Нет чувства консенсуса
Рубрика | Сюжет месяца/В России
Текст | Николай АНИЩЕНКО
Созданный как срочный ответ законодателя на неуважительные акции по отношению к доминирующей в России православной конфессии, законопроект «О защите чувств верующих» не могут принять уже восемь месяцев. Эксперты указывают на многочисленные юридические огрехи.
Однако некоторые политологи утверждают, что корни у этой коллизии гораздо глубже: ужесточать наказание за хулиганские выходки против мест культа не требует само общество, а непростая судьба документа — свидетельство того, что во властных кругах нет единства по вопросам такого порядка.
В феврале 2012 года группа Pussy Riot устроила в храме Христа Спасителя скандальный перформанс. Участниц «панк-молебна» осудили как хулиганок, приговорив каждую к двум годам тюрьмы. Осадок от этой истории привел к появлению проекта закона «О защите чувств верующих», который внесли в Госдуму в сентябре 2012 года.
Главная идея документа была — дополнить Уголовный кодекс статьей 243.1 с длинным названием «Оскорбление религиозных убеждений и чувств граждан и/или осквернение объектов и предметов религиозного почитания (паломничества), мест, предназначенных для совершения религиозных обрядов и церемоний».
Авторы законопроекта предлагали за оскорбление религиозных обрядов и церемоний, а также убеждений и чувств граждан штрафовать правонарушителей на сумму до 300 тысяч рублей, присуждать до 200 часов обязательных работ либо лишать свободы на срок до трех лет. Если же оскорбленными или испорченными в результате противоправных действий окажутся предметы религиозного почитания, то правонарушитель мог быть оштрафован на 500 тысяч рублей или отправлен в тюрьму на пять лет.
Лучше без чувств
Текст документа в таком виде вызвал много вопросов — причем не только у юристов, но даже у некоторых служителей культа. Критики говорили о том, что в нем никак не оговорены права атеистов, выражали недоумение насчет того, как быть с «гражданскими» святынями — например, как классифицировать осквернение Вечного огня? Председатель Комитета Госдумы по законодательству Павел Крашенинников отмечал, что предлагаемые санкции чрезмерны.
Пожалуй, самым острым уколом для авторов законопроекта стало замечание о том, что введение в юридический оборот такого понятия, как «чувства граждан», оценить ущерб которым вряд ли возможно физически, вполне может загнать в тупик суды.
«Открывается огромная возможность для взаимных жалоб и согласия или несогласия с ними суда. Или суды станут заложниками жалобщиков и будут обязаны автоматически штамповать заключения и штрафы по любому заявлению об оскорблении чувств (ибо проверить это никак нельзя), или возникает основание для полного волюнтаризма — и соответственно, судьи будут действовать исходя из некой политики или личных симпатий и антипатий: вот это суд признает оскорблением, а здесь скажет — «утритесь!» — написал в своем блоге известный церковный публицист протодиакон Андрей Кураев.
Церковный писатель выступил за то, чтобы упоминание о чувствах из документа вообще было убрано, а «осталось нечто вполне очевидное: храмы, святыни, фундаментальные комплексы идей». «Критика, философская дискуссия, карикатура, юмор и сатира должны остаться в легальном поле, — добавил при этом служитель культа. — Ну как мы будем запрещать другим рассказывать анекдоты про попов, когда сами с удовольствием их рассказываем в своей среде? Самые ехидные анекдоты о католичестве я слышал из уст католических священников, а самые едкие антисемитские анекдоты рассказывают сами евреи».
При этом Кураев сообщил и о своих претензиях к другим формулировкам законопроекта, которые обнаруживают недостаточную, по его мнению, проработку текста документа. «Главная проблема этой новеллы — в ее вкусовщине. Речь идет об оскорблении, а понятие «оскорбление» имеет в Уголовном кодексе вполне ясное определение: оскорбление — умышленное унижение чести и достоинства личности, выраженное в неприличной форме. А вот что значит «неприличное» — не оговорено».
«Так кто будет определять границы неприличия, если законодатель от этого сам уклонился?» — написал в ЖЖ протодиакон.
Текст документа с момента внесения в парламент претерпел многочисленные согласования и правки. И все равно: в январе этого года правительство дало на законопроект отрицательное заключение, сославшись на то, что его содержание дублирует уже существующие в российском законодательстве нормы. Тем не менее 9 апреля документ прошел первое чтение в Госдуме. Уже после этого Кремль устами пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова документ поддержал. Далее события развивались неожиданно: депутаты отказались вносить в УК новую статью, решив просто переписать старую, а готовить законопроект ко второму чтению отдали в Комитет по законодательству — тот самый, откуда в адрес новой инициативы исходила внутренняя думская критика.
Теперь предполагается, что вместо введения в УК новой статьи изменения претерпит уже существующая статья 148 «Воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий». Ее предполагается переименовать в «Нарушение права на свободу совести и вероисповеданий», формулировки переписать, а прописанное в ней наказание — штраф до 80 тысяч рублей, 360 часов обязательных работ, год исправительных работ либо трехмесячный арест — ужесточить. Впрочем, о степени такого ужесточения, скорее всего, спорить будут еще долго.
Сложная траектория
«Достаточно сложная траектория прохождения этого закона, явно не близкая к прямой, свидетельствует о том, что по этим сюжетам не существует единства в наших центрах принятия решений, — считает политолог, эксперт Горбачев-фонда Андрей Рябов. — Одни уверены, что можно обойтись существующим законодательством. Я думаю, что правительственная точка зрения базировалась именно на этом понимании. Другие, видимо, думают, что в каких-то политических целях нужно поддержать позиции консерваторов и внести соответствующие изменения. Третьи пытаются найти компромисс между этими точками зрения. И в качестве равноденствующей получается то, что мы сейчас имеем».
Рябов не видит в этой инициативе политической новизны: по его мнению, законопроект — лишь продолжение строго консервативного курса, заявленного еще минувшим летом. «Действительно, это еще один шаг к идеологизации общественных отношений. Не хочу произносить «к клерикализации», но, видимо, и в этом плане тоже. Безусловно, это серьезная уступка, шаг навстречу традиционалистам», — говорит он журналу «БОСС».
При этом политолог не видит серьезного общественного запроса на подобного рода маневры — в отличие от аналогичных консервативных законодательных инициатив последнего времени. «Существуют консервативные настроения в обществе, и они достаточно сильны. «Закон Димы Яковлева» это очень четко проиллюстрировал: огромное количество людей, особенно в российской провинции, активно поддерживали введение этого закона. Но можно ли утверждать о серьезном запросе на такого рода ограничения, связанные с религиозными нормами?» — задается вопросом эксперт Горбачев-фонда.
«Процент «активных» верующих, для кого подобные нормы действительно чрезвычайно важны, которые в значительной мере регулируют их частную жизнь, — такой процент все-таки очень незначителен. И, скорее всего, этот документ отражает позицию каких-то отдельных групп, но групп, имеющих достаточно серьезный доступ к процессу выработки решений», — предполагает он.
Свою точку зрения Рябов иллюстрирует сравнением России с Польшей, Литвой и другими странами, где общественные настроения во многом определяет Церковь.
«Безусловно, в этих государствах есть политические силы, которые играют на консервативных настроениях части общества. Если брать Польшу, там это блок «Закон и порядок» (Prawo i sprawedliwosc, PiS), в Литве ряд консервативных партий. Но надо обязательно отметить: эти консервативные силы опираются на серьезную массовую поддержку населения — именно в вопросах религии».
«Любой иностранец, посетивший Польшу, отметит, какое огромное количество поляков идет в воскресенье к утренней мессе — что в крупных городах, что в провинции. В России нет такого. Уровень поддержки, уровень религиозности в широком смысле слова не такой», — уверен эксперт.
К тому же в западных странах с относительно религиозным населением политическими соперниками консервативных партий являются партии, которые «выступают если не с противоположных, то с весьма критических к этому позиций». Поэтому подобная позиция не может быть однозначно воспринята как некая стратегическая линия государства.
«Как известно, в той же Польше на последних выборах от 9 до 10% получил блок, который имеет жестко антиклерикальные взгляды, — напоминает политолог. — В плюралистических государствах сегодня вы у власти, а завтра прошли парламентские выборы — и вашу партию заменили другие… Поэтому возможность положить этого рода взгляды и нормы в основу долгосрочной стратегии, конечно же, не столь значительна».
«Очевидно, что законы все-таки принимаются не на время пребывания у власти той или иной политической силы, а на достаточно долгий срок. Но на сегодняшний день «консенсус на долгий срок» по такого рода вещам в России не получается», — резюмирует Рябов.
Кто останется без защиты
Во время подготовки законопроекта «О защите чувств верующих» не раз звучало мнение, что в нынешнем виде он сохранит от посягательств убеждения последователей всех исповеданий, в том числе тоталитарных сект. 19 апреля стало известно: в думском комитете, ответственном за дальнейшую проработку законопроекта, создана профильная группа для изучения «нетрадиционных» вероучений. Планируется, что их убеждения защищены не будут.
Андрей Рябов считает, что инициатива коснется в первую очередь всевозможных протестантских сект, пик популярности которых в России пришелся на конец 1980-х — 1990-е. Пострадают также «всевозможные придуманные секты, отколовшиеся от мировых религий — от того же индуизма», причем первыми под удар попадут те небольшие религиозные объединения, которые имеют серьезную финансовую подпитку из-за рубежа.
По мнению эксперта, опасения насчет того, что под молот законодателя может попасть, например, такая не самая традиционная для России конфессия, как католичество, беспочвенны. Рябов напоминает: между РПЦ и Ватиканом существуют высокие дипломатические отношения, Святой престол официально признан российскими религиозными организациями, и разрушать эти отношения никто не станет. Такого же мнения придерживается собеседник «БОССа» и в отношении протестантов.
«Я думаю, это не коснется ни католичества, ни крупнейших направлений протестантизма — например евангельских христиан-баптистов. У них мощная община и официально зарегистрированные центры; их лидеры встречаются с руководителями органов государственной власти», — считает Рябов.
«А вот другие, более радикальные, окажутся под боем. В частности, знаменитые адвентисты седьмого дня, которые традиционно имеют проблемы с российскими органами государственной власти и христианскими организациями», — прогнозирует он.