Новогодняя реформа
Текст | Дмитрий АЛЕКСАНДРОВ
15 сентября истекает срок обсуждения законопроекта «О полиции». Им оказались недовольны все стороны: и правозащитники, и сами будущие полицейские.
Впервые за долгое время проект до принятия стал предметом «всенародного обсуждения» — на специальном сайте. После 15 сентября за доработку документа возьмется Администрация президента, а внесен он будет в Думу не раньше декабря. Однако вступит в силу — обещал президент Дмитрий Медведев — с 1 января 2011 года. Глава государства заявил, что будет сделано все необходимое, чтобы реформа МВД не растянулась на десятилетия.
Однако доделок и переделок требуется много — уверены как правозащитники, так работники милиции. Первые недовольны тем, что документ фактически ничего не привносит в усиление защиты граждан от произвола сотрудников правоохранительных органов — больше того, происходит расширение полномочий бывшей милиции.
«Законопроект “О полиции” беспрецедентно расширяет права сотрудников МВД», — такой вывод о документе в комментарии для РБК сделал эксперт службы правового консалтинга «Гарант» Алексей Александров. По его словам, законопроект предлагает любые требования и действия сотрудника полиции считать законными до тех пор, пока иное не установит суд.
Работники милиции, превращаемой в полицию, недовольны отсутствием социальных гарантий в документе. В президентской администрации поясняют, что им будет посвящен отдельный законопроект.
Оппозиционный политик Владимир Милов замечает: «Уже с первых секунд чтения становится очевидным, что писали его сами милиционеры, попытавшиеся прикрыть “модернистским” переименованием в полицию свои истинные цели».
Социолог Асмик Новикова считает, что законопроект «О полиции» наилучшим образом консервирует ту самую милицию, о радикальном реформировании которой было заявлено властями.
В тандеме с ФСБ
Обращает на себя внимание совпадение по времени рассмотрения нового закона «О ФСБ» и закона «О полиции». Схожесть документа с недавно принятой новой редакцией закона «о ФСБ», бросается в глаза: по мнению правозащитника Павла Чикова, пункт о правах полицейских «существенно расширяет направления их деятельности».
Владимир Милов замечает: «Это, разумеется, неслучайно, что президент Медведев практически одновременно — с интервалом всего в неделю — подписал поправки в закон о ФСБ, существенно расширяющие полномочия этого ведомства, и представил на суд общественности законопроект «О полиции», предполагающий дальнейшее усиление централизации управления в МВД и дающий толчок новому этапу полицейского произвола».
Милов обращает внимание и еще на одно совпадение: почти год прошел с момента опубликования статьи Медведева «Россия, вперед!»
По мнению Милова, главная идея — суперцентрализация управления в МВД при ползучем расширении полномочий этого ведомства. Похожие цели преследовались, по его словам, и в принятых в конце июля поправках в закон о ФСБ.
Расширено и дополнено
Новый закон должен будет сменить действующий закон «О милиции», принятый еще в 1991 году. Большинство статей и пунктов перекочевало из этого закона.
Однако появились главы «Принципы деятельности полиции», «Правовое положение (статус) сотрудника полиции». Права и обязанности полицейских излагаются в отдельной части.
Как отмечают разработчики законопроекта, в него включены в адаптированном виде нормы ряда международных документов, касающихся полицейской деятельности: Кодекса поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка, Европейского кодекса полицейской этики, всеобщих стандартов борьбы с коррупцией в полицейских ведомствах и органах. Кроме того, в проекте закона реализован международный опыт в области строительства полицейских институтов, а также сохраняются отечественные традиции правового регулирования деятельности правоохранительных органов.
Перемена названия?
Говоря о переименовании милиции в полицию, Алексей Александров отметил, что «объяснить подоплеку этого решения, конечно, можно, однако целесообразность такого переименования сомнительна». По мнению эксперта, предусмотренные законопроектом переходные положения указывают на то, что речь в нем вовсе не идет о создании принципиально нового государственного инструмента или о коренном реформировании существующей милиции.
Эксперт отметил также обилие норм декларативного характера — таких, как положения о том, что сотрудник полиции «не может быть связан решениями политических партий».
Полномочия по-прежнему противоречивы
Непонятно, в чем была нужда в новом законе, удивляются эксперты, если никакой реформы в структуре полномочий милиции, превращаемой в полицию, нет. Как и раньше, у полиции остается целый ряд спорных функций, которые многие считают несвойственными ей: например, проверять регистрацию (хотя есть ФМС для контроля миграции), выдавать лицензии на оружие и участвовать в проведении техосмотра автомобилей.
Кроме того, полиция по-прежнему будет заниматься лицензированием ЧОПов и частных детективов, и при этом сама осуществлять охрану на коммерческой основе. А также конвоировать заключенных и задержанных, в ее ведении останется и пресечение налоговых преступлений. Также полицейские будут доставлять граждан в тяжелой степени опьянения в медучреждения или в местные органы полиции. Положения о том, что полиция заведует вытрезвителями, в законе нет — сейчас обсуждается вопрос о возвращении вытрезвителей в Минздрав.
Без права на комментарии
Согласно законопроекту, стать сотрудником полиции может любой гражданин России от 18 до 35 лет, не являющийся обвиняемым или подозреваемым по уголовному делу (при этом о прошлых судимостях в документе ничего не сказано), не привлекавшийся в последний год к ответственности за административные правонарушения и не имеющий гражданства другого государства. Все поступающие на службу проходят тестирование на алкоголь и наркотики, обязательным становится институт личного поручительства, а испытательный срок для будущего милиционера увеличивается: вместо трех — шести месяцев он может быть продлен до одного года.
При этом все действующие сотрудники милиции будут переназначены на соответствующие должности в полиции — достаточно будет написать заявление о переходе.
В п. 4 ст. 6 («Законность») говорится, что полицейский «не может в оправдание незаконного действия или бездействия ссылаться на интересы службы, экономическую целесообразность, требования вышестоящих должностных лиц или какие-либо иные обстоятельства и мотивы».
А п. 1 ст. 32 («Гарантии правовой защиты сотрудника полиции») гласит, что «при получении приказа или распоряжения, явно противоречащих закону, сотрудник полиции обязан руководствоваться законом».
«Если полицейский исполнял приказ своего руководителя и в момент его получения и исполнения не имел оснований предполагать преступный или неадекватный характер такого приказа, то он не может нести ответственность, — возмущаются на форумах действующие сотрудники милиции. — Этот пункт необходимо исключить как противоречащий действующему законодательству и нарушающий права полицейского, в том числе как гражданина».
Проходить подготовку по стрельбе и сдавать другие нормативы полицейский обязан не реже раза в год. На работу в полицию не возьмут, если должности руководителя и подчиненного собираются занять близкие родственники. Кроме того, полицейский и члены его семьи должны предоставлять сведения о доходах и имуществе.
Публично критиковать сотрудники полиции не смогут не только свое непосредственное начальство, но и «деятельность государственных органов и их руководителей» вообще.
«Ответственность за несоблюдение запретов, предусмотренных настоящей статьей, устанавливается федеральными законами», — говорится в документе. Ранее президент Медведев поставил перед главой МВД Рашидом Нургалиевым задачу: при подготовке законопроекта «сократить те приемы, которые используются традиционно, то есть включение в документ значительного числа отсылочных норм». Тем не менее документ в нескольких статьях отсылает к «иным предусмотренным законом случаям», также в нем, как в случае с ответственностью полицейских за нарушение запретов, упоминаются неназванные федеральные законы.
Впечатление прорыва
К числу новшеств закона относится «правозащитная» часть: в гл. 2 «Принципы деятельности полиции» целых семь статей, среди которых есть «Законность», «Беспристрастность», «Обеспечение общественного доверия и поддержки граждан». В старом законе «О милиции» была всего одна статья — ст. 3 «Принципы деятельности милиции», состоящая из двух коротких абзацев.
«Статьи 5—11 законопроекта оставляют впечатление прорыва, — отмечает Асмик Новикова. — Там прописан прямой запрет пыток, гарантируется приоритет соблюдения прав человека, говорится про необходимость работы полиции во взаимодействии с обществом, гражданами. Но возникает вопрос: чью деятельность регулирует законопроект, если на практике милиция распадается на подразделения, работа которых строится на ведомственных нормативных актах?»
В законопроекте указывается, что полицейский не имеет права прибегать к пыткам и жестокому обращению, а после задержания обязан по просьбе задержанного уведомить его родственников или работодателя о том, что гражданин находится в отделении полиции. Правда, в статье не уточняется, в какой срок нужно звонить родственникам и распространяется ли это на всех задержанных, либо речь идет только об административных правонарушениях.
В ст. 7, которая призывает полицейских к беспристрастности, особо отмечается, что сотрудник должен «проявлять терпимость и уважение к обычаям и традициям народов России, учитывать культурные и иные особенности различных этнических и социальных групп».
Для «пресечения массовых беспорядков и групповых действий, нарушающих работу транспорта, средств связи и организаций» полицейские могут использовать резиновые палки, слезоточивый газ, электрошокеры, служебных собак в намордниках, водометы и бронемашины. Сюда могут быть отнесены несанкционированные митинги, если они нарушают общественный порядок или мешают проезду, или попытки перекрыть федеральную трассу. В действующем законодательстве в этом списке нет ни электрошокеров, ни собак.
В проекте нового закона запрещается «бить резиновой палкой по одному и тому же месту, наносить удары в пах, голову, шею и область сердца», а также разгонять граждан водометами при минусовой температуре.
Явное отличие от закона «О милиции» 1991 года в том, что полицейский должен принести извинения человеку, чьи права он нарушил. Раньше в законе описывалось лишь право гражданина обжаловать действия милиционера в суде или прокуратуре.
Больше возможностей
В законе закрепляется право полицейского проводить личный досмотр задержанных, обыскивать их вещи и автомобиль. Ранее в законе «О милиции» имелась ссылка на действующий Административный кодекс, согласно которому личный досмотр можно проводить только в присутствии двух понятых того же пола, что и задержанный. В законопроекте о полиции такого указания нет.
Кроме того, в соответствии с новым законопроектом, гражданин может требовать адвоката не с момента задержания, а только «с момента водворения его в специально отведенное помещение».
Полицейские могут беспрепятственно входить в жилье граждан и ломать замки при преследовании подозреваемых в совершении преступления, уклоняющихся от наказания, скрывающихся от органов дознания. Выломать двери квартиры и дома сотрудники полиции могут, если они уверены, что внутри жилья совершается преступление или находится лицо, пребывающее в беспомощном состоянии.
То есть возможности полиции, в том числе возможности произвола, существенно расширяются. «Чего стоит, — замечает Владимир Милов, — одна лишь возмутительная “презумпция невиновности” в п. 2 ст. 32 проекта, налагающем на граждан обязанность выполнять абсолютно любые требования полицейских, которые будут считаться законными “до тех пор, пока в предусмотренном законом порядке не будет установлено иное”. Уже одна эта норма разом перечеркивает все декларативные положения проекта о запрете пыток и т.д.».
Еще одно новшество законопроекта — право полиции формировать банки данных о гражданах, привлекавшихся к административной или уголовной ответственности, освобожденных от уголовного преследования по нереабилитирующим основаниям или пропавших без вести. Сроки хранения такой информации не установлены: данные «подлежат уничтожению по достижении целей обработки или в случае утраты необходимости в достижении этих целей».
Права есть, а как с обязанностями?
«Меня очень смущает раздутый пункт о правах милиционеров, где насчитывается около 60 позиций, хотя у милиционеров нет прав и обязанностей, а есть полномочия, — замечает правозащитник Павел Чиков. — Если говорить юридическим языком, то права — это мера возможного поведения, а обязанности — должного. Полномочия — это возможно-должное поведение. То есть милиционер вправе и обязан помочь человеку, права которого нарушаются», — говорит он.
«С обязанностями вообще интересно, — замечает Асмик Новикова. — Законопроект фиксирует права полиции, а в другой статье эти права, по сути, отменяет, превращая в обязанности. То есть то, что является вопросом выбора — воспользоваться правом или нет, становится обязательным требованием. Зачем регламентировать права и давать возможность выбора действий, если выполнение этих прав является обязанностью полиции, — неясно».
Декларации и полномочия
По мнению Асмик Новиковой, главная проблема законопроекта состоит в том, что его авторы смогли трансформировать «прогрессивные» принципы в оперативные задачи.
«В целом обязанности полиции логично следуют направлениям ее работы, обозначенным в ст. 2. И эти направления, и расшифровывающие их обязанности не наполняют содержанием “прогрессивные” принципы, не переводят их на язык практики. Исключение — сиротливое упоминание необходимости соблюдать права граждан в ст. 27, которая утверждает обязанности сотрудника полиции, и требование ст. 31 (п. 2) о том, что сотрудник полиции должен “исходить из того, что признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина определяют основной смысл и содержание его профессиональной служебной деятельности”».
Но все это, по мнению Новиковой, выглядит скромным и неловким реверансом в сторону граждан на фоне детальной регламентации ассортимента мер принуждения и обязанностей по ограничению прав граждан.
Более того, сами нормы, которые должны будут регулировать каждодневную работу полиции, противоречат «высоким» принципам. Например, ст. 12, в которой зафиксированы обязанности сотрудника полиции, не содержит ни одной обязанности, которая корреспондировалась бы с задачами обеспечения, соблюдения и уважения прав человека, запрета пыток, изложенными в начале законопроекта.
Закон непрямого действия
Законопроект, иронизирует Новикова, «написан в лучших российских законотворческих традициях. Вместо того чтобы оптимизировать нормативную базу, обозначить четкие границы, законопроект сохраняет необозримый объем нормативных актов, которые регулируют деятельность полиции (милиции)».
Первое, что следовало бы сделать разработчикам закона, считает она, привести в порядок нормативную базу, структурировать ее и существенно сократить. «Это помогло бы и самой милиции (полиции), и другим государственным органам, не говоря уже о гражданах, ориентироваться в нормах, определяющих порядок работы полицейских. Вместо этого мы опять получаем “лабиринт”, плохо согласующийся с эффективным правоприменением».
На практике нагромождение норм, отсылочных документов, ведомственных приказов приводит к ситуациям, когда сотрудники милиции выносят за скобки рамочные законы, регулирующие их деятельность, а предпочитают опираться на те нормативные акты, которые прямо касаются их функционала и подразделений.
Риски такого избирательного подхода к нормативному обеспечению работы могут быть, по оценке Новиковой, следующие. Принципы, которые призваны создать новую идеологию работы милиции (полиции), содержатся только в рамочных законах и с трудом воплощаются на практике.
«Такие опасения небезосновательны, — указывает она. — Буквально месяц назад в рамках исследования, которое проводил фонд “Общественный вердикт” (исследование опиралось на экспертный и неформализованный опросы действующих сотрудников милиции), опрошенные участковые уполномоченные говорили, что работают в соответствии с приказом №900, закон “О милиции” ими самостоятельно даже не упоминался. Это симптоматично и позволяет задуматься о том, что закон — некое отвлеченное чтение, а реальная деятельность опирается на профильные нормативные акты».
Иерархия неизменна
«Из проекта очевидно, что новая полиция унаследует примитивную иерархию управления, — отмечает Новикова. — От высшего руководства по ступенькам вниз — до начальников райотделов. При этом законопроект не упоминает, подразумеваются ли на уровне оперативного управления и принятия решений те или иные согласованные форматы между полицией на местах и местными властями. Хотя известно, что в реальной практике работы милиции такие форматы работают, к всеобщему удовлетворению участников».
В соответствии же с законопроектом, отмечает эксперт, «мы получаем в каждой, допустим, деревне Змеевка федеральную структуру, организационный дизайн которой утверждается президентом по представлению местных милицейских начальников. Откуда новая полиция будет брать ресурсы для выстраивания своей работы в интересах муниципальных образований — важный и, в логике нового законопроекта, чуть ли не риторический вопрос. Если решения принимаются централизованно, то это существенно сокращает автономию. Тогда возникают сомнения: как такая сложная иерархическая структура сможет учитывать реальные потребности на местах, и о чем, собственно, участковые, которых обязали отчитываться перед гражданами, будут рассказывать».
Полиция, подчеркивает Новикова, продолжает оставаться частью единой централизованной системы МВД. «Хотя первое, что имело бы смысл сделать, это выделить полицейскую службу как автономную в системе МВД, как в свое время выделили ФМС.
Это позволило бы сохранить службу в системе органов внутренних дел, но при этом как минимум придать ей самостоятельную роль, выстраивать именно полицейскую работу и повышать престиж, о чем очень много говорят и пекутся официальные лица».
Муниципалитеты подождут
Как отмечает Газета.ру, надежды правозащитников на разделение полиции на муниципальную и федеральную не оправдались: финансирование правоохранительных органов будет вестись из федерального бюджета.
«Мы предлагали разделить полицию на федеральную и муниципальную, но Медведев ранее дал понять, что хоть в полиции, хоть в милиции после реформы будет создана вертикаль, а финансирование будет идти четко из федерального бюджета», — замечает Павел Чиков.
Владимир Милов уверен: «Основная цель проекта — выхолащивание из системы охраны правопорядка последних элементов федерализма, распространение пресловутой вертикали власти теперь уже и на МВД. Если в действующем законе “О милиции” закреплено соподчинение милиции общественной безопасности региональным властям, то краткая и лаконичная ст. 4 нового законопроекта “Организация деятельности полиции” не оставляет сомнений: все это придумано для того, чтобы окончательно и полностью подчинить органы правопорядка единому федеральному центру».
«Маниакальное и повсеместное насаждение вертикали власти трудно объяснить, — замечает Милов. — Идея вертикали дискредитировала себя уже везде, где только можно — от ЕГАИС и игорных зон до борьбы с пожарами».
«А между тем правопорядок — это не шутки, — подчеркивает оппозиционер. — По сути, нам предлагается построить систему, в которой рядовые сотрудники органов охраны правопорядка вообще не будут нести ответственности перед населением подведомственных территорий — только лишь перед начальством в Москве. Других глобальных изменений, помимо сверхцентрализации управления в органах охраны правопорядка, законопроект «О полиции» не содержит.
Милов замечает: «Авторам закона задуматься бы над простой вещью: почему в России очень высокая преступность, несмотря на наличие централизованной вертикали МВД с более чем миллионным штатом? По показателю умышленных убийств на 100 тыс. населения мы все эти годы уверенно остаемся в мировой двадцатке, соседствуя с Гаити, Бразилией и Мексикой. Милицейская преступность глубоко укоренена и стабильно растет: в 2009 году, по данным департамента собственной безопасности МВД, ее рост составил 17%. Истории с майором Евсюковым или убийством журналиста Константина Попова в Томске известны всем».
Одна из ключевых причин всего этого, по его мнению, оторванность милиции от населения, отсутствие каких бы то ни было механизмов ответственности перед гражданами, кроме окрика большого начальства. Безнаказанность и безответственность милиционеров способствует и высокой коррупции, и росту милицейской преступности, и безразличию к регистрации и расследованию преступлений.
Законопроект, по мнению Милова, предполагает эту безответственность усилить, ликвидировав остатки федерализма в деле обеспечения правопорядка, да еще и оградив полицейских от населения своеобразной «презумпцией невиновности». «Теперь милиция — ах да, пардон, полиция — будет окончательно отдалена от граждан. У нее не останется реальных стимулов обеспечивать правопорядок на вверенной территории — лишь стимулы писать красивые рапорты в Москву, плюс лицензия на вседозволенность в кармане».
Делать нужно, считает Милов, ровно обратное: вводить прямые механизмы ответственности сотрудников правоохранительных органов перед населением подведомственных территорий. Через децентрализацию полицейской службы, упразднение центрального аппарата и генералитета, усиление районного звена полиции, вплоть до введения выборности глав райотделов полиции».
Кремль видит проблему централизации: на совещании в Пятигорске Дмитрий Медведев заявил о том, что нынешняя централизация — временное явление. По его словам, «через некоторое время часть полномочий будет передана на места». Президент отметил, что в перспективе система МВД может быть децентрализована.
По словам главы государства, децентрализация станет возможна, когда в ведомстве произойдет коренная реформа и органы внутренних дел получат новый облик. Пока же система будет временно носить централизованный характер.
На основе самооценки
«Сохранение прямолинейной иерархии в управлении милицией (полицией) настораживает, — отмечает Новикова. — В первую очередь рисками, которые связаны с организацией информации и оценкой работы подразделений».
Очевидно, замечает она, что при таком вертикальном управлении милицией (полицией) в центрах принятия решений (региональные ГУВД и федеральный центр) должна накапливаться информация, на основе которой и должны приниматься решения. Тогда единственным способом организовать учет информации становятся те или иные алгоритмы сбора количественных показателей.
Это, по мнению Новиковой, отсекает от учета данные, которые давали бы более взвешенное и тщательное описание контекста работы полиции, позволяли бы, в конечном счете, принимать адекватные местным приоритетам решения.
«Принятый приказ №25 подтверждает выбор количественных показателей в качестве основных для накапливания информации и принятия управленческих решений, — утверждает Асмик Новикова. — Этот новый приказ, который принят в рамках реформы, дополняет приказ №815 и концептуально оформляет количественный подход к учету и оценке работы милиции на местах. Если кратко, то смысл такого учета в том, чтобы разложить на критерии работу подразделений и количественно фиксировать рост или спад таких показателей. В результате система работает не на достижение основных целей и принципов, а на обеспечение показателей. По аналогии с футболом: если качество игры футболистов будет оцениваться по количеству перемещений по полю, подач мяча, угловых и пр., то каждый футболист и будет больше бегать, подавать, отбивать, то есть обеспечивать свои показатели. Но обеспечит ли это выигрыш, ведь цель игры легко подменяется?»
В МВД, по ее мнению, уже сложилась устойчивая традиция: оценивать работу милиции по достижению тех или иных показателей. То же исследование, о котором уже упоминалось, показало, что все опрошенные действующие сотрудники воспринимают работу на показатели как само собой разумеющееся, как практику, которая вполне логична и уместна в системе. При этом они же не устают критиковать эту систему, ждать, что показатели будут отменены.
Законопроект говорит, что официальной оценкой работы полиции будет мнение граждан (п. 8 ст. 9), и территориальные подразделения обязали заниматься мониторингом общественного мнения. То ли в МВД искренне думают, что простой учет мнения граждан может всерьез изменить действующую систему официальной оценки, то ли это лукавство. О традиции учитывать количественные показатели уже сказано, но есть еще одно обстоятельство, которое заставляет сомневаться в том, что мнение граждан при такой его организации может быть источником официальной оценки.
Мнение граждан, отмечает Новикова, это субъективное восприятие защищенности от преступности, качества работы полиции, ощущение персональной тревожности и пр. Такие оценки могут только дополнять другие, основанные на иных алгоритмах, но никак не становиться основой для оценки работы полиции.
Она замечает: «Опыт других стран показывает (кроме того, документы ООН это рекомендуют), что оптимальным способом оценки работы полиции является сочетание разных алгоритмов: традиционных показателей, общественного мнения, оценок заявителей в полицию, оценок задержанных и пр. Сейчас складывается впечатление, что планируется включить общественное мнение как дополнительные количественные показатели в действующую систему оценки, ведь законопроект не обязывает милицию опубликовывать данные мониторинга».
Для того чтобы общественное мнение стало источником оценок работы милиции, подчеркивает Асмик Новикова, не получится просто проводить мониторинг и учитывать эти оценки. Оно не может использоваться постфактум только как инструмент замера. К общественному мнению неверно и нечестно обращаться для оценки результата, если не использовать его уже на этапе поиска задач, постановки приоритетов и пр. Кроме того, общественное мнение не сможет стать инструментом оценки, потому что было отчуждено от этапа формулировки задач, а значит, будет неспособно оценить их реализацию.
«Только если представители местных сообществ, эксперты, граждане будут участвовать в постановке задач для милиции, общественное мнение может использоваться в системе оценки деятельности милиции, — убеждена она. — В противном случае оно рискует стать предметом манипуляций, так как это будет не столько мнением, сколько настроенческой реакцией, не подкрепленной информацией. Иначе говоря, общественное мнение, в точном смысле слова, просто не сможет сформироваться».
Представленный законопроект никак этого не касается, замечает Новикова. Он в целом незаслуженно мало внимания уделяет вопросам оценки работы милиции.
Формальная открытость
В статье «Открытость и публичность» законопроекта «О полиции» изложены принципы, которые и сейчас имеются в законодательстве: в частности, в ней говорится, что полиция должна предоставлять информацию по запросам СМИ, а граждане имеют право получать ту информацию, которая непосредственно затрагивает их интересы. Также в статье указано, что полиция и ее руководство должны постоянно информировать граждан и регулярно выступать с отчетами. Однако понятие регулярности — должны ли эти отчеты быть ежедневными, ежемесячными или достаточно будет выступления раз в год — не расшифровывается.
«Мнение граждан о деятельности полиции является одним из основных критериев официальной оценки ее работы», — говорится в законопроекте. Узнавать мнение населения полицейские должны будут через общественные советы, создаваемые при территориальных органах полиции. Привлекать же граждан к помощи полиции сотрудники правоохранительных органов смогут только на добровольных началах. Однако в статье о правах полицейского говорится, что машины и средства связи, принадлежащие гражданам, сотрудник может использовать «беспрепятственно».
«В “принципиальной части” говорится о публичности и открытости, — отмечает Новикова. — В практической — сотрудникам милиции запрещается высказываться о работе милиции, тем более допускать публичные высказывания, суждения и оценки, в том числе в средствах массовой информации, в отношении деятельности государственных органов и их руководителей, а также решений федерального органа исполнительной власти в сфере внутренних дел, если это не входит в его служебные обязанности» (п. 11 ст. 30). Иначе говоря, если сотрудник милиции не пресс-секретарь, то раскрывать рот ему не следует. Конечно, попытка обезличить сотрудников милиции не совместима с принципом открытости и публичности».
Добиваться роста общественного доверия к полиции законодатели решили, прописав в документе обязанность полицейского предъявлять гражданам служебное удостоверение и объяснять, на каком основании человека задерживают или обращаются к нему с каким-то требованием (пп. 3 и 4 ст. 9).
Но оба этих пункта снабжены оговоркой: «кроме случаев, когда это невозможно либо неуместно». Какие случаи полицейские могут посчитать неуместными, авторы документа не разъяснили.
Социальные гарантии подождут
Социальные гарантии, предоставляемые сотруднику полиции, во многом копируют положения действующего закона «О милиции». Нормой служебного времени по-прежнему остаются 40 час. в неделю, за 120 час. переработки в год полицейскому выплатят компенсацию, а за остальные сверхурочные он сможет получить отгулы. «Неоплаченная переработка сотрудников ОВД достигает за год 500 час., и никакими дополнительными днями к отпуску ее не компенсируешь, 60 дней к отпуску никто не добавит, — возмущаются на сайте обсуждения законопроекта действующие милиционеры. — Труд должен быть оплачен и лишь по желанию работника вместо оплаты компенсирован выходными. В нынешней редакции п. 3 ст. 40 это узаконенное рабство».
Минимальный оклад сотрудника милиции и размеры дополнительных выплат, в том числе за сверхурочные часы, в законе не устанавливаются. «Обеспечение денежным довольствием сотрудника полиции осуществляется в порядке и на условиях, установленных законодательством Российской Федерации», — говорится в документе.
Президент России Дмитрий Медведев подчеркнул на совещании в Пятигорске: «Финансовая составляющая — это важнейшая вещь, мы понимаем, что никто служить в полиции при наличии слабых гарантий не будет». Закон «О полиции» может вступить в силу с января 2011 года. Глава государства считает, что новый закон должен начать действовать как можно быстрее, так как с ним «связаны большие общественные ожидания».
Алексей Александров положительно оценивает дополнительные социальные гарантии, предусмотренные в законопроекте для сотрудников МВД. «Без них, как справедливо заметил президент, в полиции не останется работников. Однако хотелось бы, чтобы столь же живой интерес государство демонстрировало и к социальным гарантиям, например, врачей и учителей»», — считает Александров.
«Этот закон я даже не хочу обсуждать, — возмущается председатель московского профсоюза сотрудников милиции Михаил Пашкин. — Пакета соцгарантий нет. Закон вроде бы рассчитан на нормальных, порядочных сотрудников. Но за 13 тыс. никто нормально работать не будет».
На совещании в Пятигорске глава ставропольского отделения Российской организации Героев поинтересовался, будут ли в законе затрагиваться вопросы социально-финансового обеспечения полиции. В проекте документа об этом не говорится ни слова.
Медведев заверил, что это абсолютно понятный вопрос, поскольку просто так в милиции или полиции никто работать не будет.
«Это будет отдельный закон, посвященный социальным гарантиям для сотрудников системы МВД», — заявил президент. Он заверил, что документ будет готов в кратчайшие сроки.
В МВД поясняют, что документ о социальной защите сотрудников органов внутренних дел пока только начала готовить та же группа разработчиков, которая занимается законом «О полиции».
Когда он будет готов, на данный момент неизвестно. Однако с учетом того, что закон «О полиции» должен быть принят в осеннюю сессию, закон о гарантиях должен последовать сразу за ним.
В документе будет идти речь о порядке предоставления жилья, пенсиях, уровне довольствия полицейских с учетом индексации, льготах при поступлении в учебные заведения и другие вопросы. Вероятно, в законе будет прописано, что дети всех погибших сотрудников МВД, а не только тех, кто участвовал в контртеррористической операции, будут иметь право на внеконкурсное поступление в высшие учебные заведения. Во всяком случае Медведев одобрил такую инициативу.
Член Комитета Госдумы по безопасности от «Справедливой России» полковник КГБ в отставке Геннадий Гудков считает, что на законодательном уровне действительно необходимо увеличивать соцпакет для милиционеров. «В ФСБ вот звания быстрее получают, там другие пенсии, там и зарплата больше. Конечно, там специфика службы другая. Милиционерам же нужно больше доплачивать за переработку, участие в оперативной деятельности и так далее», — сказал он Газете.ru.
Михаил Пашкин тоже полагает, что в первую очередь необходимо увеличивать оплату за переработку, так как сейчас в столице за лишний час работы дают 30 руб.
«А у нас ведь некоторые только на то, чтобы добраться до работы на электричках, тратят около 300 руб. Ночью, когда сидишь в засаде, есть хочется, а это еще рублей 200. Выходит, сотрудники себе в убыток работают. Раньше нам давали по тысяче рублей в месяц, если ребенок в семье. А теперь и этого нет», — возмущается Пашкин.
Теперь от президента зависит, будет ли закон инструментом защиты ведомственных интересов, как сейчас, или станет основой для реальных реформ в правоохранительной системе.
КОММЕНТАРИИ ЭКСПЕРТОВ
Рамиль Ахметгалиев, правовой консультант правозащитной организации «Агора», экс-сотрудник прокуратуры Казани:
— Милиция сильно проигрывает в довольствии, например по сравнению с прокурорами. Основная проблема получения соцгарантий у милиционеров связана с тем, что они регулируются не федеральным законом, а многочисленными внутренними приказами.
Сейчас право на получение социальных гарантий милиционера регулируется разделом VI действующего закона «О милиции», однако подробно там говорится лишь о праве на бесплатную медицинскую помощь сотрудникам правоохранительных органов и членов их семей. Речи о надбавках за опасную работу или риск во время оперативной деятельности, а также о предоставлении жилья в федеральном законе нет.
Все остальные социальные гарантии регулируются либо постановлениями правительства, либо внутренними приказами.
Например, надбавки за выслугу лет в последнее время определяются постановлением правительства от 23 января 2003 года. В 2004 году МВД издало внутренний приказ №795, согласно которому милиционерам, чья работа связана «с решением задач, требующих высокого уровня профессиональной подготовки или с напряженным характером и специальным режимом несения службы», выплачивается так называемая надбавка за сложность и напряженность. С 1 января 2005 года она составляет до 120% должностного оклада в зависимости от «места несения службы, деловых качеств и достигнутых результатов». С января 2009 года постановлением правительства милиционеры, снимающие квартиру, имеют право на денежную компенсацию.
Андрей Шапошников, преподаватель вуза МВД:
— Подготовленный МВД проект закона «О полиции» оставляет много вопросов. Его авторы утверждают, что этот закон защитит простых граждан от злоупотреблений, что это закон прямого действия и подготовлен по принципу: «Не общество для милиции, а милиция для общества».
Официальные источники в бурном восторге от идеи обсуждения закона в Интернете: считается, что это сделает закон «народным». Вот только за этими красивыми и громкими фразами не спрятать настоящую суть полицейского закона.
В этом проекте нет ничего плохого, но нет и ничего хорошего. Он просто отражает мировоззрение тех, кто его готовил в сжатые сроки, в обстановке повышенного общественного прессинга, на волне милицейской ксенофобии. Но это только в том случае, если проект останется проектом и не станет законом.
Авторы проекта наступили на старые грабли. Они взяли за основу закон «О милиции» и попытались его отредактировать по принципу: «Закон не должен мешать работе милиции».
Как следствие, этот проект фактически ничего не меняет, а только неоправданно расширяет и без того раздутые права, фактически открывая дорогу бесконтрольному полицейскому произволу.
По моему мнению, в существующем виде этот закон не должен быть принят. Прежде всего, у него очень неудачная компоновка — огромные статьи, содержащие по 30—40 пунктов. Такой закон очень сложен для понимания и практического применения. Предположим, сотрудник полиции что-то от вас требует, ссылаясь на права, предоставленные ему ст. 13 закона «О полиции», попробуйте, найдите эти конкретные права на девяти страницах, написанных мелким шрифтом. Самый простой способ — преобразовать главы в разделы, статьи в главы, а пункты в отдельные статьи.
В проекте огромное количество отсылок как к существующим законам, так и к неопределенному кругу в том числе и несуществующих, ведомственных нормативных актов. Это чревато тем, что сотрудники полиции будут ссылаться на некий секретный или служебный указ президента или приказ министра, увидеть который простые граждане не смогут. ?
??В законе нет главного: четкой регламентации каждой полицейской процедуры. Необходимо подробно расписать каждое действие каждого должностного лица полиции и любое отклонение от этой процедуры рассматривать как незаконные действия, со всеми вытекающими последствиями. Например, как это сделано в Уголовно-процессуальном кодексе.
Фактически, необходимо создать не закон «О полиции», а что-то типа «Кодекса о полицейском производстве». В этом кодексе должны быть прописаны не только общие права полиции, но вся структура МВД, перечислены права и полномочия каждого должностного лица — от министра до рядового патрульного, жестко зафиксированы основания и процедурный порядок принятия любого решения, выполнения любого действия.
Необходимо запретить министру и иным руководителям принимать какие-либо нормативные акты, изменяющие или искажающие полицейские процедуры, предусмотренные законом, либо вводить новые процедуры, не предусмотренные законом.
И еще один момент. Закон или кодекс «О полиции» должен восполнить существующий в настоящее время пробел в процессуальном законодательстве, а именно: определить содержание так называемой «доследственной проверки заявлений и сообщений о преступлении». То есть характер и порядок действий должностных лиц по проверке заявления или сообщения о преступлении в случаях, когда оснований для возбуждения уголовного дела недостаточно. Но в проекте этот пробел не рассмотрен вовсе.
Александр Арутюнов, адвокат:
— Руководство страны, вероятно, обсуждало вопрос о возможности милиции «переродиться» в полицию без тотальной замены личного состава. Судя по проекту закона «О полиции», от столь крайней меры, пока во всяком случае, решили отказаться. Законопроект вообще зачастую повторяет почти дословно статьи действующего закона о милиции и не создает впечатления «революционного». Может быть, это и хорошо. Но проблема в том, что законопроект однозначно не ставит заслон возможному произволу со стороны будущей полиции.
Например, ст. 5 закона «О милиции» запрещает милиции прибегать к пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению. Запрещены указанные преступные действия и законопроектом о полиции. Возникает резонный вопрос: почему это происходит сейчас, если запрет установлен действующим законом?
Очевидно, что дело не в формальном провозглашении отказа от пыток, а в обеспечении выполнения требований закона. Каким образом это будет обеспечиваться? Ответа на этот вопрос в законопроекте нет.
В ст. 2 закона «О милиции» прямо указано, что одной из задач милиции является обеспечение безопасности личности. При этом в законопроекте о задачах полиции ни в основных направлениях деятельности, ни в принципах ее деятельности нет ни слова об обеспечении безопасности личности. На передний план выступили предупреждение преступлений, их выявление и раскрытие. Не означает ли это, что гражданину по-прежнему при виде теперь уже полицейских лучше переходить на другую сторону улицы?
Ст. 5 законопроекта устанавливает, что полиция обеспечивает задержанным лицам возможность реализовать установленное федеральным законом право на юридическую помощь, но почему-то в ст. 14 законопроекта указывается, что лицо, подвергнутое задержанию, вправе пользоваться в соответствии с федеральным законом услугами адвоката (защитника) и переводчика с момента водворения его в специально отведенное помещение. Непонятно, что понимается под специально отведенным помещением? Уголовно-процессуальный закон прямо предусматривает право граждан на защиту с момента фактического задержания лица. Лучше, на мой взгляд, ничего не придумаешь!
При наличии признаков подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления законопроект позволяет требовать от организаций проведения проверок и ревизий финансово-хозяйственной деятельности этих организаций, либо проводить их самостоятельно в сроки и по основаниям, которые установлены уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации. Не оставляет ли это права за полицейскими «кошмарить бизнес»?
Думается, что есть претензии к законопроекту и у будущих полицейских. Ст. 30 запрещает сотруднику полиции допускать публичные высказывания, суждения и оценки, в том числе в средствах массовой информации, в отношении деятельности государственных органов и их руководителей, а также решений федерального органа исполнительной власти в сфере внутренних дел, если это не входит в его служебные обязанности. Ясно, что законопроект не приемлет инакомыслия полицейских. Хорошо это или плохо, судить трудно, но, похоже, не всем полицейским это понравится.
У полицейских могут возникнуть и другие вопросы. К примеру, законопроектом предусматривается выплата единовременного пособия в размере, равном 120-кратному размеру оклада денежного содержания сотрудника полиции, установленного на день выплаты пособия, членам семьи и лицам, находившимся на его иждивении, в равных долях в случаях гибели (смерти) сотрудника полиции. А, например, сотруднику Федеральной службы судебных приставов в подобных случаях установлена выплата в размере 180-кратного размера. Непонятно, чем полицейские хуже судебных приставов?
Мнение граждан о деятельности полиции, как указано в законопроекте, является одним из основных критериев официальной оценки ее работы. Мне кажется, что сие предусмотрено «для отвода глаз», и этот критерий оценки работы полиции потихоньку канет в Лету.
Наконец, у граждан уже есть вопросы относительно конституционности отдельных положений законопроекта. Так, согласно ст. 13 законопроекта, полиция имеет право применять на срок, не превышающий одного часа, ограничение свободы передвижения граждан на улицах и в других общественных местах для проверки документов, удостоверяющих личность, получения объяснений на месте, решения вопроса о возможности и необходимости применения к гражданам мер принуждения, а также для реализации других прав, предоставленных полиции федеральным законом. Думаю, что это право полиции (как и некоторые другие) в будущем будет предметом рассмотрения в Конституционном суде.
ИЗ ОБСУЖДЕНИЯ ЗАКОНОПРОЕКТА «О ПОЛИЦИИ» НА САЙТЕ ZAKONOPROEKT2010.RU
VAR, 10 августа
Как законопослушный налогоплательщик я категорически против всяких переименований и бессмысленной и малопонятной траты бюджетных денег на смену вывесок, печатей и т.д. Надо не названия менять, а стиль работы. Даже не менять, а восстанавливать, так как советская милиция, в отличие от российской, пользовалась авторитетом в народе и действовала весьма эффективно.
Еще в начале 80-х годов Москва была самой спокойной и безопасной столицей в мире, применение оружия, хоть сотрудниками милиции, хоть преступниками — редкостью, а об организованной преступности мы знали только из итальянского телесериала «Спрут».
Переименования вызывают только насмешки у простых людей, вспомните это злосчастное ГИБДД, сколько над сотрудниками ГАИ потом прикалывались и издевались! К тому же у нас уже есть полиция — налоговая, авторитет которой в народе, несмотря на «продвинутое» название, ниже плинтуса. Если послушать богатых, она им жизни не дает, а бедные уверены, что она вся куплена и ловит только мелкоту — для галочки. К тому же всем известно, что практика зарплаты в конвертах никуда не ушла, но «полицейские» этих конвертов в упор не видят. В крайнем случае я согласен, чтобы деньги на «переименование» инициаторы выложили из своего кармана.
Впрочем, нет, и это не пойдет, поскольку при слове «полицейский» у меня и у многих людей в возрасте старше 40 лет немедленно возникают ассоциации типа «полицейский режим», «полицейское государство», «полицейский произвол» и т.д. Зачем раскачивать лодку и провоцировать людей? Оставьте названия в покое и займитесь более важными делами.
Академик, 12 августа 12.53
По п. 3 ст. 13 есть замечания.
Первая часть этого пункта изложена так:
«…вызывать в полицию граждан и должностных лиц в связи с расследуемыми уголовными делами и находящимися в производстве делами об административных правонарушениях, получать по таким делам от граждан и должностных лиц, в том числе по поручениям следователя и дознавателя, необходимые объяснения».
Кому нужны чьи-либо ОБЪЯСНЕНИЯ по находящимся в производстве УГОЛОВНЫМ делам? Не знаю, кто готовил формулировку этого пункта, но юристам должно быть понятно, что по уголовным делам сотрудники милиции получают не объяснения, а производят ДОПРОС (свидетеля, подозреваемого, обвиняемого и др.). Зачем в этом пункте упоминать про уголовные дела, если порядок вызова участников уголовного процесса и порядок производства допроса прописаны в Уголовно-процессуальном кодексе!
Идем дальше: «…подвергать ПРИВОДУ в полицию в случаях и порядке, предусмотренных федеральным законом, граждан и должностных лиц, уклоняющихся без уважительных причин от явки по вызову…»
Уж не знаю, какой именно федеральный закон, предусматривающий случаи и порядок привода, имелся в виду. Может, УПК? Но опять же, это стадия уголовного процесса. На стадии же доследственной проверки на этапе установления признаков состава преступления ДО возбуждения уголовного дела осуществить принудительный привод лица, отказывающегося явиться для дачи объяснений, с учетом действующего законодательства НЕВОЗМОЖНО. И этим очень успешно пользуются как лица, возможно причастные к совершению преступлений, так и потенциальные свидетели, не желающие «общаться» с милицией по различным мотивам. Этот камень преткновения известен почти всем сотрудникам милиции, но авторы законопроекта этот пробел устранить почему-то не захотели.
По этой же причине (нежелание либо неумение авторов устранить пробел законодательства) может стать мертворожденным последний фрагмент п. 3:
«…ПРИГЛАШАТЬ в полицию граждан и должностных лиц в целях получения от них сведений, необходимых для рассмотрения материалов, находящихся в полиции, и принятия по ним решений».
Приглашают обычно в гости, к теще на блины, на торжество и т.п.
Сам термин «приглашение» подразумевает необязательность его исполнения. В этом случае даже не сработают предусмотренные ст. 32 законопроекта гарантии:
Из ст. 32: «Гарантии правовой защиты сотрудника полиции»:
«2. Законные ТРЕБОВАНИЯ сотрудника полиции обязательны для выполнения гражданами и должностными лицами. Требования сотрудника полиции, обращенные к гражданам и должностным лицам, и предпринимаемые им действия считаются законными до тех пор, пока в предусмотренном законом порядке не будет установлено иное.
3. Воспрепятствование выполнению сотрудником полиции своих служебных обязанностей, оскорбление сотрудника полиции, оказание ему сопротивления, насилие или угроза применения насилия по отношению к сотруднику полиции в связи с выполнением им служебных обязанностей, а равно невыполнение законных ТРЕБОВАНИЙ сотрудника полиции влекут за собой ответственность, предусмотренную законодательством Российской Федерации.
4. Сотрудник полиции в случае отказа гражданина или должностного лица от выполнения его законного ТРЕБОВАНИЯ имеет право принудить гражданина или должностное лицо к выполнению этого требования, если иное не установлено федеральным законом».
Академик, 12 августа, 12.07
П. 5 ст. 13 («…беспрепятственно знакомиться в организациях с необходимыми материалами, документами, статистическими данными и иными сведениями, за исключением случаев, когда федеральным законом установлен специальный порядок получения информации») у многих комментаторов вызывает негодование и недоумение.
Многие думают: «Как же так? Полиция может пройти ко мне в офис и ознакомиться с необходимыми им документами? С необходимыми им для чего? Ради спортивного интереса либо праздного любопытства? При этом я не могу препятствовать? Беспредел!»
Подобные комментарии не учитывают некоторых моментов.
Во-первых, в самом начале ст. 13 сказано: «Полиция при выполнении возложенных на нее обязанностей имеет право…» Это означает, что полиция реализует свои права исключительно в целях реализации возложенных на нее задач. И надзор за этим осуществляет прокуратура. Многие комментаторы требуют разрешения на получение информации по согласованию с прокуратурой. Зачем это нужно, если прокуратура надзирает в том числе и за соблюдением законности сотрудников милиции при реализации своих полномочий?!
Во-вторых, почему беспрепятственно? Как вы себе представляете — полиция будет реализовывать свои права, если обладатель информации, необходимой для установления признаков преступления и принятия законного решения о возбуждении (отказе в возбуждении) уголовного дела, не пожелает эту информацию (документы, иные сведения) предоставить?! Именно с такими проблемами милиция сталкивается сейчас. Не предоставляют некоторые организации информацию — и как хочешь, так и принимай решение.
А вот теперь, уважаемые предприниматели и руководители юридических лиц, поставьте себя на место потерпевшего, например от мошеннических действий. Вы пишите заявление о мошенничестве, а те организации, которые обладают информацией, изобличающей преступников, просто ее не предоставляют. Не хотят, и все тут! Они полагают, например, что это может причинить ущерб их деловой репутации либо «парализует» деятельность. Должностное лицо, проводящее доследственную проверку, без получения документов (информации) от других юрлиц НЕ может принять решение о возбуждении уголовного дела и выносит постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. НЕ может потому, что для возбуждения уголовного дела нужны достаточные основания — наличие признаков преступления. И эти признаки в первую очередь устанавливаются на этапе до возбуждения уголовного дела. Нужно понять, что некоторые из изложенных в ст. 13 проекта закона прав (полномочий) полиции необходимы на стадии проверки сообщений о преступлениях ДО возбуждения уголовного дела. После возбуждения дела все права и обязанности сотрудников милиции и следователей регулируются УПК РФ.
И третье. В п. 5 ст. 13 имеется оговорка «…за исключением случаев, когда федеральным законом установлен специальный порядок получения информации». Эта оговорка исключает случаи получения полицией информации, составляющей охраняемую законом тайну. Если есть в организации охраняемая законом тайна, например коммерческая, нотариальная, врачебная и т.п., то сотрудники полиции получить ее (ознакомиться с ней) до возбуждения уголовного дела и получения разрешения суда не имеют права.
Академик, 9 августа
П. 11 ст. 13 изложен в неприемлемой редакции, которая требует существенной корректировки.
Во-первых, упоминаемые в пункте формулировки «проверки и ревизии финансово-хозяйственной деятельности» не соответствуют формулировкам в ст. 144 УПК РФ — «документальные проверки, ревизии». Кроме этого, ст. 144 УПК РФ предусматривает также возможность проведения исследований документов, а в п. 11 ст. 13 проекта ФЗ «О полиции» исследование документов не упоминается. В настоящее время состоящие в штате подразделений по налоговым преступлениям МВД РФ специалисты-ревизоры проводят именно исследование документов, предусмотренное ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» как один из видов оперативно-розыскных мероприятий.
Во-вторых, во многих коммерческих и иных организациях не существует «своих» ревизионных подразделений. Если же организация захочет своими силами и за свой счет провести ревизию, то ей необходимо будет обратиться в аудиторскую фирму для проведения аудиторской проверки (НЕ ревизии) и получить соответствующее аудиторское заключение. В настоящее время термины «документальная проверка (проверка)» и «ревизия финансово-хозяйственной деятельности» экономистами, специалистами-ревизорами и аудиторами практически не используется.
В-третьих, при выявлении признаков налогового либо иного экономического преступления у органов внутренних дел может возникнуть необходимость самостоятельного исследования документов не только ОРГАНИЗАЦИИ, но также и индивидуального предпринимателя либо физического лица, не являющегося предпринимателем.
В-четвертых, более правильно было бы указать в комментируемом пункте не «организация», а «юридическое лицо», поскольку некоторые категории юридических лиц организациями не являются (например, администрации либо иные бюджетные учреждения).
Антонов Антон, 12 августа
Существующая модель прокурорского надзора значительно мешает работе милиции. Прокурорские работники из надзорного органа превратились в карательный. Коррумпированность работников прокуратуры известна всем без исключения работникам правоохранительных органов — МВД УФСИН, ФСБ и пр., однако они остаются в тени, поскольку не имеют прямого контакта с народом, в отличие от милиционеров. Часто один звонок из прокуратуры решает судьбу преступления. Крупный бизнес весь находится под «синей» прокурорской крышей. Пьяного прокурорского работника нельзя привлечь к ответственности. Пора менять эту преступную практику, надзор за ОРД пересмотреть в корне, оставить прокуратуре надзор за законностью. Защитить сотрудника милиции от прокурорского давления. Любой сотрудник милиции (особенно опера) могут подтвердить и рассказать общественности факты, когда сотрудники прокуратуры, используя свое должностное положение, вынуждали сотрудников милиции совершать преступления! Прокурорский надзор должен осуществляться совершенно в другом ключе. Надзор, а не руководство. Милицию проверяют все органы: прокуратура, ФСБ, налоговая и ОСБ, инспекция по личному составу и пр. Защитите сотрудников полиции законом, как в США, тогда и отношение полицейских к обществу будет иное!
Никкисс, 12 августа
П. 9 и п. 1 ст. 2: не должна милиция осуществлять охрану (равно и предоставлять какие-либо иные услуги) по договорам. Не должна она зарабатывать на том, что обязана делать в соответствии с законом. А формулировка данного пункта никак по-другому понята быть не может. Если же в данном случае имеются в виду какие-либо государственные объекты, к охране которых частные организации привлечены быть не могут, то тогда формулировка должна быть изменена. И перечень данных объектов должен быть определен нормативно. В противном случае у милиции всегда есть возможность принуждения к тому, чтобы воспользовались именно ее «услугами».
Пенсионер ОУР, 12 августа
1) «…для защиты другого лица либо себя от нападения, создающего непосредственную угрозу причинения тяжкого вреда здоровью или смерти…»
Кто писал? Каким образом сотрудник полиции оценит степень угрозы причинения тяжкого вреда? Подстреленный жулик и его адвокат скажут: да, была палка в руке, но я не хотел причинять тяжкий вред здоровью, просто попугать хотел. Это что, будут взвешивать палку, оценивать физическое состояние подстреленного и по формуле рассчитывать, мог ли он этой палкой причинить тяжкий вред здоровью? Тут два варианта: либо полицейскому стрелять в голову жулику, чтоб потом субъективную сторону (отношение жулика к палке и самому нападению) невозможно было установить, либо полицейский должен будет подождать, когда же у потерпевшего расколется голова и можно будет реально оценить причиненный вред здоровью как тяжкий, а уж потом по всей строгости…
Верните формулировки старого закона. Там все четко расписано и на практике опробовано. Понятно, деньги отрабатывать надо, но не путем же введения усложнений и добавления витиеватых фраз. Применение оружия требует четких, конкретных, простых недвусмысленных формулировок. Они должны быть легки для запоминания и все время находиться в голове полицейского. Когда под угрозой будет находиться жизнь добропорядочного гражданина и будет идти счет времени на секунды, вспомнить «замудрую» фразу из закона вряд ли удастся. А все должно быть отработано до автоматизма. Есть специальные методики внушения. Может, обратиться к специалистам? Подобрать слова, построить их во фразы легкие для запоминания?
Николай Павлович, 11 августа
Гл. 3, ст. 13, п. 34 и п. 15.
Оба эти пункта в сумме нарушают конституционные права гражданина РФ о неприкосновенности жилища — не требуя от сотрудника решения суда для проникновения. Он может просто единолично решить установить личность человека, который там проживает, и зайти абсолютно в любое помещение.
При этом если человек не хочет пускать сотрудника, то он нарушает закон. Это открывает широкое поле деятельности как для недобросовестных сотрудников, так и для преступников, маскирующихся под них, что сильно подорвет доверие к исполнительной власти, которого пытается добиться данный законопроект…
Am91, 10 августа
Прав полиции по сравнению с милицией добавили массу… Инициаторы и разработчики данного законопроекта хоть как-то отслеживают, что происходит в государстве, какие настроения в обществе, во что превратилась милиция?
От таких ПРАВ сотрудникам ситуация только усугубится: делай что хочешь, полный БЕСПРЕДЕЛ, и всегда можно прикрыться размытыми формулировками — они и сейчас-то это делают.
Наоборот, надо права им ограничивать. Пока нет решения суда, санкции прокурора, реальных ДОКУМЕНТАЛЬНЫХ доказательств, свидетельств — никаких осмотров, проникновений, требований предъявить документы и т.п.
В Англии полицейский никогда не подойдет (а не то чтобы попросить документы, перерыть карманы, забрать на час в отделение) к гражданину и не остановит машину, пока у него не будет четкой, стопроцентной уверенности в том, что он сможет доказать в суде факт какого-либо нарушения. А уж паспорта нигде в Европе носить не принято.
Вот к этому полицию и надо приучать: уважать Конституцию и права граждан, и пока доказательств нет — гражданин не виновен, и полицейский не вправе вмешиваться в его жизнь, тратить даже время гражданина, а не то чтобы пользоваться его средствами связи.
Насчет пользования средствами связи — понятно, что ситуации бывают разные, но это не забота граждан.
Академик, 12 августа 19.35
В своих комментариях некоторые пользователи высказывают пожелания о необходимости исключения из перечня прав полиции полномочия по проведению документальных проверок организаций, недопустимости «вмешательства в бизнес» путем ознакомления с документами и иной информацией, изменения оснований и порядка вызова в полицию для получения объяснений и т.п.
Такая позиция является, на мой взгляд, несколько однобокой. Почему-то каждый комментатор примеряет права полиции на себя с позиции потенциальной жертвы возможного произвола со стороны недобросовестных стражей порядка, «заряженных» рейдерами, либо недобросовестными конкурентами.
А не кажется ли вам, что если существенно сузить права полиции, то будут нарушены права потерпевших от преступлений, в том числе и интересы государственные?
Ведь почему-то никто не считает, что полномочия, предоставленные милиции (в будущем полиции) уголовно-процессуальным кодексом, слишком широки. А ведь рейдерские атаки и иные расправы над бизнесменами, как правило, реализуются с использованием норм УПК после возбуждения уголовного дела. В таких случаях почему-то все говорят о злоупотреблениях следственных органов, а не о несовершенстве норм УПК.
С учетом изложенного полагаю, что полномочий у будущей профессиональной полиции должно быть не много и не мало. Их должно быть ДОСТАТОЧНО! Достаточно — для выполнения задач, возложенных на полицию, и реализации функций по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию преступлений и административных правонарушений!
Скептикам рекомендую пообщаться с адвокатами потерпевших, которые не могут добиться возбуждения уголовных дел по так называемым неочевидным преступлениям. Не могут добиться возбуждения уголовных дел нередко по той причине, что для их возбуждения у милиции недостаточно полномочий.
Вот тут недавно президент возмутился тем, что в России хромотографы почему-то закупались по бешеным ценам, и призвал компетентные органы разобраться и принять меры для привлечения виновных к уголовной ответственности. Ну и каким образом милиция, не имея действенных мер для вызова лиц и получения от них объяснений, беспрепятственного ознакомления с необходимыми документами, права требования проведения проверок и ревизий, сможет разобраться и установить, имеются ли признаки состава преступления как в действиях членов конкурсных комисий, так и, возможно, причастных к хищениям руководителей коммерческих организаций, «выигравших» такие конкурсы?
Еще раз повторяю, что полномочий у полиции должно быть ДОСТАТОЧНО! А злоупотребления при недобросовестной и необоснованной реализации таких прав должны строго пресекаться прокуратурой, обжаловаться в суде со всеми вытекающими для недобросовестных сотрудников последствиями!
Старожил, 12 августа
Предлагаю исключить п. 9 из «Основных направлений деятельности полиции»: «Охрана имущества и объектов по договорам» вполне может осуществляться специально ранее созданным ФГУП «Охрана». Сделали первый шаг, делайте второй. Эта задача решена практически во всех странах Европы. Тем более правила ВТО (куда страна стремится вступить) однозначно запрещают коммерческую деятельность госструктур. Так стоит это сделать уже сейчас, чем потом опять переделывать!
УУМ, 12 августа
Посмотрите, что делается в ОВД: на службу в милицию за такую зарплату, как сейчас, приходят одни молодые девчонки после окончания колледжа, молодые парни после армии за 10 тыс. руб. в месяц, со всеми надбавками и премиями служить отказываются. В ОВД, в таких службах, как уголовный розыск и участковые уполномоченные, работают 18—20-летние девчонки, что категорически недопустимо: это работа только для мужчин, которых в милиции скоро не останется совсем. Поэтому если зарплата сотрудника милиции не будет повышена в несколько раз (она должна быть не менее 30 тыс. руб. в месяц у вновь прибывшего на службу), то еще максимум года два — и милиция (полиция) превратится в женский батальон, со всеми вытекающими отсюда выводами.
Ertree, 12 августа
В общем и целом, гарантии полицейских не прописаны.
Учитывая обилие требований, предъявляемых к служащим в полиции, необходимо обеспечить соответствующую компенсацию сотрудникам.
Сейчас же в законе прямо это не прописано — идут отсылки к законодательству РФ, что вообще ничего не значит — пустое место.
Служба в полиции должна стать ПРИВИЛЕГИЕЙ по сравнению с другими видами деятельности. Должен быть установлен прямой и ясный порядок получения вознаграждения за качественную службу. Необходимо именно здесь, в этом законе, прописать гарантии получения жилья, обеспечения семьи и детей полицейского. Эти вопросы не должны волновать сотрудника и отвлекать его от исполнения обязанностей.
Исполнение формулы «жилье — зарплата — социальные гарантии семьи» должно быть на плечах бюджета и беспрекословно выполняться.
Наказания же за нарушения требований данного закона должны также осуществляться путем ограничений в этой формуле.
Невозможно благородно выполнять свою работу, жуя капусту с морковкой в съемной квартире и покупая сыну одежду в секонд-хэнде.
Катрин, 10 августа
Позор государству, которое платит сотрудникам МВД такую нищенскую зарплату, при этом ответственности требует на миллион. Где вы найдете образованного, честного, психологически устойчивого, порядочного, профессионального и т.д. сотрудника за 15 тыс. руб.? Смешно! Платить в среднем зарплату 50—60 тыс. руб. — вот тогда и спросить есть за что, и уверена, что 80% сотрудников очень бы держались за свои места, и сразу многие проблемы в системе МВД решились бы. И причем чтоб эта зарплата не была бы состоящей из премиального фонда, а зависела от оклада по должности и звания. И убрать зависимость от субъекта и принадлежности к подразделениям: мэровские, громовские, гувдэшыне, мвдэшные, увошные… Все должны быть более-менее равны.