Сергей МУРАШЕВ: модернизация страны невозможна без эффективной защиты интеллектуальной собственности
Текст | Николай ФЕДОРОВ
Фото | Наталья ПУСТЫННИКОВА
Генеральный директор Центра исследований и интеллектуальной собственности «Аквапатент» (Санкт-Петербург) Сергей Мурашев убежден, что система защиты интеллектуальной собственности — непременное условие развития в России современной экономики.
— Сергей Владимирович, насколько остра для нашей страны проблема интеллектуальной собственности?
— Одна из самых острых — и это тормозит экономическое развитие. Не сняв эту проблему, не создав условия для использования результатов интеллектуальной деятельности в интересах бизнеса, мы не сможем создать инновационную экономику.
Интеллектуальная собственность — продукт интеллектуальной деятельности человека. Раньше она была фактически общественным достоянием: как и материальная собственность, принадлежала «всему советскому народу».
Но в пореформенные годы ситуация изменилась.
Интеллектуальная собственность стала одним из объектов гражданско-правового оборота, таким как машины, дома и пр., и предметом отношений, с одной стороны, физических лиц — создателей тех или иных творческих произведений, изобретений, разработок и, с другой стороны, компаний-заказчиков. Эти отношения строились в лучшем случае в рамках заключенных между сторонами договорных обязательств в соответствии с действующим законодательством, а в худшем — вообще без установления прав на интеллектуальную собственность и внятных юридических обязательств о ее использовании.
Правила гражданского оборота интеллектуальной собственности, установленные государством, формировались постепенно, со временем они становились более совершенными. Сначала появился ряд специализированных законов: Закон об авторском праве и смежных правах, Патентный закон и другие. Они дали возможность авторам и изобретателям, а также предприятиям-заказчикам зарабатывать на результатах интеллектуальной деятельности.
— А затем их сменила посвященная интеллектуальной собственности Часть четвертая Гражданского кодекса РФ…
— Совершенно верно. В ее разработке, как известно, принимал участие наш президент Дмитрий Анатольевич Медведев в период работы на юридическом факультете Санкт-Петербургского государственного университета.
Четвертая часть ГК — это был очень важный шаг, который позволил привести разрозненное законодательство в области интеллектуальной собственности в единое целое, что стало важнейшим толчком для развития системы защиты интеллектуальной собственности в нашей стране.
Но пришли ли мы к тому состоянию системы развития интеллектуальной деятельности, которое должно быть в условиях развитой рыночной экономики? Увы, нет.
— Почему?
— Масса причин. Виноваты и государство, и бизнес. Ключевой момент: предприятия и организации пока еще недостаточно осознают, что забота об оформлении своевременной правовой охраны и защите результатов интеллектуальной деятельности — одна из первоочередных их бизнес-задач.
К сожалению, отношение большинства руководителей к правовой охране и защите результатов интеллектуальной деятельности — только как к лишним затратам бизнеса.
— Потому что пока еще не научились оценивать потенциальный ущерб от недостаточной защиты?
— К сожалению, да. Для того чтобы понимать экономический смысл институтов интеллектуальной собственности, нужно очень четко осознавать экономическое содержание НИР и ОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы). И понимать, как выстроить четкую систему возврата затрат на них.
— Возврата за счет реализации продукции, выполненной на их основе?
— Во-первых, за счет реализации новой конкурентоспособной продукции, созданной с использованием интеллектуальной собственности.
Во-вторых, за счет извлечения прибыли непосредственно из результатов интеллектуальной деятельности, полученных в результате выполнения НИР и ОКР, на которые в установленном порядке получена правовая охрана, то есть за счет вновь созданной интеллектуальной собственности, выступающей как самостоятельный рыночный товар.
Если нет правовой охраны результатов интеллектуальной деятельности, затраты на НИР и ОКР с высокой степенью вероятности можно отнести к убыткам — результатами ваших НИР и ОКР с удовольствием будут пользоваться ваши конкуренты. Патентами на ваши разработки будут обладать другие, и они смогут ограничивать вас в правах на использование результатов ваших НИР и ОКР.
В-третьих, за счет предотвращения ущерба от кражи ваших результатов интеллектуальной деятельности. Риск выхода этих результатов из-под контроля с увеличением оборота продуктов интеллектуального труда очень велик. Кроме того, сегодня зачастую сохраняются правовые возможности для сотрудников использовать свои идеи на стороне — в их договорных обязательствах есть нередко существенные пробелы.
И, самое главное, в глобальной экономике нет тихих заводей, в которых можно себе позволить расслабиться и не думать о защите информации. Все рынки остроконкурентны.
— И инструменты патентной защиты становятся важнейшим средством конкурентной борьбы?
— Именно. Тот, кто застолбит свой приоритет, сорвет банк, получит существенные преимущества на рынке того или иного нового продукта. И компания, которая не успела получить патент, будет вынуждена либо сворачивать соответствующую деятельность, либо вносить значительные лицензионные платежи за использование результатов, которые из-за упущений в их охране оказались интеллектуальной собственностью конкурентов, либо срочно искать дополнительные суммы на новые НИОКР.
— А насколько распространен патентный рэкет, о котором пишет пресса?
— Он получил уже достаточно широкое распространение в России. Это относительно новый для нашей страны способ нанесения ущерба конкуренту.
Суть в том, что компания, ведущая агрессивную конкурентную борьбу, оформляет иногда десятками патенты на способы и устройства, эквивалентные вашим, иногда на известную продукцию, пользуясь пробелами действующего законодательства. И в час X привлекает вас к гражданско-правовой и/или уголовно-правовой ответственности за использование запатентованного ими способа или устройства — вы, мол, не получили лицензию правообладателя.
Дело в том, что механизм опротестования предъявленного к нарушению патента может занять длительное время, может длиться и год и два, за это время бизнес вполне может разориться.
Защититься от патентного рэкета нельзя, не имея подтверждающих документов на вашу интеллектуальную собственность, это не вещь, которую можно просто передать из рук в руки. Любая передача интеллектуальной собственности оформляется юридическими документами (то, что не прописано в них, считается не переданным), поэтому и отстоять в суде свои права на нее без соответствующих документов будет проблематично.
Важна юридическая цепочка передачи прав от автора к правообладателю.
А собственностью предприятия интеллектуальная собственность становится только тогда, когда она учтена в балансе, то есть отражена в нематериальных активах (НМА).
Надо понимать, что правомерно в хозяйственном и гражданско-правовом обороте могут участвовать только результаты интеллектуальной деятельности, на которые оформлена правовая охрана. Когда нет этого понимания, тогда возникает патентный рэкет.
Бизнес должен понять: нематериальные активы — главная ценность инновационной экономики. Обладание ими приносит значительный доход и повышает капитализацию бизнеса.
Если мы сравним западную компанию и наше предприятие по величине и динамике капитализации НМА, то окажется, что в западных высокотехнологичных компаниях доля НМА в процентном отношении к материальным активам может составлять более 90%.
У наших же эта доля, как правило, невелика — чаще всего несколько процентов, и она имеет плохую динамику, то есть увеличивается очень низкими темпами или не увеличивается вовсе. Какая уж тут модернизация…
— Особенно ценна динамика увеличения нематериальных активов?
— Да. По темпам роста НМА и некоторым другим показателям можно оценить, насколько инновационно активно предприятие. Такое предприятие привлекает инвесторов, привлекает банки.
Настало время легализации результатов интеллектуальной деятельности и организации надлежащего управленческого и бухгалтерского учета интеллектуальной собственности (или НМА) на предприятиях.
Институты патентов и ноу-хау в рыночной экономике нужны для обеспечения монополии на рынке — монополии на использование той или иной технической идеи или технологии на определенный срок, за который инвестор должен успеть возвратить свои затраты на НИОКР.
Например, патентная защита на изобретения предоставляется, как правило, на 20 лет, на полезные модели — на 10 лет. Данный срок позволяет стимулировать разработку нового, дабы монопольно извлекать из этого повышенный доход.
Сейчас сроки обновлений технологий имеют тенденцию к сокращению, это уже не 20—30 лет, а от трех до восьми лет в зависимости от отрасли, поэтому, как правило, патентной охраны хватает на весь жизненный цикл разработки.
Иначе говоря, когда установлена правовая охрана, есть экономический смысл инвестировать в НИОКР. Потому что обеспечивается монополия на использование соответствующих результатов интеллектуальной деятельности. То есть патентно-правовая охрана и коммерческая тайна — это прежде всего инструменты для обеспечения монополии на рынке, но только с разными механизмами охраны. Патентная охрана — путем опубликования сведений и запрета этих сведений о технических решениях использовать их без разрешения правообладателя. Ноу-хау — путем неразглашения сведений. Иногда предпочтительней патентная охрана, иногда интересно закрытие информации. Патент — это также хорошая рекламная информация, притом бесплатная и доступная любому желающему.
— И, соответственно, инструмент для стимулирования инноваций?
— Совершенно верно!
В нашей стране под инновациями сегодня понимается, к сожалению, преимущественно закупка лицензий на запатентованные западными компаниями технологии или закупка готового оборудования.
На начальном этапе преодоления технологического разрыва это важно — но только на начальном. Потому что лицензии на новейшие технологии, новейшее оборудование нам никто не продаст: нам предоставят возможности пользоваться технологиями позапрошлого, в лучшем случае прошлого, технологического поколения.
Поэтому истинные инновации и модернизация — это разработки собственными силами, на которые обеспечен наш приоритет. То есть интеллектуальная деятельность, имеющая системную, всеобъемлющую защиту, максимально полный контроль за научно-технической информацией, генерируемой предприятием. Впрочем, это подход для сферы прикладных разработок.
Очень четко нужно понимать: получение правовой охраны и организация защиты интеллектуальной собственности — это не проблема каких-то отдельных «умных» компаний, это проблема всеобщая, касается всего бизнеса. Потому что в любом современном бизнесе есть инновации, коммерческие или технологические. И начинается защита с отношений с создателем этих инноваций.
Далее. Деятельность по получению правовой охраны и организации защиты интеллектуальной собственности немыслима без привлечения профессионалов. Общеуправленческих знаний руководителя или знаний специалистов юридической службы, службы безопасности предприятия недостаточно для того, чтобы компетентно решать проблему. Привлекать можно либо сторонних партнеров, либо создавать собственную службу интеллектуальной собственности.
Начнем с внешних партнеров. Юридические компании, работающие в сфере защиты интеллектуальной собственности, — довольно развитой рынок. Но они выполняют строго определенные функции по оформлению правовой охраны и защите интеллектуальной собственности. Если, скажем, перед вашим предприятием стоит задача обеспечить охрану товарных знаков и знаков обслуживания, юридической фирмы для решения этой задачи будет вполне достаточно.
Далее. Существует рынок собственно патентных услуг: оформление заявок на патенты, проверка патентной чистоты. Это профессиональные патентоведы и патентные поверенные. В этом сегменте больше проблем. Патентных фирм, специализирующихся на промышленной собственности, в некоторых регионах дефицит, большой дефицит их в ряде специализированных предметных областей патентования.
Патентный бизнес в нашей стране, как правило, семейный. В этом есть как плюсы, так и минусы. Плюсы — деятельность традиционна, ею эксперты занимаются не одно десятилетие, передают опыт из поколения в поколение. Минусы — занимаются часто на основе еще советских представлений. И самое главное: профессиональных патентных поверенных в области изобретений и полезных моделей — большой дефицит.
Их более или менее хватает в Москве и Петербурге, хотя и далеко не по всем техническим областям. Но, скажем, на всю Западную Сибирь всего две патентные фирмы, в Красноярске — один патентный поверенный.
Если в компании относительно немного разработок, ей имеет смысл обратиться за помощью к специализированным патентным компаниям. Но вот крупным фирмам, у которых большой поток научно-технической информации, десятки подлежащих патентной охране изобретений, этот вариант не подойдет. Им не обойтись без собственной службы интеллектуальной собственности.
Внутри такой организации должны быть люди, которые досконально знают ее, знают нюансы ее работы, разработки, технологии, техническую документацию, специфику отрасли.
В некоторых организациях имеются еще с советских времен патентные службы, которые составляют заявки на изобретения и проводят экспертизы на патентную чистоту. Они вполне могли бы стать основой новых служб защиты интеллектуальной собственности — с новыми задачами.
Вообще, современных специалистов в сфере интеллектуальной собственности очень мало. Тех, что выпускаются Российским институтом интеллектуальной собственности при Роспатенте, — капля в море. Специалистов приходится готовить на практике, другого выхода пока, к сожалению, нет.
— Специализированную службу внутри предприятия наверняка могут себе позволить только крупные компании?
— Безусловно. Но и разработки в промышленных масштабах — это удел прежде всего крупного бизнеса.
Да, есть малые инновационные предприятия, но они работают, как правило, в составе крупных корпоративных сетей, по подрядам крупных компаний. Либо их создают НИИ, вузы — в рамках известного закона, принятого по предложению президента Медведева. То есть они должны быть подключены к системам защиты интеллектуальной собственности материнских организаций.
Итак, мы договорились, что для защиты широкого спектра разработок, технологий, интеллектуальной деятельности во всех ее проявлениях необходима служба внутри предприятия. Какова ее забота?
Это весь спектр научно-технической информации и новых знаний, в том числе это различные объекты патентования — новые способы, устройства, вещества. А также единые технологии, ноу-хау, то есть то, что не подлежит по какой-либо причине патентной защите.
Кроме того, ее задача — проведение патентных исследований в различных целях. Это очень важно, в том числе в партнерских отношениях по поводу создания новой продукции.
Многие компании указывают в договорах на поставку своей продукции по поводу интеллектуальной собственности: свободна от прав третьих лиц. Но действительно ли проводилась проверка патентной чистоты? Как показывает практика, чаще всего на это деньги не тратили, а, как у нас часто бывает, положились на авось.
При такой сомнительной продукции юристы иногда рекомендуют договариваться о солидарной ответственности в случае претензий. Конечно, это облегчение бремени, но не спасение от ущерба…
Еще одно направление работы службы — корректные с точки зрения предметных областей науки и техники формулировки договорных обязательств в отношениях с сотрудниками и во взаимоотношениях с подрядными организациями. Ведь когда определение, что является предметом служебных НИР и ОКР, нечеткое, позволяет двоякое толкование, нет никаких правовых препятствий для передачи новых знаний предприятия третьим лицам.
Важное условие для сохранения монополии на технологии — создать разработчикам благоприятные материальные и моральные условия.
Итак, работа службы интеллектуальной собственности — это построение системы правовой охраны и организация защиты экономически важных для предприятия активов, включающей профилактическую работу и собственно меры защиты в отношении конкретных видов научно-технической информации и результатов интеллектуальной деятельности.
Профилактика — разработка положения о ноу-хау и патентовании, разработка стандартов работы с научно-технической информацией. А также планирование организации правовой охраны и защиты. Важный элемент профилактики — участие в разработке договоров и нормативных актов. Задача профилактического этапа — определить, что охранять, в каком режиме потом защищать, зачем охранять и как защищать.
Затем наступает этап собственно защиты — с использованием широкого правового и организационного инструментария.
Мы много работаем по заказам на постановку организации служб интеллектуальной собственности в компаниях и организациях, часто просто консультируем. И, увы, сталкиваемся с тем, что такие целостные системы охраны и защиты в российских компаниях, в отличие от иностранных, почти не встречаются, за редким исключением.
Отставание российских компаний в вопросах охраны и защиты новых знаний и информации опасно велико. Оно приводит к тому, что, например, в некоторых областях, в том числе в ОПК, у нас сегодня достаточная доля патентов оформляется на третьи компании, в том числе иностранные компании, способные быстро их коммерциализировать и извлечь прибыль, используя их для выпуска гражданской продукции.
Одна из немногих сфер, где я в последние годы наблюдаю всплеск патентования и правильной защиты, — это разработка лекарственных средств, медицинских технологий и биотехнологий. Это чуть ли не единственный наш рынок, который по организации патентной защиты близок к мировым требованиям.
Но мы не можем ждать, пока и другие рынки эволюционным путем дойдут до современных подходов: в процессе ожидания результатов эволюции можем потерять целые отрасли!
Большая проблема в России — адекватный учет интеллектуальной собственности в имуществе предприятия. Дело в том, что ГК РФ, НК РФ, ПБУ принимались в разное время, и, хотя соответствующие понятия там присутствуют, они не тождественны. И самое главное — нет достаточной практики учета интеллектуальной собственности в рамках бухгалтерского и управленческого учетов. Разные трактовки есть в подзаконных актах.
Например, предлагается производить переоценку НМА исходя из цен свободного рынка. Какие же могут быть на свободном рынке цены на то, чего еще нет или, точнее, имеется в единственном экземпляре у правообладателя?!
— То есть с оценкой имеются сложности?
— Нет, сложности именно с учетом. В рамках оценочной деятельности прекрасно умеют выполнять оценку — есть и отечественные, и иностранные разработки на этот счет.
Еще одна трудность: в российских судах пока недостаточно практики по делам об интеллектуальной собственности. Суды общей юрисдикции и арбитражные суды не чувствуют себя достаточно уверенно в соответствующих делах. Это для них слишком специфические темы.
Именно из-за специфики в Германии, например, есть отдельная судебная вертикаль, занимающаяся делами по поводу споров об интеллектуальной собственности.
Сейчас, слава богу, появилась практика Верховного суда по делам об интеллектуальной собственности, и она пополняется.
С темой судов связана тема процессуальных норм, касающихся интеллектуальной собственности. Нормы материального права у нас уже находятся на уровне мировых стандартов. А вот правоприменительная практика в области интеллектуальной собственности — в зачаточном состоянии.
Остро не хватает норм в области передачи технологий, то есть использования интеллектуальной собственности.
Закон о передаче технологий описывает схемы, аналогичные тем, что содержатся в известном 94-м федеральном законе — о проведении конкурсов. Это не вполне эффективная система.
И, самое главное, одного этого закона совершенно недостаточно. В США, например, масса нормативных актов, определяющих процесс передачи интеллектуальной собственности и рассмотрения дел в различных государственных организациях.
— Каково место Петербурга, одного из интеллектуальных, научно-технических центров России, в решении проблемы интеллектуальной собственности в нашей стране?
— Петербург — уникальный научно-технический центр. Некоторые отрасли научных исследований и высоких технологий приоритетно представлены в нашем городе. Он, на мой взгляд, может оформиться как ядро для решения проблем интеллектуальной собственности.
Роль его в решении проблемы интеллектуальной собственности, как и всех российских наукоградов, очень велика. Потому что понятно: где научная деятельность, там и интеллектуальная собственность.
В гидравлике есть такое понятие — эжектирование потока: когда создается источник для формирования струи, направляющая струя, с помощью которой разрозненные ручейки сливаются в единый поток. Так же, на мой взгляд, должно быть и с решением проблемы интеллектуальной собственности: «прорывные» города, в том числе Петербург, формируют правильные подходы, готовят кадры, а остальные действуют в определенном ими русле.
По такой же схеме, на мой взгляд, необходимо действовать и государству по отношению к бизнесу. Оно должно формировать направления, а ручейки бизнеса должны течь в этом направлении и создавать единый мощный поток. Бизнес как таковой не способен самоорганизоваться без государства. И именно государству сегодня принадлежит центральная роль в преодолении нашего отставания в решении проблем интеллектуальной собственности.