как достигается такой эффект?
— Это заслуга нашего художественного руководителя Игоря! Он очень хорошо владеет искусством режиссуры и тонко чувствует все нюансы. У нас бывают приглашенные балетмейстеры, но режиссер всех спектаклей один — Игорь Бобрин.
Постановки Игоря — это всегда открытия. У нас, например, никогда не знаешь, чем закончится спектакль. Вот, скажем, вы приходите на «Ромео и Джульетту». Вроде бы сюжет этой классической пьесы известен всем, но если вы впервые видите спектакль, то вряд ли догадаетесь, как будет развиваться действие. Потому что в нашем спектакле эта история начинается в сегодняшнее время, а потом ее герои, а вместе с ними и зрители попадают в Средневековье.
— У вашего театра весьма необычный репертуар: развлекательные постановки в нем соседствуют с серьезными спектаклями, часто затрагивающими и философские темы. Почему такой дисбаланс?
— Вы знаете, когда Игорь создавал Театр ледовых миниатюр, меня в нем еще не было. Я тогда строила спортивную карьеру — в то время мы с Андреем (Букиным. — Ред.) готовились к зимней Олимпиаде в Калгари. Но, естественно, я вовлекалась во все перипетии создания театра.
А начал Игорь со спектакля «Немое кино, или Размышления на тему Чарли Чаплина». Он сознательно сам играл образ Чаплина, взяв на себя ответственность за все то, что происходит на сцене. И, когда этот спектакль пошел, и пошел с большим успехом, и стало понятно, что Театр ледовых миниатюр состоится финансово, тогда Игорь начал ставить спектакли, которые были интересны ему, — спектакли с философским подтекстом. Так вышли «Фауст. ХХ век» и «Распутин. Постфактум». Эти постановки были востребованы, но не везде. Все-таки публика приходит к нам скорее развлечься, нежели подумать о назначении и смысле жизни. Так мы осознали, что должны ставить не только то, над чем нам хотелось бы подумать самим, но и то, что будет продано. Ведь за нами стояли артисты театра, которые должны были получать зарплаты и кормить свои семьи.
И тем не менее мы стараемся не изменять себе и ставить как серьезные вещи, так и постановки, которые хочет видеть 
рядовой зритель.
Сейчас в нашем репертуаре 15 спектаклей. Все мы, конечно, не показываем — гастрольному театру, не имеющему собственной сцены, сделать это невозможно. Поэтому каждый год мы играем два–три спектакля из репертуара, в следующий год что-то меняем — возвращаем старые постановки, вводим новые.
— Так вышло, что Театр ледовых миниатюр сначала узнали и полюбили за границей и лишь потом в России. И некоторые свои спектакли вы создавали для публики определенных стран. А в других странах, в том числе и в России, эти постановки были успешны?
— Да, довольно длительный период, в 1990-е, жуткое время, когда все в стране рушилось, у нас почти не было спектаклей в России. Мы выступали за границей.
И действительно, многие наши спектакли изначально создавались для публики той страны, в которой мы выступали. Но по большому счету наши спектакли интересны людям всех национальностей. Мы никогда не меняем постановки под вкусы публики той страны, куда едем. Они сделаны так, чтобы нравиться всем.
Для Соединенных Штатов Америки, где ни один Новый год не обходится без «Щелкунчика», мы в свое время сделали спектакль «Щелкунчик — ХХI век». Уже само название говорит о том, что это необычная постановка. Чтобы отвлечь публику от попкорна, нужно было предложить ей что-то особенное. Спектакль получился довольно ярким — с трюками, фокусами. «Щелкунчик» имел огромный успех на американской сцене. А сейчас он идет с аншлагом во всех странах мира.
В Южной Корее, где наш театр бывает регулярно на протяжении более 20 лет, невозможно обойтись без «Лебединого озера» — там это визитная карточка России. И мы поставили «Лебединое озеро» специально для южнокорейского зрителя. Однако наше «Лебединое озеро» хорошо принимают везде, куда мы его привозим, и, слава богу, его очень любят в России.
И, наконец, «Кармен», которую мы поставили несколько лет назад. Изначально этот спектакль тоже предназначался для Южной Кореи. Но так сложилось, что вскоре после того, как спектакль вышел, наступил мой юбилейный год, и «Кармен» превратилась в подарок Игоря мне на день рождения. Это, конечно, самый дорогой подарок, который я когда-либо получала в своей жизни! И, между прочим, «Кармен» — именно тот спектакль, который нам хотелось бы по- казать в Москве на 30-летие театра.
— А постановки, созданные специально для российской публики, у театра есть?
— Конечно! Для российской публики мы поставили «Алису в стране чудес». С нее и началось наше возвращение на родину в конце 1990-х. И, знаете, с этим связана весьма любопытная история.
Телеканал «Россия» сделал телеверсию спектакля, и наша «Алиса» как новогоднее шоу для детей была поставлена в программу этого канала 1 января 2000 года. И вот трансляция начинается. Вдруг на середине спектакля, когда закадровый голос Игоря, Волшебника и Чеширского кота в нашей «Алисе», произносит слова: «Чудеса, чудеса…», вещание прерывается и… по телевизору объявляют, что Борис Ельцин уходит в отставку. При таких необычных обстоятельствах мы вернулись к российскому зрителю!
Потом состоялась премьера «Алисы в стране чудес» во Дворце спорта ЦСКА в Москве. Этот спектакль долго шел и в России, и в странах ближнего зарубежья. Мы привозили его и в Южную Корею, и во Францию, и в другие страны мира. Одно время у нас даже был второй комплект декораций для «Алисы»: в одном мы катали спектакль во Франции, а в другом вторая труппа театра одновременно с нами выступала в Америке.
— Есть ли отличия в том, как принимает вас публика в разных странах: в Южной Корее, США, Франции, в России?
— Фигурное катание Южной Кореи вообще выросло на наших спектаклях. Могу утверждать, что олимпийская чемпионка Юна Ким, которой сейчас немногим больше 20 лет, в свое время пришла в фигурное катание, потому что в Южную Корею приехал наш театр.
Когда мы начали выступать в Южной Корее, о фигурном катании там знали мало. Люди подходили и трогали лед — они просто не понимали, что это такое. И вот теперь фигурное катание в Южной Корее суперпопулярный вид спорта, и я, абсолютно не кривя душой, могу сказать: «Это благодаря нам!».
Южнокорейская публика очень искренняя и неискушенная в фигурном катании. Зрители почти не разбираются в элементах, зал может разразиться овациями, увидев обыкновенное вращение, которое делает фигурист.
Российская публика, конечно, другая. Она знает все элементы, хорошо разбирается в прыжках и поддержках. Наши люди любят фигурное катание. И для нас это, конечно, особенная публика.
Американцы хотят трюков и фокусов, а французы любят изыски хореографии и весьма требовательны к режиссуре. И это как раз то, благодаря чему наш театр всегда имел большой успех во Франции. Режиссура — конек нашего художественного руководителя.
— За 30 лет в жизни театра произошло много интересных событий. Какие из них вам особенно запомнились?
— Конечно, возвращение нашего театра в Россию в 2000 году. «Алиса в стране чудес» шла во Дворце спорта ЦСКА на Ленинградском проспекте. И знаете, что творилось на улице перед спектаклями? Это было как в советские годы, когда перед турнирами по фигурному катанию на стадионы выстраивались очереди. От метро во Дворец спорта плотным потоком шла толпа людей, а вдоль нее стояли люди и спрашивали, нет ли у кого лишних билетов. Вот так началось наше возвращение на родину! Вот так нас здесь ждали!
Запомнились мне и фантастические гастроли театра в Palais des Congress в Париже. Был сентябрь 1989 года. Тогда мы первыми в мире сделали лед на сцене. Наши афиши висели по всем Елисейским Полям. Мы играли «Немое кино» и «Фауста» в первых отделениях, а вторыми отделениями к ним шел дивертисмент. Обстановка в Palais des Congress была очень торжественная, дамы в зале сидели в мехах и бриллиантах! Абсолютно незабываемые гастроли! Благодаря этому успеху мы получили возможность на протяжении многих лет каждый год делать туры во Франции.
И конечно, нельзя забыть наши поездки в Южную Корею, где последние 20 с лишним лет наши спектакли являются топовым шоу. Там нас любят и называют «Bolshoi на льду». В первый раз, кстати, наш театр так назвали французские журналисты после гастролей в Париже в 1989 году.
— В январе состоится юбилейное выступление театра в Москве. Чем порадуете публику?
— Да, юбилейное шоу пройдет 13 января в театре «Русская песня».
Будет два отделения. В первом, как я уже сказала, спектакль «Кармен», где Кармен буду играть я, Хосе — Андрей Букин, а роль Эскамильо исполнит молодой артист нашего театра Роман Талан. Мы будем выступать под живую музыку, которую исполнит Академический большой концертный оркестр имени Ю.В. Силантьева, дирижер Михаил Фадеев. А партии Кармен, Хосе и Эскамильо споют молодые оперные певцы.
Во втором отделении зрители увидят небольшие фрагменты наиболее ярких постановок нашего театра, которые были созданы за эти 30 лет. Обязательно покажем сцены из спектаклей, считающихся визитными карточками театра, — из «Немого кино», «Лебединого озера», «Мэри Поппинс», «Щелкунчика», «Распутина» и «Птицы счастья».
— «Птица счастья» — очень необычный спектакль. Это ведь первое в мире ледовое шоу на театральной сцене?
— Да, мы сделали этот фольклорный спектакль в 2014 году вместе с театром «Русская песня» под художественным руководством Надежды Бабкиной. «Птица счастья» уже считается репертуарным спектаклем театра «Русская песня». Поэтому неслучайно, что свой юбилей мы проводим именно на этой сцене. Кстати, следующие два дня после юбилейного представления в театре «Русская песня» будет идти «Птица счастья».
— Почему Театр ледовых миниатюр, часто гастролирующий по городам России, редко показывает свои спектакли в столице?
— К сожалению, так получается. У нас нет своей сцены в Москве, хотя мы боремся за это уже много лет. А аренда зала в столице стоит слишком дорого.
— Сложно заниматься независимым театральным проектом? Нужна ли театру поддержка государства?
— Да, очень трудно. Прежде всего психологически. Это дикая нагрузка, бóльшая часть которой лежит на моих плечах. Я стараюсь, чтобы Игорь, в том числе и эмоционально, не был вовлечен в житейские дела театра. Хотя, конечно, все решения, связанные с театром, мы принимаем вместе.
Разумеется, хотелось бы, чтобы государство обратило внимание на то, что наш театр существует 30 лет, что нами создано большое количество спектаклей, спектаклей, подчеркну, коммерчески успешных. Поддержите немного этот проект, и вы увидите, как ярко он засверкает!
Нам нужно немного — свою сцену. Хотелось бы иметь свой дом и превратить Театр ледовых миниатюр в репертуарный театр. Мы к этому готовы. Если бы случилась история со своим зданием, репертуарный театр можно было бы сделать моментально: спектакли и декорации есть, труппа сложилась, публика нас знает, осталось только взять зал и запустить рекламу. Убеждена: вложения отобьются! Москва — тот город, в котором люди ходят в театры, где любят фигурное катание и где спектакли на льду будут востребованы.
— Лучшим подарком Театру ледовых миниатюр на 30-летие было бы свое здание?
— Вы знаете, я весьма реалистично оцениваю эти перспективы. Мы всегда мечтали о своем здании. 30 лет я бьюсь над решением этого вопроса. Пишу бесконечные письма чиновникам, разговариваю с руководством города. Однако начальники меняются, и все приходится начинать заново.
Но тем не менее театр живет. Мы гастролируем. Нас любит публика. И в какой бы зал мы ни приехали, мы себе говорим: «Вот это наш дом, и здесь мы работаем. И вот наши зрители, люди, которые хотят нас увидеть. Мы покажем им все, на что способны».
Мы востребованы, и это главное! Даже если бы у нас был стационарный театр, мы ни в коем случае не отказались бы от гастрольной деятельности. Она сформировала и наше мировоззрение, и наши спектакли. Именно потому, что мы много ездим по всему свету, мы знаем вкусы своих зрителей и ставим такие спектакли, которые интересны всем.
Если у нас будет стационарный театр — здорово! Не будет — что ж, у нас есть гастрольная работа, и мы счастливы тем, что делаем.
— Откуда к вам приходят артисты? И какими качествами должен обладать человек, чтобы его взяли в труппу?
— Бóльшая часть артистов, конечно, попадает к нам из спорта. Как правило, это те, у кого что-то там не получилось. В общем, ребята часто приходят к нам расстроенные из-за того, что не нашли себя в спорте. И мы даем им новую жизнь.
Какими качествами надо обладать? Знаете, Игорь говорит, что нужно видеть глаза человека. И я с ним абсолютно согласна. Конечно, мы всегда смотрим видео, которые присылают нам соискатели. И обязательно проводим личные встречи. По глазам человека ты видишь, что он собой представляет, что для него важно в жизни. Нам не нужны люди, которые хотят просто зарабатывать, нам требуются творчество и люди, которые не могут без него жить. У нас есть ребята умные, знающие, которые параллельно с выступлениями учатся в серьезных вузах. Однако без театра они уже не могут, он необходим им как воздух. Вот такие нам и нужны.
— Много сил уходит на то, чтобы сделать из спортсменов артистов шоу?
— Только спектакль делает человека ар тистом. Мы занимаемся с новичками, готовим их к постановкам, но рождают артистов первые гастроли, если на них было достаточно спектаклей, конечно. Работа на зрителя повышает и уровень актерского мастерства, и уровень владения техникой, которая нужна нам, ведь в спектакле она несколько иная, нежели в спорте. На сцене человек понимает, что такое взаимодействие с партнерами, — этому в спорте не учат.
— Вам самой тоже пришлось многому научиться, когда вы пришли из спорта в театр?
— Да, многому. И мне было трудно. Театр — это ведь совсем другая история. В спорте я привыкла к тому, что я откаталась, получила свои аплодисменты и пошла дальше. А тут пришлось учиться получать аплодисменты не за себя, а за всех. Следовало понять, что это за счастье — делиться успехом со своими партнерами.
К тому же я пришла в Театр ледовых миниатюр одна, без Андрея Букина. Он присоединился к нам лишь спустя девять месяцев, после того как мы закончили спортивную карьеру. Как мы сейчас шутим, Андрей «родил» это решение. Так что мне было вдвойне трудно. Во-первых, я оказалась в непривычной обстановке, во-вторых, без своей половинки на льду — к тому времени я совсем отвыкла кататься одна.
— Есть ли у вас мечта, связанная с будущим театра?
— Конечно, я мечтаю о большом будущем театра. Однако я реалистка и понимаю, что все большие мечты основываются на простой каждодневной работе. И тогда они сбываются. Я вижу, как спланирован наступающий год для нашего театра. И просто хочу, чтобы намеченные планы осуществились!
— А что бы вы пожелали театру на его 30-летие?
— Успеха и зрителей, конечно!