Виктор ХРИСТЕНКО: государство готово разделить риски с бизнесом
Текст | Александр ПОЛЯНСКИЙ
Фото | ИТАР-ТАСС
В кулуарах XIV Петербургского международного экономического форума после закрытой встречи с представителями фармацевтической отрасли и инвесторами министр промышленности и торговли РФ Виктор Христенко осветил перспективы развития фармацевтической промышленности в стране в ответах на вопросы нашего журнала и других СМИ.
— Виктор Борисович, готовит ли правительство специальные меры поддержки российских инвесторов фармацевтической отрасли?
— Мы не делим инвесторов на своих и чужих. Для всех инвесторов, иностранные они или российские, меры поддержки будут, по большому счету, одинаковыми.
И мы приветствует самые разные формы взаимодействия между российскими компаниями и иностранными партнерами. Как известно, российский фармацевтический рынок практически полностью контролируют глобальные корпорации: на их долю приходится более трех четвертей этого рынка.
Поэтому мы сегодня чуть трансформируем правила игры на этом рынке: делаем их больше направленными на достижение стратегической для нас цели создания полноформатной компетенции в области фармацевтической и биотехнологической промышленности на территории России — от сектора разработок до сектора маркетинга. И для нас важно, чтобы компании, которые давно и прочно присутствуют на рынке как продавцы, развивали у себя целостную компетенцию.
За последние чуть больше года российские компании, которые работают на этом рынке, уже активно нарастили свои позиции. И это не только их прямая заслуга, но и продукт их партнерства с глобальными игроками.
Вообще, мне кажется, что из всех рыночных стратегий, которые сегодня реализуются на российском фармрынке, стратегия партнерства с глобальными игроками — оптимальная и наиболее рациональная для российских игроков. Ведь она позволяет достигать не только цели создания достаточного уровня компетенции во всех сегментах производственной цепочки, но и создания проводящей сети на внешние рынки — за пределы России.
Ряд отечественных компаний — не буду их называть, чтобы это не выглядело как некая реклама, уже далеко продвинулись по этому пути. Такая «кооперация» даст наиболее быстрый, наиболее масштабный эффект, что, с нашей точки зрения, очень важно.
Мы приветствуем все усилия всех игроков по улучшению позиционирования на российском рынке. Но прежде всего мы заинтересованы в глубокой интеграции, а не в поверхностном, внешнем «упаковочном» присутствии на рынке.
Тем более что у российского фармацевтического рынка как ни у какого другого есть такое преимущество, как четкая, понятная определенность государства в своей, если хотите, закупочной политике. Что, в свою очередь, является прямым следствием политики в области здравоохранения.
Государство не только абсолютно четко декларирует свою заинтересованность в этом рынке, но даже в самые тяжелые времена подтверждает эти декларации ресурсами. На российском фармацевтическом рынке — устойчивое доминирование государственных и муниципальных ресурсов, а также ресурсов, связанных с принятием дополнительных программ по медицинскому страхованию, которые также будут способствовать наращиванию емкости этого рынка.
Несмотря на все кризисы мы наблюдаем устойчивый рост рынка лекарственных средств. Россия является интересным, быстрорастущим, устойчиво растущим рынком. Кроме того, у инвесторов, российских и иностранных, есть не так много времени, чтобы сделать свои ставки.
— Сколько проектов сегодня реализуется в рамках стратегии развития фармацевтической отрасли?
— Проектов достаточно много: сегодня их число превысило две сотни, они самые разные. И я бы не пытался их «суммировать».
Есть проекты, которые вообще не требуют никакой поддержки. Они предъявляются нам как определенный отклик инвесторов на ту ясную, прозрачную позицию, которую государство заняло в отношении российского рынка, в отношении внимания к российским компаниям, преференций в их отношении. И я считаю, это самое главное, когда на рынке проявляется подобное голосование деньгами.
Никто лучше инвестора не оценит риски. И когда он своими деньгами оценивает нашу политику, для меня это самое лучшее признание ее успеха. Для нас наиболее предпочтительными являются непосредственные частные инвестиции в этот сектор.
При этом, конечно, есть проекты, рассчитанные на госпомощь, господдержку в тех или иных объемах и пропорциях с частными вложениями. Но чем больше надежды у заявителей на государственные ресурсы, тем более жесткие требования будут предъявляться к оценке эффективности.
Кроме того, считаю, что запуск инновационного тренда в развитии отрасли не обойдется без непосредственной помощи государства — поскольку ни одна российская компания не в состоянии мобилизовать ресурсы для того, чтобы покрыть риски, связанные с доклиническими и клиническими исследованиями. И мы готовы будем разделять риски с бизнесом, в том числе в рамках «фармацевтической» ФЦП.
— Раньше речь шла о 50 млрд руб. господдержки…
— Сегодня мы говорим о 188 млрд вместе с внебюджетными средствами. А если брать только бюджетные, то это 120 млрд руб. на десять лет.
— Можно ли сказать, что сегодня в России появилась связная промышленная политика?
— Почему сегодня? Это можно было сказать и вчера.
Промышленная политика есть прямое выражение долгосрочных стратегий государства.
— То есть это не штучные программы, а некая целостность?
— Конечно. Ее образуют системообразующие элементы, которые проходят через все эти стратегии. Это налоговая политика, поддержка инфраструктурных преобразований, как технологических так и правовых… Многие из них универсальны по отношению к различным отраслям.
Скажем, особые экономические зоны промышленного типа одинаково важны и для фармацевтической промышленности, и для автомобилестроения. Появление подобного рода инструментов является универсальным системным средством для реализации различных отраслевых стратегий.
Или, например, субсидирование производства продукции. Оно универсально по отношению к различным отраслям. Этим средством пользуются и авиастроители, и судостроители, и производители автомобилей. И фармацевты.
Надо сказать, что еще два года назад фармацевтов не было в списке предъявляющих запросы на подобное субсидирование. А сегодня мы видим, что они все более и более активно предъявляют свои запросы на субсидии по поводу потраченных средств на организацию кредитования своей продукции. Это является, на мой взгляд, одним из показателей зрелости фармацевтического рынка.
— Не возникнет ли и в фармотрасли госкорпорации? Относительно недавно обсуждалась возможность создания государственного холдинга в области фармацевтики на базе «Ростехнологий»…
— С моей точки зрения, важно, чтобы фармсектор сегодня активно развивался именно в своей частной форме.
При этом существуют активы, которые существенным образом привязаны к государственному позиционированию или ограниченному обороту. Это, например, все, что связано с наркотическими средствами и рядом вакцин.
Дай бог, чтобы нам хватило сил и возможностей модернизировать производство в этих специфических секторах, чтобы они соответствовали наилучшей производственной практике GMP, которую мы с 1 января 2014 года собираемся внедрять по всей отрасли.
В целом же наращивание госучастия на фармацевтическом рынке, с моей точки зрения, абсолютно нецелесообразно. Абсолютно не имеет никакого смысла национализация, огосударствление в этой сфере. Отрасль прекрасно развивается на чисто рыночных началах.