Николай СИТНИКОВ: государство должно прежде всего поддерживать новое строительство
Текст | Николай ФЕДОРОВ
Фото | Александр ДАНИЛЮШИН
Генеральный директор компании «Альянс-Плюс» (Шекснинский район Вологодской области) — о перспективах развития малоэтажного жилищного строительства в регионах.
— Николай Александрович, какое значение для восстановления роста российской экономики имеет развитие жилищного строительства?
— Я считаю, самое основное. Если мы посмотрим ситуацию в любом регионе России — не только в Вологодской области, то выяснится, что огромное количество домов отметило 50-летний юбилей.
Дома, которым по 30—40 лет, у нас считаются вполне приемлемыми для жилья. Но ведь даже более поздние постройки — это дома под снос, хотя бы по условиям проживания, недостойным современного человека: маленький метраж квартир, кухня 4—6 кв. м, туалет и ванная по 1,5—2 кв. м. Конечно, можно сделать перепланировку, но суть от этого не поменяется. А суть в том, что эти дома физически и морально устарели.
Люди должны жить в индивидуальном доме — свой дом, он и есть свой дом. Чего стоит наша собственность на квартиру, если у дома, в котором она находится, рассыпается фундамент, если пришли в негодность инженерные коммуникации? Житель многоквартирного дома и ведет себя как бесправный наемник.
Нормальные жилищные условия начинаются с индивидуального дома: один дом — одна семья. Свой приусадебный участок, общение с природой, здесь же дети, внуки растут в нормальных условиях, на виду, а не в подворотнях. Комфорт. А значит, человек приложит усилия к тому, чтобы заработать достаточно, чтобы поддерживать этот комфорт.
Именно в такой среде формируется чувство хозяина. Именно в таких условиях возникает предпринимательская среда, основы гражданского общества. Потому что домохозяин будет требовать у местных властей нормальных экономических условий, открытия новых предприятий, создания здоровой социальной среды…
— Важны также экологические условия жилья…
— Экология — важнейшая характеристика качества жизни современного человека. С экологией плохо. Мы едим не мясо, а продукцию переработки мясного сырья — с добавками, с соей, потребляем генно-модифицированные продукты, ходим в синтетике. И в довершение картины: приходим домой — и дышим химией.
В щитовых домах используются отходы деревообработки — плита из стружки с пропиткой смолами, используются гипсокартонные перегородки. Это все провоцирует болезни, аллергии у детей и взрослых.
В старые времена люди не дураки были — строили из дерева: были просто струганные стены, ничем не пропитанные. А в этих щитовых домах — ДСП с соединениями формальдегида, асбестовые щиты…
А что в результате? Раньше люди до старости не ходили по врачам, мужики детей делали в 70 лет. А сейчас? В 30—40 лет — уже одни болезни. Отсюда и сложная демографическая ситуация…
Конечно, возвращаться к рубленым избам я не предлагаю — жизнь не стоит на месте. Есть новые материалы из экологически чистого сырья, которые позволяют возводить легкие надежные дома, строить целые городки с учреждениями соцкультбыта. Это автоклавный ячеистый бетон и фиброцемент.
Эти современные строительные материалы мы намереваемся производить на создаваемом в Шексне домостроительном комбинате — он будет построен на основе уникальных германских линий производства фирмы «Верхан».
— В Европе ведут малоэтажное строительство как раз из автоклавного ячеистого бетона?
— Конечно, это один из самых популярных материалов — экологичный и безопасный. У дома из такого материала отличная теплоизоляция, он обладает высочайшими экологическими характеристиками, и при этом несгораемый: при пожаре материал только оплавляется.
Я не случайно вспомнил о пожаробезопасности. Этот год — год пожаров по всей России — показал, чего стоят щитовые скворечники, которые понастроили по стране в сельской местности и небольших населенных пунктах. Они горят синим пламенем.
В наших домах и качество жизни совсем другое.
— Каковы перспективы создания домостроительного комбината?
— Мы в 2011 году намерены начать строительство. Хотя препон много. Но я это начинание доведу до конца: для меня это общественная миссия — начать качественное домостроение в регионе, в это вложены мои большие средства и силы.
У меня нет цели личного обогащения. Я не ем в три горла, не ношу по десять костюмов. Завод важен мне потому, что я понимаю: без него наши города и села будут рушиться, рушиться и рушиться.
Больше того, многие новые градостроительные технологии только способствуют этому. Что они собой представляют по сути? С одной стороны, бешеное уменьшение себестоимости квадратного метра за счет разного рода ухищрений в постройке стен — и снижение их надежности. С другой — увеличение цены за счет использования этих самых новых методов.
При этом застройщики зарабатывают по 300—400% с квадратного метра. Надежность полностью нарушена: у одного дома наружная стена обвалилась, у другого — внутренняя.
В наших домах соблюдается обратная пропорция: улучшение качества строительных конструкций при уменьшении цены квадратного метра.
На нашем комбинате будет налажен замкнутый цикл производства, включая ячеистый бетон, фиброцемент, оконные и дверные блоки, паркет. Мы наладили сотрудничество с одним из леспромхозов как ресурсной базой для производства строительных конструкций из дерева.
На предприятии будут, как я уже сказал, установлены уникальные линии — мы первыми в России приобрели на них право. Фирма «Верхан» выпускает 8—12 таких комплексов для всего мира, очередь за линиями большая, первым в ней стоит Китай… А мы уже имеем договоренность о поставке домостроительного комплекса из нескольких подобных линий. Техусловия для работы предприятия полностью готовы и согласованы: комбинат может начать функционировать сразу.
Пункты поставок тоже известны — это, например, станица Брюховецкая в Краснодарском крае; это Москва и Московская область — дома из наших материалов будет строить компания «Мосстрой»; это космодром Плесецк; это и сама Вологодская область. У нас уже сегодня есть соглашения о намерениях, программа поставки на восемь — десять лет вперед!
Убежден: необходимо включить предприятие в федеральную программу по развитию малоэтажного строительства, что позволит нам получить, например, существенную скидку на энергоресурсы.
— Тем более что это действительно государственная задача…
— Вот именно. Это прежде всего важно для региона и для страны.
— Почему не удается наладить банковское финансирование проекта?
— Дело, наверное, в специфике российского банковского бизнеса. Наш банк — это сберкасса: у одного приняли деньги, другому отдали за комиссию.
Суть нашего банковского бизнеса в том, что вкладчик приносит деньги под 6% годовых, а банк эти деньги дает в кредит под 22%. Огромная прибыль — и никакого риска! Если что-то случится с кредитором и он не сможет выплачивать кредит, банк заберет у него все имущество.
При этом банк дает деньги только тем, чей бизнес абсолютно понятен даже банкирам и не вызывает у них никаких вопросов, то есть, как правило, торгово-сервисным фирмам. Неплательщики, которые появляются среди кредиторов, — это случаи коррупции в банках.
Сегодня во главе банков — люди, буквально помешанные на деньгах. Любой банкир вам скажет, что у него денег как у дурака фантиков, но он не может их потратить. По ряду причин.
— Нет желания напрягаться, занимаясь с заемщиком?
— И это тоже. Но также нормативные документы ЦБ. Ими предусмотрены только две формы: проектное финансирование и кредитование. Первая форма предусматривает софинансирование со стороны бизнеса в размере 30%! А вторая форма — залог основных и оборотных средств: чтобы получить миллион, мне нужно заложить основных и оборотных средств на 5—6 млн!
При этом банками выдается немало кредитов своим людям — кредитов, которые просто испаряются. Взятки — это в нашей стране уже система, а не отклонение.
Россия превращается в дикую, кумовскую страну. Работает преимущественно один принцип: ты дал — я взял, я дал — ты взял. Над такой, с позволения сказать, логикой развития уже вырисовывается двойная петля знака бесконечности. Эту петлю пора разорвать — сделать это можно только жестким волевым усилием.
Вот сейчас Патрушев-младший пришел в Россельхозбанк и выяснил, что кредиты на десятки миллионов выданы организациям, явно не способным их вернуть, либо тем, кого и след простыл.
— За взятки и откаты?
— Конечно. Получается, деньги даем, куда не надо, а куда надо, не даем. Миллиарды, которые сосредоточены в банковской системе, не работают на экономику.
— Итак, вы находитесь в поисках небанковского инвестора?
— Да. При этом я готов отдать контрольный пакет комбината с правом последующего выкупа, только бы предприятие начало работать.
— А иностранных инвесторов привлечь не пробовали?
— На этом направлении большие перспективы. Но и здесь есть нормативные ограничения.
Мы договорились с европейским инвестором, он готов был вложиться в предприятие за 51% акций — ан нет, не успел попасть в квоту для иностранных инвестиций на 2010 год, сотрудничество перенесено на 2011-й…
Главное, что сегодня требуется, — совершенствование законодательной базы в области финансирования строительного комплекса. Сделаем такую базу — и будет строиться гораздо больше и жилья, и промышленных объектов. Финансовые ресурсы для этого есть.
Кроме того, очень многие вопросы пора решать на региональном и местном уровнях — хватит бегать по любому поводу в Москву. Вологодская область — богатый регион! Семь газопроводов идет по ее территории, металлургический гигант «Северсталь», мощный лесной кластер, сельскохозяйственный кластер. Но как ни спросишь — денег ни на что нет. Почему, например, у региона нет своего банка? Он бы очень выручил, помог в реализации многих региональных программ…
А Шекснинский район? 35-тысячный район, железнодорожная, автомобильная магистрали, водная — Беломорско-Балтийский канал… Но нет системного развития.
Локальные успехи имеются. Создана самая большая на Северо-Западе птицефабрика, крупнейший на Северо-Западе комбинат хлебопродуктов, крупный завод ДВП, действует большая компрессорная станция, и строится еще ее вторая очередь.
Но от завода ДВП деньги уходят к собственнику в Англии, доходы от завода ХБП и птицефабрики — к собственнику в Москве. То есть деньги от этих промышленных объектов на территории остаются не в том объеме, в котором могли бы.
К тому же есть ряд направлений, на которые пока обращается недостаточно внимания. Ни в одном районе области нет таких сельхозугодий, такой основы для мясо-молочного животноводства, как у нас… Вологодское масло — уникальное по своей жирности и содержанию белка. Пора его производство поднимать — не все же нам потреблять «Данон».
Но это направление пока должным образом не развивается — больше того, поголовье крупного рогатого скота за последние десять лет сократилось более чем в пять раз! Это в самом главном молочном регионе страны! Пора уже переломить эту тенденцию: в одном хозяйстве откроем ферму на 1200 коров, в другом, в третьем — глядишь, и поднимется производство…
А ягоды, грибы? Цена за коробочку сушеных белых грибов, 50 г — 300 руб. Разве не стоит наладить грибное производство? А ягодные напитки? На райпищекомбинате простаивает линия по розливу напитков — ее можно полностью задействовать с помощью этого нового производства…
Далее — лесопереработка. Эта отрасль должна, по расчетам экономистов, давать в России не менее шести рабочих мест на каждое спиленное дерево. То есть максимально глубокую переработку нужно осуществлять в стране. Для этого нужно, в том числе и директивно, запрещать вывозить круглый лес из многих ключевых лесных районов.
Конечно, большие возможности для Шекснинского района открывает индустриальный парк Шексна. Но на сегодня главное, чтобы туда приходили не абы какие предприятия — по принципу близости к властным структурам, а действительно прорывные, высокотехнологичные. Ведь именно им нужны те серьезные льготы, которые там предоставляются. Чтобы использовалось новейшее оборудование, обустраивалась инфраструктура парка.
Короче говоря, должно быть плановое развитие района, стратегия, а не жизнь по принципу «сегодня выпьем, а завтра опохмелимся».
Отдельно скажу о проблеме ЖКХ. На федеральном уровне, как вы знаете, создан Фонд реформирования ЖКХ. Сама по себе идея такого фонда прекрасная, но, как всегда, хорошие идеи у нас насаждаются сверху…
Для того чтобы получить финансирование из этого фонда, нужен определенный процент ТСЖ в муниципалитете. Следовательно, повсеместно в стране создаются липовые ТСЖ — как минимум две трети из них существуют только на бумаге.
Дальше: приходится ждать денег аж до октября. И уже и снег выпал — а мы только можем приступить к ремонту кровли. Ведь сейчас администрации нужно дождаться денег, потом выбрать через аукцион подрядчика.
А сколько бумажных процедур требуется пройти? Но там, где каскады разрешений, там и воровство.
На самом деле, на местном уровне осуществлять такие программы было бы гораздо легче.
И потом, зачем тратить такие деньги на латание дыр? В первую очередь нужно вкладывать в новое строительство.
Когда я в Китае спросил, как они решают проблему ветхого и аварийного фонда, они даже не поняли, о чем я. Там нет такого фонда: старые дома просто сносятся, строятся новые. Есть амортизационный фонд использования домов — в советское время он был и у нас — из него и финансируется новое строительство.
— Итак, сегодня государству нужно прежде всего вкладывать в новое строительство?
— Да. Например, в наш комбинат, который за год даст возможность построить 1400 домов, за четыре года — 5300 домов, за десять лет — 14 тыс домов.
Именно новое, качественное жилье сегодня требуется и для развития экономики, и для улучшения качества жизни людей.
Автоклавный ячеистый бетон, или газобетон — неорганический, абсолютно негорючий материал, который идеально подходит для огнестойких стен, вентиляционных и лифтовых шахт в комбинации с металлоконструкцией или как обшивка. Его используют для строительства наружных, внутренних, несущих и ненесущих, однослойных и пустотных стен, а также для стен-перегородок.
Блоки и плиты с большим количеством маленьких пор изолируют в шесть — десять раз лучше, чем обыкновенный бетон и кирпич. Здания из газобетона значительно сокращают потери тепла зимой и долго сохраняют прохладу летом.
Блоки из газобетона могут точно и просто резаться при помощи ручной пилы, на больших стройках — с помощью электрической, в том числе ленточной. Пористая структура газобетона обеспечивает его низкую плотность (около 0,35—0,6 т / куб. м), что составляет лишь 20% плотности обычного бетона. Это дает целый ряд преимуществ: простая доставка на стройплощадку, значительное облегчение строительных работ по возведению стен, значительно меньшая нагрузка на фундамент и существенно более короткое время строительства.
Малый вес, малая плотность — это решающее преимущество при возведении высотных зданий: несущие конструкции сокращаются до минимума. Для них характерны большой размер блоков в сочетании с малым весом, длительный срок службы, высокая прочность, точность размеров, короткое время строительства, превосходная тепло- и звукоизоляция, пожароустойчивость, стойкость при сейсмических воздействиях. Материал прост в обработке (обрабатывать легче, чем древесину, можно пилить, сверлить, фрезеровать, забивать в него гвозди). Газобетон — натуральный экологичный строительный материал, не наносит вреда окружающей среде.
Фиброцемент был изобретен в 1900 году. В течение более ста лет материал вдохновляет дизайнеров и художников. Пабло Пикассо, Фернан Леже, Макс Эрнст даже писали картины на фиброцементе. Но прежде всего это материал для архитекторов. Большое внимание фиброцементу уделял Корбюзье. В гражданском строительстве из фиброцемента изготавливают водопроводные трубы и подземные вентиляционные каналы большого диаметра. В городах Германии секции труб из фиброцемента используются как рекламные столбы. Многие парки украшают элементами и вазами для деревьев из фиброцемента. Из него изготавливают также поля для гольфа, открытые дорожки для боулинга, монолитные печи для барбекю.
Фиброцемент ввел в употребление австрийский изобретатель Людвиг Гачек. Он запатентован как «процесс производства плит из искусственного камня с гидравлическими вяжущими веществами с применением волокнистых материалов». Сейчас чаще всего используется целлюлозный, а не асбестовый фиброцемент (на российском рынке фиброцементом называется именно целлюлозный фиброцемент).
Преимущества фиброцемента: экономичность, ударопрочность (фиброцементные плиты сходны по прочности с бетонной плитой), морозоустойчивость, коррозионная стойкость; срок службы — до 50 лет.
Целлюлозные фиброцементные плиты практически негорючи, экологически чисты; стойки к воздействию жары и холода, не боятся коррозии, гниения, УФ-излучения, кислотных дождей; обладают антисептическими свойствами; устойчивы к ударам, влагонепроницаемы; обладают относительно высоким звукопоглощением, теплоизолирующими (солнцеизолирующими) свойствами.