Кабальеро ушел не прощаясь
Текст | Тимур ХУРСАНДОВ
Третья экономика еврозоны терпит бедствие.
12 ноября 2011 года в Италии произошло невероятное: Сильвио Берлускони, которого долгие годы не могли свалить ни сексуальные скандалы, ни обвинения в коррупции, ни финансовые аферы, ни судебные дела, без видимой борьбы сдался и объявил, что добровольно уходит с поста премьер-министра страны. В его отставку мало кто верил, но она произошла, и теперь оттаскивать Италию от грани финансового краха будет техническое правительство во главе с экономистом-практиком Марио Монти.
Второй после дуче
Берлускони более чем кто бы то ни было из итальянских, да, можно сказать, и из европейских политиков заслужил звание «непотопляемый». Трижды он занимал пост премьер-министра: в 1994—1995, 2001—2006 и 2008—2011 годах. А это, между прочим, за всю новейшую историю Итальянской Республики больше никому не удавалось — дольше у власти был только дуче Бенито Муссолини.
Кроме политических достижений, у Берлускони есть и крепкие бизнес-тылы: его состояние, по некоторым оценкам, превышает $7,5 млрд, он владеет крупнейшими средствами массовой информации, холдингом Fininvest, банками, страховыми компаниями, футбольным клубом «Милан». Так что неудивительно, что человек, сосредоточивший такое влияние, долгие годы практически был хозяином страны.
Ему сходило с рук все — уголовные дела, интрижки, приятельские отношения с одиозными личностями, вроде Муаммара Каддафи, предполагаемые связи с мафией, неуклюжие и неуместные шутки в адрес других мировых лидеров. Не справился Берлускони только с очень достойным противником — финансовым кризисом.
Кризис у ворот Рима
Нельзя сказать, что проблемы накрыли Италию в одночасье. Основная трудность здесь та же, что и в других странах Европы: замедление темпов роста экономики. Но в Италии все это помножено на местный колорит — постоянное вмешательство государства в экономику, большая зависимость от импорта энергоресурсов (Италия обеспечивает себя ими от силы на 15%), а также слабая развитость высокотехнологичной промышленности (похвастаться страна может преимущественно автомобилестроением), коррупция, неблагоприятный налоговый климат, теневая экономика почти в треть от ВВП, раздутый чиновничий аппарат…
Коктейль тот еще. Неудивительно, что за последнее десятилетие экономика Италии росла намного медленнее, чем в подавляющем большинстве стран мира. Ниже рост был только у таких «гигантов» индустрии, как Гаити и Зимбабве. В результате у Рима накопился, мягко говоря, некомфортный государственный долг почти в 120% от ВВП. Больше в Европе — только у Греции.
Таким образом, потихоньку, к осени этого года на фоне греческих и общеевропейских проблем кризис подошел вплотную к воротам Рима. И тогда из правящей коалиции во главе с Берлускони начали бежать вчерашние союзники, и скоро дело дошло до того, что правоцентристы потеряли большинство в парламенте, и под премьером закачалось кресло.
Не в первый раз. И всем казалось, что Сильвио Берлускони и сейчас умудрится выкрутиться. Но он, видимо, почувствовал, что лучше пока отступить. Однако даже в этой ситуации он сумел сделать хорошую мину при плохой игре: Берлускони заявил, что согласен уйти в отставку только если парламент примет пакет антикризисных мер, направленных на спасение экономики страны.
«Как только будет одобрен законопроект “Стабильность” (план шагов по борьбе с кризисом), я уйду», — самоотверженно пообещал он и, к удивлению итальянцев и всего мира, обещание свое сдержал.
Ушел, чтобы вернуться?
Впрочем, эксперты уверены, что Берлускони двигали не только и не столько альтруизм и желание ценой самопожертвования спасти бюджет. Ведь дело не в том, что правительство Берлускони не смогло бы предложить вменяемый антикризисный план. По сути, новый кабинет во главе с известным экономистом Марио Монти будет реализовывать программу, разработанную по большей части именно при предыдущем премьер-министре.
Пункты ее очевидны и сходны с теми, что реализуются в других проблемных странах еврозоны: сокращение выплат высшим чиновникам и госслужащим, замораживание зарплат бюджетников, повышение пенсионного возраста, ужесточение контроля над выплатой налогов, распродажа госсобственности. Да, в любой стране мира такие шаги будут непопулярными, но других пока не придумали.
И Берлускони, подав в отставку, просто постарался избежать того, что его имя будет ассоциироваться с этими мерами, сохранив тем самым неплохие шансы на политическое будущее. А реализовывать антикризисный план, расхлебывать долг почти в ?2 трлн, снижать государственные расходы на ?47 млрд за четыре года будет уже другое правительство, которое в случае чего и останется крайним.
Итальянский Кириенко
В этом смысле Монти можно сравнить с Сергеем Кириенко. Тот тоже занял кресло премьер-министра в чрезвычайно трудное для экономики России время, провел ее через пренеприятнейшую процедуру дефолта. Не исключено, что такая же судьба ожидает и Монти.
Кстати, есть и еще одна параллель с российскими политиками: вскоре после вступления в должность главы кабинета министров Марио Монти в качестве одной из мер по экономии предложил пересадить чиновников на автомобили отечественного, то бишь итальянского производства. Знакомо, правда?..
Справедливости ради надо сказать, что новому итальянскому премьеру не привыкать принимать и самостоятельные жесткие решения, на практике применять финансовую дисциплину. Он никогда не был политиком в привычном смысле этого слова и так и остался для многих профессором ведущего миланского экономического университета, который волей случая попал в элиту европейской бюрократии.
Причем интересно, что эту «волю случая» звали не иначе как Сильвио Берлускони, который в свое время и рекомендовал Монти для работы в Европейской комиссии. Вообще, тесные связи нового итальянского премьера с правоцентристами, в частности с «Лигой Севера», ни для кого не секрет, хотя официально он не состоит ни в какой партии и всегда подавался как независимый кандидат.
Оказавшись по протекции Берлускони в Брюсселе, Монти не стал перенимать один из основных девизов политики «Рука руку моет» и остался при своих «книжных» убеждениях. Видимо, благодаря им он, будучи сначала еврокомиссаром по вопросам внутреннего рынка ЕС, а затем членом Еврокомиссии по вопросам конкуренции, нисколько не колебался, вступая в конфликты с гигантами международного бизнеса.
Так, компании Microsoft, которую Еврокомиссия обвинила в нарушении антимонопольного законодательства, принципиальность итальянского профессора обошлась почти в $0,5 млрд. И таких случаев было немало.
В общем, для спасения тонущей итальянской экономики Марио Монти — человек самый что ни есть подходящий. Но даже с таким опытным экономистом у руля избежать серьезного кризиса Италии, скорее всего, не удастся.
Дело за итальянцами
Конечно, называть Италию безнадежной пока рановато. Слишком многим ее банкротство будет невыгодно. Если от Греции еврозона в самом крайнем случае скрепя сердце отказаться может, то Италия — совсем другое дело: без одной из крупнейших европейских экономик общая валюта просто теряет смысл. И в Брюсселе, похоже, это прекрасно осознают.
Во всяком случае, в Европейском центральном банке прозрачно намекают, что не исключают выкупа части итальянских долговых обязательств, чтобы ослабить давление на финансовые институты страны. Однако помощь извне — это не панацея: Италию спасло бы только согласие Европейского центрального банка полностью ее кредитовать в неограниченных размерах.
Это успокоило бы инвесторов и прекратило отток средств из итальянских ценных бумаг. Но, к сожалению для итальянцев, это нереально: ЕЦБ просто не имеет на это полномочий, да и другие страны ЕС, в первую очередь Германия, не в восторге от этой идеи.
А частичный выкуп долгов Италии, конечно, даст Риму небольшую передышку, но только для того, чтобы собраться с силами для решения проблем внутри страны. И тогда решающее слово будет не за Международным валютным фондом, не за Еврокомиссией или Европейским центральным банком, а за самими итальянцами.
Готовы ли они пойти на сокращение зарплат и, соответственно, расходов, исправно платить налоги и работать в привычном для северных соседей, но диком для Средиземноморья графике? Причем надо учесть, что делать это придется не день или два, а как минимум несколько лет. Примеры других стран пока не обнадеживают. Посмотрим, как справится Италия. strong