Сто лет без улыбки
Текст | р. Ицхак КОГАН
Фото | предоставлены р. И. Коганом
Обсуждение законопроекта о передаче организациям имущества религиозного назначения, находящегося в собственности государства, сегодня находится в центре внимания общественности. И это хороший повод, чтобы еще раз вспомнить все перипетии почти уже вековой истории, связанной с библиотекой, принадлежащей династии лидеров хасидского движения «ХаБаД-Любавич» Шнеерсонам. Трудно придумать дело, более ясное по своей сути и в то же время более запутанное в силу привходящих обстоятельств, не имеющих никакого отношения ни к формальной законности, ни к простой человеческой справедливости.
Вспомним историю. В 1812 году основатель династии Шнеерсонов, известный еврейский мудрец Алтер Ребе, за беспримерное мужество — и его собственное, и близких к нему хасидов, проявленное в борьбе с нашествием войска Наполеона, был пожалован императором Александром I званием наследственного Почетного гражданина Российской империи. Кстати, формирование библиотеки началось уже в те времена — с начала XIX века. Много лет спустя, во время Первой мировой войны, в 1915 году, когда немецкие войска приблизились к Любавичам, V Любавичский Ребе как Почетный гражданин России был предупрежден российским правительством о том, что город будет сдан. В связи с этим ему предложили поменять место расположения своего двора. Он переезжает в Ростов-на-Дону, следуя со всем своим имуществом через Москву. К сожалению, из-за недостатка средств многое пришлось оставить в Москве, в том числе и значительную часть библиотеки. Чтобы составить впечатление о масштабах груза, достаточно сказать, что только оставленная в Москве часть библиотеки весила 411 пудов и 4 фунта и была упакована в 35 ящиков, размещенных на московских складах хасида Персица.
Война продолжалась. Потом началась революция.
В 1918 году в Восточном собрании книг Румянцевского музея (впоследствии Государственной библиотеки им. В.И. Ленина) произошла серьезная кража. Ученый совет музея постановил: для пополнения фондов забрать три библиотеки, в том числе и библиотеку Шнеерсона. Это была единственная инстанция, постановившая изъять книги.
В 1919 году Любавичский Ребе через молитвенные дома пытается вернуть библиотеку, но сделать это невозможно: на нее уже наложена железная рука большевистской системы. Начинается тяжба. Власти аннулируют мандат, необходимый для передачи книг, и опечатывают ящики. Сам Персиц погибает при невыясненных обстоятельствах.
В 1922 году VI Любавичский Ребе Йосеф Ицхак Шнеерсон просит вернуть книги, но ему отказывают. В 1925 году он снова обращается с просьбой о возвращении библиотеки — опять безрезультатно. В ответ он получает смехотворное письмо, в котором сказано, что книги, мол, теперь станут достоянием всего советского народа, а не только небольшой группы частных лиц.
В 1927 году Ребе Й.И. Шнеерсон арестован, а затем выслан из Советского Союза. В постановлении с разрешением на выезд сказано: со всей библиотекой. Да где там! Ему снова отказывают, слово в слово повторив ответ 1925 года.
После нескольких лет скитаний по свету VI Любавичский Ребе обосновывается в США. В 1933 году его американские сторонники обращаются к конгрессу США с просьбой ходатайствовать перед советскими властями о передаче библиотеки. Но они получают неутешительный ответ: конгрессмены могут ходатайствовать только в том случае, если имущество принадлежит американскому гражданину.
В 1950 году VI Любавичский Ребе покидает этот мир. Вскоре его преемником становится VII Любавичский Ребе Менахем Мендл Шнеерсон.
Долгие годы библиотека оставалась в сфере внимания любавичских хасидов, вообще всех евреев, помнивших в тяжелые советские годы о своих корнях. И вот в 1988 году, когда железный занавес всерьез заколебался, известный американский предприниматель Арманд Хаммер обещал Любавичскому Ребе помочь в поисках и возвращении библиотеки. Он договорился с российским руководством и получил разрешение на приезд в Москву трех специалистов, которые смогли бы осуществить поиск книг. Библиотекарь Любавичского Ребе Шолом Довбер Левин и сопровождавшие его двое раввинов начали переговоры. Им сообщили, что еще перед Второй мировой войной в Киеве было решено создать еврейский музей, и книги были отправлены в столицу советской Украины, где в годы войны сгорели. Когда эту информацию передали Ребе Менахему Мендлу, он отреагировал просто: «Ищите в Москве!» Но где искать? По каталогу книг из библиотеки Ребе посланники выбрали 20 самых ценных книг и сделали запрос. Все 20 неожиданно нашлись в Музее книги Библиотеки им. Ленина. Но странным образом выяснилось, что они не из библиотеки Шнеерсона, а из собрания Л.С. Полякова. Конечно, это была дезинформация, поскольку на книгах, полученных в Библиотеке им. Ленина, посланники обнаружили пометки нескольких ребе из династии Шнеерсонов. Но несмотря на это вопрос был закрыт.
В 1990 году, после того как по поручению VII Любавичского Ребе я вывез детей из Чернобыльской зоны, меня попросили при посредничестве ректора Государственной классической академии им. Маймонида Вероники Ириной договориться о встрече с компетентными людьми по поводу библиотеки Шнеерсона. Так я попал в группу из четырех человек, которые стали представителями Ребе Менахема Мендла в новом раунде переговоров о «пропавших» книгах.
Как только переговоры начались, у меня возникло ощущение, что книги нам вернут, если не завтра, то уж точно очень скоро. Атмосфера была доброжелательной, даже дружелюбной. Мы встретились с заместителем директора библиотеки, он пригласил двух гебраистов, которые подтвердили, что библиотека Шнеерсона находится в фондах Ленинки, а имя Полякова понадобилось только для сокрытия истины. Нам предоставили все документы, более того была даже назначена дата церемонии возвращения книг — на один из дней декабря 1990 года. Но что-то в последний момент сломалось, возможно, коллегам Михаила Горбачева по Политбюро удалось взять верх.
Торжество было назначено на воскресенье. Это было в дни ханукальных праздников. Из Израиля привезли великолепную ханукию, которую мы хотели передать в знак благодарности. Нас попросили принести подарок заранее для проверки спецслужбами. Когда в воскресенье мы пришли за ханукией, нам сказали, что передача книг откладывается. Как? Что случилось? Внятного ответа не было. Нас все время водили по кругу. Из-за постоянных проволочек мои товарищи лишились виз и были вынуждены уехать из страны.
Но время шло. В мае 1991 года нам вернули синагогу на Бронной, а в августе нас пригласил в Кремль А.Н. Яковлев и сказал, что вопрос с библиотекой решен: идите в Ленинку и начинайте отбор книг. Он посоветовал также, поскольку там мало специалистов, пригласить людей, сведущих в иудаизме. Мы взяли ребят из иешивы, еврейского духовного училища при синагоге. Какая радость была!
Нас принял директор Библиотеки им. Ленина А.П. Волик. Всю пятницу мы ждали решения каких-то формальных, как нам сказали, вопросов. Началась суббота — Шабат, когда евреям запрещено производить многие виды работ… И вдруг в 11 часов вечера директор библиотеки говорит нам, что по телевидению передают, будто его захватили хасиды и требуют возврата библиотеки Шнеерсона.
Первая реакция: побыстрее уносить ноги. Но я сказал: «Ни в коем случае». Я понимал: пока вопрос не решен, мы должны оставаться в библиотеке. Нас провоцируют: если мы убежим, потом скажут все что угодно.
А.П. Волик проявил себя в высшей степени порядочно. Нам разрешили доставить субботнюю еду. Мы зажгли свечи, сделали благословение, а потом молились. Вскоре библиотека была оцеплена, в помещение никого не пускали. На следующий день разрешили войти журналистам. Но у нас суббота, мы не можем давать интервью. Вместо нас говорил Анатолий Петрович Волик. Разумеется, он отрицал, что его удерживали насильно.
Суббота закончилась. В этот момент мы начали свой пикет у Ленинской библиотеки с требованием принять наши документы для рассмотрения в суде жалобы на то, что у нас украли собрание бесценных книг. Пикет продолжался три недели — в итоге документы приняли.
В октябре 1991 года Госарбитраж РСФСР обязал Библиотеку им. Ленина вернуть собрание хасидам. Библиотека это решение не выполнила, заявив, что ее архивы — национальное достояние советского народа. В ноябре того же года Высший арбитражный суд РСФСР вторично постановил немедленно начать передачу книг. Однако потом выяснилось, что невозможно передать книги негосударственной организации. Мы обратились в Академию Маймонида. Но в феврале 1992 года пленум Высшего арбитражного суда отменил предыдущие решения. Это был очередной тупик.
За прошедшие годы мало что изменилось. В 1993 году министр культуры российского правительства Евгений Сидоров передал одну из книг собрания — «Тания» — вице-президенту США Альберту Гору. Тот вернул ее Любавичскому Ребе. Семь книг получил Билл Клинтон в рамках межбиблиотечного обмена. В 2001 году раввин Берл Лазар сообщил о том, что он имеет заверение властей, что те готовы вернуть книги в том случае, если они останутся в России, а именно в МЕОЦе (Московский еврейский общинный центр) в Марьиной роще. Мы были готовы на это. Но за все время в общей сложности вернулось не более 20 книг.
Потеряв всякую надежду на то, что в России этот вопрос может быть решен, американские хасиды обратились в суд США. Поскольку хасидизм — это всемирное движение, стало быть, библиотека Шнеерсона — и американская собственность тоже. Тамошние правоведы долго проверяли, прошли ли мы в России все необходимые судебные инстанции, а потом приняли дело к рассмотрению. В результате появилось постановление американского суда, что Россия должна вернуть книги.
Но воз, как говорится, и ныне там…
Когда в качестве посланника Любавичского Ребе я возвращался в Москву, мне сказали, что в России к власти пришли новые люди, и они вернут книги «с улыбкой». Эту «улыбку» мы ждем уже 20 лет.
Ни одно религиозное направление не истреблялось с таким остервенением, как ХаБаД-Любавич. У меня есть полный мартиролог еврейских мучеников. Пролитая ими кровь взывает к российским властям, требует снять все заслоны, освободить святыню и вернуть людям, которым она принадлежит по Божественному и человеческому праву.
Вице-президент «Агудас Хасидей ХаБаД», главный раввин Синагоги на Б. Бронной Ицхак Коган родился в 1946 году в Ленинграде в традиционной еврейской семье. С детства подпольно получал религиозное образование. С 1961 года работал токарем на заводе им. Кулакова. В 1963 году поступил в Ленинградский электротехнический институт им. Ульянова-Ленина.
Во время учебы в институте постоянно работал на кафедре академика Фатеева. В 1969 году окончил институт и вернулся на завод инженером. Участвовал в создании систем автоматического управления атомных подводных лодок.
В 1974 году подал заявление на выезд в Израиль, получил отказ. Был одним из лидеров возрождения религиозного движения в СССР. Выехал в Израиль в 1986 году.
По указанию VII Любавичского Ребе участвовал в создании в Иерусалиме района для выходцев из СССР. В 1990 году по поручению Ребе организовал вывоз детей из Чернобыльской зоны. С 1990 года — посланник Ребе в СССР, вице-президент «Агудас Хасидей ХаБаД». С 1991 года — раввин Синагоги на Б.Бронной, руководил ее восстановлением и реконструкцией. В 2007 году Указом Президента РФ награжден орденом Почета и высшей российской общественной наградой — орденом «Гордость России». Имеет пятерых детей, 22 внука и двух правнуков.
Публикуя мнение раввина Ицхака Когана, редакция предлагает высказаться о данной проблеме и другим заинтересованным сторонам.