Борис ТИТОВ: мы работаем для того, чтобы через десять лет в нас не было необходимости
Рубрика | Спецпроект: Защита бизнеса
Текст | Александр ПОЛЯНСКИЙ, Ксения ВЕРЕТЕННИКОВА
Фото | Лев ВЕРХОТИН, ИТАР-ТАСС
Вернуться к началу
В начале 90-х годов занятие предпринимательством в России было массовым. Безусловно, «повальное» предпринимательство — явление, связанное с крахом советской экономики. Безусловно, бизнес того времени был связан с множеством издержек для потребителя и общества — механизмы регулирования и контроля только создавались.
С тех пор минуло 20 лет, но государство не научилось регулировать бизнес так, чтобы, с одной стороны, обеспечивать общественные интересы и потребности диверсификации национальной экономики, а с другой — оставлять «воздух» для бизнеса. Те или иные его шаги, направленные на стимулирование деловой активности, например, налоговое послабление начала 2000-х годов, с лихвой компенсируются другими шагами — в частности политикой взимания налогов по «плану» и их «выбивания», возрожденной в кризис 2009–2010 годов и так не отмененной после его завершения. А от реформы ЕСН 2008 года с повышением совокупного платежа, а затем неуклюжими попытками дифференцировать его для разных категорий получателей дохода бизнес лихорадит до сих пор.
Курс на госкапитализм, возобладавший в середине 2000-х годов, привел к формированию «суперкорпорации», объединяющей государственный аппарат и государственный бизнес. Она монополизирует рынки, «выкашивает» малые и средние компании, уничтожая тем самым основу естественного экономического развития территорий, отраслей, страны в целом.
Пора вернуться к началу — к обеспечению максимальных условий для свободы предпринимательства, в частности приемлемого налогового бремени. Но при жестком техническом регулировании, контроле безопасности, а также использовании различных форм частно-государственного партнерства, обеспечивающего большую заинтересованность бизнеса в сферах, важных для общества и государства. Институт бизнес-омбудсмена для решения этих задач очень важен.
Уполномоченный при президенте Российской Федерации по защите прав предпринимателей — о перспективах урегулирования своего законодательного статуса, первых практических результатах работы и перспективах института бизнес-омбудсмена.
— Борис Юрьевич, каково на сегодняшний день состояние института уполномоченного по защите прав предпринимателей? Осенью вы давали множество информационных поводов для внимания к вашей деятельности, а потом все как-то стихло… С чем это связано — началась рутинная работа?
— Это связано с тем, что вы невнимательно следили за нашей деятельностью, — число информационных поводов было стабильно высоким все это время. Но сегодня мы действительно находимся «в текучке» решения конкретных проблем, работаем по конкретным обращениям, чем мы, собственно, и должны заниматься.
Например, защищаем ростовского предпринимателя Иосифа Кацива. Совершенно чудовищная история: Кацив находится в СИЗО, хотя согласно 108-й статье УПК предпринимателя нельзя содержать под стражей до приговора. Он находится в СИЗО уже пять лет, приобрел там сахарный инсулинозависимый диабет!
Однако судьи исправно штампуют решения о продлении содержания под стражей… Мы используем все наши возможности, чтобы в его отношении восторжествовал закон. Есть много и других аналогичных дел — пресса о них пишет, но они, на наш взгляд, заслуживают большего внимания общественности. В наш офис за короткое время поступили сотни обращений от предпринимателей.
Если же говорить об информационных поводах, наверное, ушли более резонансные вещи, связанные с Законом «Об уполномоченных по защите прав предпринимателей в Российской Федерации»: потому что закон прошел первое чтение, более или менее улеглись страсти, всем заинтересованным сторонам стало понятно, что закон нормальный, рабочий… Хотя полностью все полномочия, которые планировались изначально, в него не вошли.
— Какие-то ваши пожелания все-таки не были учтены?
— Речь идет не о наших пожеланиях, а о пожеланиях президента Российской Федерации. Характер института уполномоченного по защите прав предпринимателей определил Владимир Владимирович Путин в своем выступлении на Санкт-Петербургском экономическом форуме–2012. Он заявил, что у уполномоченного должно быть даже право приостанавливать нормативные акты, законы, требовать отстранения чиновников от должности по решению суда.
Если проблемы будут обостряться, мы к этим полномочиям постепенно придем. Но пока необходимо проверить, как будет работать новый государственный институт, на более простых вещах. В этом смысле то, что записано в нынешней редакции закона, нас устраивает, а записано там право приостанавливать муниципальные ненормативные акты. Хотя это означает, что мы сможем заниматься судьбой отдельных предпринимателей, а не вмешиваться в нормативную базу всей страны.
У нас есть много разных инструментов и помимо этого. Нам предоставлено право обращаться в прокуратуру, в суд по фактам нарушений законодательства; право направлять запросы в любые государственные органы и получить ответ на них в течение 15 календарных дней; право участвовать в проверках, проводимых теми или иными государственными органами. Мы имеем право требовать дисквалификации и штрафа для тех чиновников, которые не реагируют на наши запросы и, как мы считаем, чинят препятствия предпринимательской деятельности.
Кроме того, у нас есть право требовать возбуждения уголовных дел по 169-й статье УК «Воспрепятствование предпринимательской деятельности» в отношении тех, кто препятствует предпринимательской деятельности преднамеренно. Мы им уже активно пользуемся. Сейчас в Свердловской области как раз возбуждено такое дело по нашей просьбе.
Инструментов закон нам предоставляет достаточно. Главная проблема — в том, что надо иметь физическую возможность работать со всеми обращениями. Нам необходим кадровый и профессиональный ресурс для решения наших задач. И потому мы создаем целую систему на федеральном уровне и региональном.
Региональная сеть должна, по нашему замыслу, выполнять основную часть работы, при этом региональные уполномоченные по защите прав предпринимателей будут в составе единого в масштабах страны института уполномоченного по защите прав предпринимателей. В 12 субъектах Федерации уполномоченные уже приступили к работе.
— Уполномоченные в регионах — это будут чиновники?
— Да — лица, занимающие госдолжности.
— Откуда они к вам приходят?
— В основном из бизнеса, но часть из них работала и в государственном аппарате. Тем не менее 99% имеют бизнес-опыт, много юристов, потому что работа требует юридического бэкграунда. Региональные уполномоченные назначаются по согласованию двумя лицами: главой субъекта Федерации и федеральным уполномоченным по защите прав предпринимателей. Точно в таком же порядке они будут освобождаться от должности.
Официально назначены 12 уполномоченных. Кандидатуры согласованы еще примерно в пятидесяти регионах — и они уже работают, хотя и на общественных началах.
— А на основании каких нормативных документов функционирует институт уполномоченных? Ведь Закона «Об уполномоченных по защите прав предпринимателей» пока нет!
— Есть указ президента России «Об уполномоченном при Президенте Российской Федерации по защите прав предпринимателей» и есть региональные законы об уполномоченных такого рода на территориях. Основной корпус региональных уполномоченных в регионах согласован.
— А в каких субъектах Федерации уже приняты законы?
— Башкортостан, Ульяновская, Псковская, Воронежская, Тульская области… Во многих регионах такие законы приняты в первом чтении.
Параллельно на федеральном уровне создается институт так называемых общественных представителей уполномоченного, которые занимаются каждый своим направлением: таможней, интеллектуальной собственностью, пожарными, Роспотребнадзором, охраной труда, миграционным законодательством, кадастровыми, земельными отношениями, строительством, ЖКХ, Россельхознадзором… Это направления, где чаще возникают конфликты между государственными органами и предпринимателями. Таких представителей уже назначено больше 20. Это одни из лучших специалистов, каждый в своем направлении, они занимаются экспертной оценкой, анализом обращений каждый по той или иной тематике.
Они — очень важный сегмент института уполномоченного по защите прав предпринимателей, потому что часто к нам обращаются люди, которые не понимают сути своей проблемы, и им сначала надо помочь разобраться в ней. Есть также случаи, когда институт уполномоченного пытаются использовать для сведения счетов с конкурентами или чиновниками.
Мы нередко отказываем в удовлетворении обращений. За последние две недели, например, я подписал больше двух десятков отказов.
— Почему?
— Исходя из действующего законодательства, права не нарушены. Если же подвергать сомнению само это законодательство, у нас нет прав вмешиваться в федеральную и региональную нормативную базу — во всяком случае, на данный момент.
По вопросам защиты прав предпринимателей в уголовно-правовой сфере как часть аппарата федерального уполномоченного по защите прав предпринимателей создан общественный институт «Бизнес против коррупции». По договорам с ним работает уже больше 40 юридических компаний, на общественных началах консультирующих предпринимателей, которые к нам обращаются. Этот институт дает мне заключение по этим обращениям — необходима моя помощь, или следует отказать автору обращения. На основе заключения о том, что требуется поддержка тому или иному предпринимателю или группе предпринимателей, я задействую свои полномочия.
— Сегодня вы больше «правозащитная» организация: к вам обращаются по конкретному поводу, и вы, если он обоснован, участвуете в решении проблемы?
— Это и так, и не так. Работать только по обращениям, в реактивном режиме было бы глупо. Все-таки наша главная задача — совершенствовать систему взаимодействия государства и бизнеса.
Потому мы занимаемся анализом фундаментальных проблем такого взаимодействия. Для этого в аппарате уполномоченного создан аналитический отдел. Кроме того, сформирован экспертный совет — он занимается систематизацией обращений, анализом проблем развития предпринимательства. В него входят известные бизнес-эксперты, юристы, представители предпринимательских организаций, а возглавляет его знаменитый адвокат, профессор права Михаил Барщевский.
У меня нет права законодательной инициативы, но тем не менее я и мои сотрудники занимаемся подготовкой законопроектов. Как раз сейчас мы готовим законодательную инициативу по гуманизации уголовного законодательства в экономической сфере.
— Как вы сможете ее внести?
— Нам помогает целая группа депутатов Думы. Они объединены в так называемую межфракционную группу, которая ныне проходит в Думе формальную регистрацию. Туда входят представители всех фракций.
У нее две функции. Первая — законодательная: вносить законопроекты. Вторая, если так можно выразиться, — аналитико-практическая. Есть много возможностей помогать бизнесу — их надо исследовать и не упускать. Например, Дума хочет развивать институт парламентских расследований. Нужно этим пользоваться в интересах защиты прав предпринимателей.
— Как вы взаимодействуете с прокуратурой? Там же появилось подразделение по защите прав предпринимателей…
— Подразделение функционирует, есть ответственный за это направление — заместитель генерального прокурора Александр Буксман.
Сотрудничество с Генеральной прокуратурой — наглядный пример нашего взаимодействия с правоохранительными органами. Для лучшей коммуникации мы создали рабочую группу по конкретным делам, находящимся в нашем производстве и требующим внимания органов прокурорского надзора, приглашаем на ее заседания следователей, прокуроров, в том числе из регионов. Не всегда, конечно, получаем от них тот отклик, который хотели бы, но лиха беда начало. Есть уже конкретные решения в пользу законных интересов тех или иных предпринимателей, надеемся, со временем их будет больше.
В сотрудничестве с нами Генеральная прокуратура провела Всероссийское совещание прокуроров по защите прав предпринимателей с участием первого вице-премьера Игоря Шувалова и помощника президента России (ныне председателя Центрального банка) Эльвиры Набиуллиной. Посредством телеконференции в нем участвовали все без исключения региональные прокуроры России.
— Какой вы видите судьбу Закона «Об уполномоченных по защите прав предпринимателей»?
— Он будет принят.
— Понятно, но вы в своих комментариях для прессы обещали, что это произойдет к 1 января 2012 года?
— Так и случилось: закон прошел первое чтение 18 декабря.
— Нужно ли что-то изменить в документе во втором чтении?
— Нужно, и это по большей части уже сделано. Сами депутаты внесли более ста поправок. Многие мои сотрудники, региональные уполномоченные, союзы предпринимателей также подготовили поправки. Большинство уже согласовано — с Минэкономразвития и правительством в целом.
Например, расширены права региональных уполномоченных. Они имеют возможность участвовать в проверках, обращаться в инстанции и получать ответы, то есть те же полномочия, что и федеральный уполномоченный, но в масштабах своего региона. Это можно было бы прописать в региональных законах, но все-таки юридически более весомо прописать соответствующие нормы в федеральном законе.
Еще одна согласованная норма — право временно, до решения суда, требовать отстранения от должностных обязанностей чиновников как муниципальных, так и государственных. Оно будет предоставлено и федеральному уполномоченному, и региональным.
— Какой должна быть защита бизнесменов от рейдерства?
— Рейдерство в последние годы сильно изменилось. Раньше было рейдерство со стороны коммерческих структур. То есть крупные и не очень крупные, но владеющие тонкими юридическими технологиями бизнес-деятели изобретали сложные схемы, чтобы использовать закон в своих интересах и отобрать собственность. Они прибегали в том числе и к силовым методам, но главными были юридические технологии.
Теперь рейдерство — почти исключительно бизнес чиновников. В основном отъем компаний и имущества — удел людей, которые в свободное от этого время занимают высокие государственные посты и используют для этого государственный ресурс. На закон мало кто из них смотрит. Все происходит, что называется, в досудебном порядке — против лома нет приема.
У нас в работе сотни обращений, связанных с рейдерством. И этот вал не сократится до тех пор, пока государственная служба и экономическая деятельность чиновников через подставных лиц не будут жестко разведены.
А сейчас всем, кто к нам обращается, пытаемся помочь. Если права предпринимателя действительно нарушены, мы готовы включиться в борьбу за восстановление справедливости. Но иногда обвинения в рейдерстве используют для того, чтобы разобраться с партнерами.
Например, к нам обратилась мать предпринимателя, который находится в СИЗО. Она уверяла, что на сына наехали другие акционеры одной из компаний, владельцем акций которой она является, дабы не допустить его к управлению предприятием и заставить продать свой пакет акций.
Мы разобрались. И оказалось, что все наоборот — это он наезжал на коллег. Сначала получил пакет акций, потом увеличил его, затем решил полностью под себя подмять управление. Одному несговорчивому из акционеров еще и голову проломили в подъезде. Наш жалобщик, как выяснилось, специализируется на отъеме компаний — это его криминальный профиль.
В конце концов другие акционеры не выдержали, обратились в полицию, и его арестовали. Вот такие мошенники пытаются иногда задействовать наш ресурс для решения своих проблем.
Бывают ситуации менее однозначные в правовом и этическом плане. Довольно трудно решить, помогать или не помогать заявителю. Иногда люди совершенно справедливо говорят о том, что нарушено право, но при этом сами они до этого точно так же его нарушали.
К нам обратились предприниматели из Волгограда с жалобой на то, что у них органы власти пытаются незаконным образом отобрать Центральный городской военторг, находившийся в их собственности. Дело в том, что еще в 90-е годы в Волгограде был приватизирован Центральный военторг, в котором когда-то сдался фельдмаршал Паулюс. Он считался памятником истории, но затем было принято решение, что памятником является только подвал военторга, где происходил арест и где он сидел под арестом, а все остальное может быть приватизировано. Собственниками оказались предприниматели, которые к нам обратились.
Но вот прошел срок исковой давности по этой приватизации, а власть вдруг проснулась и теперь пытается вернуть военторг в госсобственность. С точки зрения буквы закона, у авторов жалобы есть причины жаловаться, но мы не стали им помогать.
— Их право собственности возникло из злоупотребления правом?
— Именно. В любом законе есть дырки, и потому закон должен применяться в соответствии со своим смыслом. Есть такое понятие «дух права», именно им мы стараемся руководствоваться в своей деятельности.
— Какова роль уполномоченного в решении налоговых проблем, с которыми сталкивается российский бизнес?
— Налоговыми проблемами приходится заниматься в одну из первых очередей — причем это сфера не только для подготовки предложений и законопроектов, но и для быстрого реагирования.
Проблема индивидуальных предпринимателей с декабря прошлого года буквально захлестнула страну. Как известно, с 1 января ставки вмененных страховых платежей для ИП подняли более чем вдвое — этим вызвали настоящий кризис в секторе малого, вернее даже, микробизнеса. Сектор, важный и для экономики, и для социальной сферы, в котором подвизаются в основном самозанятые люди.
Это решение подорвало экономические условия микробизнеса — по всей России стоят очереди индивидуальных предпринимателей на дерегистрацию в этом качестве.
— Почему не спросили ваше мнение, когда принимали закон?
— Решение принималось два года назад. Я тогда являлся председателем «Деловой России» — объединения предпринимателей среднего и крупного бизнеса, прежде всего работающих в производственной сфере. Малый бизнес не был в нашем фокусе внимания.
Сейчас я полностью «в теме» малого бизнеса. И уже работаю над решением проблемы: отправил жесткие письма в Правительство РФ и Думу. Буду бороться. Надеюсь, эту проблему с нашей помощью удастся быстро урегулировать.
Российское политическое руководство ратует за то, чтобы в стране была новая экономика, опирающаяся на частный бизнес, на переработку, инновации. И необходимо создать все условия, в том числе налоговые, чтобы у нас формировалась такая экономика. Мы работаем именно в этом направлении.
— Кстати, как вы оцениваете перспективы новой волны приватизации?
— Приватизация — естественный процесс. И вовсе не потому, что государство неэффективный собственник.
Это неточно: я бы сказал, что государство менее эффективно, чем частный бизнес, когда управляет в нормальном режиме. Государство может быть только кризисным или антикризисным управляющим: есть для этого хороший американский термин — fairmanagement.
Государство нужно, когда требуется экстренное исправление ситуации. Чаще всего это бывает тогда, когда некие отрасли, структурированные еще в советское время, начинают работать неэффективно. Оно вмешалось, например, в ситуацию в энергетике, начав энергетическую реформу, — только оно способно было провести такую реформу в масштабах всей страны. Или в судостроении, авиастроении начало реструктурировать активы, опираясь на то, что значительная часть из них находилась в собственности государства.
В нормальном режиме государство в сравнении с частным собственником менее эффективно. Если экономика пришла в норму, институты функционируют, государство должно избавляться от активов, находящихся в его собственности.
— То есть приватизация — симптом нормализации экономической ситуации?
— Совершенно верно! Нужно реструктуризировать активы, выводить их на рынок — и продавать. Как энергетические гиганты «Роснефть», «РусГидро», так и машиностроительный гигант «Российские технологии» должны быть приватизированы…
— Но кому их продавать?
— Желательно не стратегическим крупным инвесторам, а прежде всего мелким частным инвесторам.
— То есть создавать публичные компании?
— Совершенно верно! Весь мир давно идет по этому пути. Именно публичные компании обеспечивают экономическую и социальную эффективность, их деятельность оценивает только рынок. Публичные компании — самая прозрачная и самая эффективная схема работы бизнес-структур…
— Как часто вы встречаетесь с президентом?
— Не могу сказать, что мы каждый день вместе обедаем, но общаемся с достаточной периодичностью. Раз в квартал точно встречаемся.
— Последний вопрос: институт уполномоченного по защите прав предпринимателей — это все-таки продукт институционального несовершенства экономики, или он необходим и в развитой системе отношений между государством и бизнесом?
— Продукт несовершенства: институт нужен для того, чтобы сдемпфировать слишком жесткое на сегодняшний день взаимодействие государства и бизнеса. Проблемы у российского бизнеса сегодня очень большие — это проблемы безопасности бизнеса, высоких административных барьеров, налоговые и другие. Государство признает, что оно со своевременным решением этих проблем не справляется. Потому создан еще один чрезвычайный институт, который должен скорректировать ситуацию.
Сверхзадача нашего института — добиться того, чтобы регулярные институты государства заработали как следует и мы, чрезвычайный институт, оказались не нужны. Как когда-то Анатолий Чубайс в реформирующейся РАО «ЕЭС», мы всем заявляем: институт уполномоченного по защите прав предпринимателей — временная структура.
Мы работаем на то, чтобы нас не было. Закон нам отвел на это 10 лет — надеюсь, управимся.