Игорь ГОРЯЧЕВ: требуется власть шаговой доступности!
Текст | Дмитрий АЛЕКСАНДРОВ
Фото | Александр ДАНИЛЮШИН, Наталья ПУСТЫННИКОВА
Директор ГУ Московской области «Мособлгосэкспертиза» Игорь Евгеньевич Горячев возглавил областную экспертизу в период второго, рыночного рождения экспертных органов в строительстве — в 2001 году. За его плечами был длительный опыт работы в проектно-строительных и инвестиционно-строительных организациях.
Под руководством Горячева Мособлгосэкспертиза приобрела современный вид — организации, осуществляющей комплексную экспертизу проектных решений: архитектурно-строительную, конструктивную, технологическую, экономическую, экологическую, историко-культурную, проверку с точки зрения безопасности и т.д.
Организация стала, по сути, надежным партнером всех участников строительного процесса на территории Московской области и в то же время органом, отвечающим за обеспечение как строителей, так и руководителей области необходимой для качественного и эффективного строительства документацией.
Истина посередине
— Игорь Евгеньевич, относительно недавний День строителя не в пример предыдущим прошел без победных реляций. Это был грустный праздник: отрасль по сравнению с предыдущими годами очень сильно упала…
— Ситуация действительно не блестящая, но не нужно сгущать краски: строительная отрасль чрезвычайно инерционна, и для глубокого падения ей нужен очень длительный внешний по отношению к ней шок, которого, к счастью, не было.
Какие процессы в отрасли видны на нашем уровне — уровне взаимодействия с заказчиками, инвесторами и исполнителями проектной документации? Договоров на проведение экспертизы меньше не стало. Однако примерно с октября 2008 года по март этого года был определенный провал с поступлением документации по большим застройкам.
— Микрорайонным?
— Да. Документация на них не поступала вовсе. По отдельным жилым домам, небольшим группам жилых домов документация была, но составляла процентов 20—30 от всей поступающей документации. Львиная же доля документации для экспертизы приходилась на мелкие объекты и объекты инженерной инфраструктуры.
Ясно, что без подготовки проектной документации никто на стройплощадку не выйдет. То есть подготовка к строительству была приостановлена.
Но начиная с апреля-мая пошли заказчики, инвесторы, проектировщики с проектами жилых домов, групп жилых домов. Дома все чаще и чаще стали попадаться в проектной документации среди котельных, очистных сооружений, отдельно стоящих магазинчиков, заправок и т.п.
— То есть структура проектной документации постепенно восстанавливается?
— Да. Гипотез может быть две. Первая — заказчики ранее, в период «быстрого строительства» прежних двух-трех лет, построили объекты без полного комплекта исходно-разрешительной документации и теперь стремятся полностью их легализовать. Вторая — строительные организаторы нашли деньги, скорее всего заемные средства.
— И какая из этих гипотез ближе к правде?
— Думаю, истина, как это часто бывает, лежит посередине, то есть присутствует и дооформление, и определенное восстановление финансирования.
Строительство, повторю, очень инерционный процесс. Его нельзя остановить однократным отрезанием финансовых потоков. Потому что уже закуплены материалы, внесены авансы — куда же деваться? Надо строить, стиснув зубы, беря кредиты под высокие проценты, с возросшими залогами.
Многие участники строительного процесса готовы пойти застройщикам навстречу, потому что сами оказались в трудном положении. Например, заводы, испытывающие проблемы со сбытом бетона, арматуры, кирпича, зачастую отпускают их под гарантийные письма — под обещание заплатить позже. То же самое — проектные организации.
Со своей стороны мы по мере сил стараемся поддерживать проектно-строительные организации. Поскольку для получения заемных средств нужно иметь полный комплект документов, мы идем навстречу заявителям: принимаем для экспертизы исходно-разрешительную документацию частями. И так же частями принимаем оплату по договору экспертизы.
Большинство проектных организаций с нами работают постоянно, и крупных случаев неплатежей не было. Вообще, мы всегда придерживаемся философии партнерства, никогда не злоупотребляем контрольными полномочиями.
— Итак, кризисный шок на строительном рынке прошел?
— Судя по всему, да. Рынок размораживается. У застройщика трудовой коллектив на шее, ему надо платить зарплату. А если уже начали продавать квартиры, то в случае приостановки строительства могут быть трения с дольщиками, а значит, проблемы с властями и фискальными органами. Этого никто не хочет.
Ситуация, конечно, не радужная: строительство порядка 60—70 многоэтажек с прошлого года заморожено. Эти объекты находятся под личным контролем министра строительного комплекса области Евгения Викторовича Серегина, вице-премьера областного правительства по строительству и ЖКХ Владимира Федоровича Жидкина, и, конечно, этой темой регулярно интересуется губернатор области Борис Всеволодович Громов.
Минстрой области пытается разобраться в каждой конкретной ситуации остановки строительства жилого дома. Его сотрудники выезжают в соответствующие муниципалитеты, встречаются с заказчиками, застройщиками, инвесторами. Пытаются вникнуть: в чем причина остановки строительства — в уходе подрядчиков или в том, что инвестор этот проект торгует, чтобы отбить какие-то деньги? Есть ли вероятность появления проблем с обманутыми дольщиками? Политика области — стимулировать инвесторов и застройщиков к тому, чтобы все-таки продолжали строительство.
Про социальные объекты — детские сады, поликлиники, больницы, жилые дома для расселения — я уже и не говорю: они находятся под особым контролем. Вне зависимости от того, за счет инвестиционных средств или за счет бюджетных они строятся. График по ним выдерживается очень четко.
Не в темпах счастье
— Московская область была одним из лидеров по объемам строительства в России. Сохранит ли она это лидерство по итогам 2009 года?
— Действительно, три года подряд — в 2006, 2007 и 2008-м — Московская область была лидером по объемам строительства в России. Причем год от года объемы строительства в области росли. В 2008 году по сравнению с 2007?м рост был небольшой, но все-таки имел место: вместо 7,5 млн кв. м в 2008-м было построено 7,8 млн.
Кроме того, создан огромный задел — порядка 20 млн кв. м сейчас находятся на разных стадиях строительства: от уровня огораживания площадок и закладки фундамента до стадии готовых коробок, где осталось два-три монтажных горизонта. Остановить этот процесс трудно. По показателям шести месяцев темпы ввода жилья и нежилых помещений аналогичны 2008 году — несмотря ни на что. То есть лидерство, скорее всего, будет сохранено.
Если и будет какой-то провал, то он придется на третий-четвертый квартал этого года. Я не думаю, что будет глубокое падение, скорее всего процентов 15—20.
— Это много…
— Я считаю, что сокращение объемов строительства как раз позитивное явление. Нужно задаться вопросом: сколько жилья необходимо и достаточно для Подмосковья? Нужно ли обеспечивать в Московской области такие колоссальные объемы жилья?
За последние годы строилось в среднем 5 млн кв. м — построили уже 25 млн кв. м с 2002 года! Показатель 1 кв. м на человека в год уже достигнут. А при имеющихся объемах жилья мы можем переселить в Московскую область еще 1,5 млн человек вдобавок к имеющимся 7,5 млн. Разве наша цель — китайская плотность населения в Московском регионе?
Решению этой задачи помогает и родная армия. Почему-то основные объемы строительства жилья для военнослужащих приходятся именно на московский регион. Военнослужащие, получив квартиру, нередко выходят в запас по выслуге лет, по собственному желанию или по сокращению штатов — это десятки тысяч людей. Но рабочих мест для них не создается.
— То есть сегодня в Московской области нужно заниматься не количеством, а качеством жилья?
— Безусловно, то есть должно происходить строительство в рамках улучшения жилищных условий. Есть списки очередников, есть списки граждан на переселение — эта программа планомерно реализуется.
Но процент расселения из ветхого и аварийного жилья от объема введенного жилья незначителен. В хорошие инвестиционные годы — 2006, 2007, 2008-й — 20—30% в новом жилье составляли инвестиционные квартиры: банки, компании и граждане размещали в квартирах свободные средства.
О чем действительно нужно вести речь, как мне представляется, так это о повышении покупательной способности жителей столицы и области. Темпы же роста объемов строительства — задача для остальной России, в Москве и области план перевыполнен.
Например, в ЦФО эта проблема остро стоит в Рязанской, Костромской, Смоленской областях. Там нужно еще лет пять-шесть, чтобы достичь советских темпов ввода жилья. В Московской же области в хорошие 1986—1987 годы вводилось около 5 млн кв. м ежегодно, а в последние годы — 7—7,5 млн кв. м, то есть в полтора раза больше! В сумме с Москвой — это 12—13 млн кв. м, в то время как по России в целом вводилось 60—62 млн.
— То есть в столичном регионе сдавалась четверть всех строительных объектов страны!
— Совершенно верно. И понятно, почему. Раз все инвесторы в Москве — значит, и все строители, и строительство здесь же. Государство, региональные администрации должны развивать инвестиционные структуры на местах, чтобы поднимать строительный комплекс по всей стране, а не только в столице и области.
Сегодня Москва подошла к естественному пределу своих земельных ресурсов для строительства. Но Московская область их далеко не исчерпала. 10-километровый пояс вокруг Москвы сейчас интенсивно застраивается, активно осваиваем 20-километровый. Такими темпами скоро дойдем и до 30-километрового…
А если будут реализованы планы строительства Центральной кольцевой автодороги, которая пойдет впритык к первому бетонному кольцу — это район 42—43 км, там зарезервировано земель под цели не только промышленного, но и жилищного строительства на 50 млн кв м. Чего мы добьемся, продолжая строительство нынешними темпами?
— Но при этом спрос на жилье сохраняется высоким…
— Да, потому что много желающих переехать в московский регион. Но где же государственная политика в этом вопросе? Мы что, всю Россию планируем переселить в Москву и Московскую область, развивая экономику других регионов вахтовым методом? В Российской Федерации сегодня живет 143 млн человек, из них более 20 млн приходится на Московскую агломерацию — это одна седьмая часть России!
Да, у нас рыночная экономика, но это не значит, что надо вообще перестать контролировать миграционную ситуацию. Это чревато не только перенаселением и перегрузкой инфраструктуры, что уже возникло, но социальными и даже этническими конфликтами, которые мы видим в других столицах мира со сходной структурой населения.
Смотрите: до кризиса количество рабочих мест росло, и острой конкуренции за рабочие места не было. А сейчас оно снижается. Мы что, хотим получить второй Париж с его войнами коренных жителей и приезжих?
Все аспекты экспертизы
— Какую роль в деятельности строительного комплекса Московской области играет ГУ «Мособлгосэкспертиза»?
— В последние годы — все более и более серьезную. Еще в советские времена возникла концепция госстройэкспертиз как независимых органов оценки правильности технических и экономических решений в строительстве — прежде чем выпустить строителей на площадку, были созданы соответствующие органы. В этом году строительная экспертиза в нашей стране, а вместе с ней и Мособлгосэкспертиза, отметили 20-летний юбилей.
Потом наступили «лихие 90-е годы», когда крайне мало проектной документации поступало на экспертизу. Все, по известной поговорке Бориса Николаевича Ельцина, брали на себя ответственности столько, сколько могли унести… К тому же коммерсанты считали, что экспертиза нужна для тех, кто строит на бюджетные деньги, а для тех, кто строит на собственные, — зачем она?
Деятельность экспертных органов ограничивалась в основном бюджетным строительством или теми объектами, проектировщиков которых органы стройнадзора буквально заставляли пройти экспертизу. Но были и случаи, когда вопросы с заказчиком и инвестором решались келейно и никто никого не обязывал проходить экспертизу…
Мы сейчас пожинаем плоды такой «свободы от экспертизы»: к примеру, то там то здесь кирпичная кладка из стен вылетает… Разбираемся, что не так, — оказывается, что и технологии нарушались, и проектные решения. Слава богу, нет аварий — постучу по дереву! Дома не кренятся, не падают: в московском регионе довольно хорошие грунты — мало закарстованных, где нужно очень внимательно подходить к проектированию фундаментов… Но дома, которые не проходили экспертизу, особенно дома 1995, 1996, 1997 годов, когда очень мало поступало документации, потенциально опасные.
— То есть раньше законодательство не предусматривало экспертиз?
— Законодательство предусматривало обязательные экспертизы и в 90-е годы — оно просто не исполнялось на все 100%.
В декабре 2000 года было принято постановление Правительства РФ №1008, определившее порядок прохождения экспертиз. Это, мы считаем, второе рождение экспертных органов — уже в рыночные времена.
С того времени мы стали заниматься не только социальным жильем, школами, детскими садами, поликлиниками и женскими консультациями, но и коммерческой недвижимостью. Экспертиза стала необходимой составляющей получения исходно-разрешительной документации на строительство. Заказчик, застройщик или инвестор теперь выходили на главу муниципалитета, получали разрешение на проектирование, проектировали, получали разрешение на строительство и только после этого выходили на строительную площадку.
Этот порядок сохранен и после принятия новой редакции Градостроительного кодекса в 2005—2006 годах. Согласно части 2 статьи 49 Градкодекса законодатель освободил от необходимости проводить экспертизу только индивидуальные жилые дома и отдельные виды таунхаусов. Это, я считаю, правильно: согласовывать в органе госстройэкспертизы каждую сельскую избу — безумие. Большая часть сельской застройки в рамках дачной амнистии была квалифицирована как индивидуальные жилые дома и избегла прохождения экспертизы, что стало большим плюсом для жителей.
Но, на мой взгляд, недоработка законодателя в том, что от экспертизы не освобождена линейная инженерная инфраструктура, подводимая к индивидуальным домам. Магистральные трубопроводы и сети — это понятно, они должны проходить экспертизу. Но системы подачи газа на 30 погонных метров вряд ли должны ее проходить. А сегодня органы газификации не имеют права подавать газ в такие системы без разрешений местного органа власти и заключения Мособлгосэкспертизы…
Другая проблема действующих норм экспертизы — требование прохождения двух экспертиз: одной — по технической части проекта и второй — по сметной для проектов объектов в рамках федерального финансирования. Мне представляется, что это требование нужно пересмотреть: экспертиза должна быть одна.
Если составляющая федеральных денег в финансировании проекта доминирует, он должен проходить экспертизу в Главгосэкспертизе, если она менее 50% — в регионе.
Государственная экспертиза проверяет соответствие разработанной документации и результатов инженерных изысканий техническим регламентам, принятым на основании Закона о техническом регулировании. Однако на протяжении длительного времени регламентов по безопасности строительства, зданий и сооружений не принято, и мы вынуждены рекомендовать пользоваться старыми ГОСТами и СНиПами, которые уже перешли в разряд необязательных документов. Скорейшее принятие технических регламентов — это то, чего остро не хватает госстройэкспертизе в нашей стране.
— Каков спектр вопросов, подлежащих вашей оценке?
— Это буквально все аспекты строительства. Экспертируются результаты инженерных, инженерно-геологических, топографических изысканий, экологическая составляющая, конструктивная часть, инженерное обеспечение, экономика проекта…
С 2007 года оценивается также соответствие нормам экологического, санитарно-эпидемиологического, противопожарного законодательства, законодательства в области гражданской обороны и предупреждения чрезвычайных ситуаций, промышленной безопасности, а также законодательства в сфере сохранения памятников истории и культуры.
— Сколько же экспертов изучают один комплект проектной документации?
— В среднем — восемь.
— Наверняка на это требуются длительные сроки?
— Нет: законом отводится 45 дней на экспертизу жилых объектов, 90 дней — всех остальных. Мы эти сроки стараемся выдерживать.
Но они могут увеличиваться в силу обстоятельств у самих заказчиков. Например, здание проектируется в муниципальном образовании, где пока нет документов территориального планирования. В Московской области таких образований меньшинство, но они есть.
В этом случае главы муниципалитетов нередко ставят перед проектировщиками условие получения разрешения на проектирование — градостроительно охарактеризовать часть территории муниципалитета или даже всю территорию на ближайшие несколько лет. И тогда документ территориального планирования должен быть согласован с муниципальной администрацией, пройти общественные слушания в течение 30 дней, утвержден в Главархитектуре области. Только после этого глава муниципалитета имеет право утвердить документацию на объект. Понятно, что это месяцы и месяцы…
Кроме того, в период экспертизы иногда выясняется, что проект затрагивает вопросы охраны окружающей среды, лесных, рыбных ресурсов, историко-культурного наследия. Проектировщик мог и не подозревать, что проект примыкает к водоохранной зоне — за частными домами он мог не видеть эту зону. Или не предполагать, что его проект влияет на восприятие того или иного историко-культурного памятника.
Но как только выясняется, что затронуты сферы ведения этих организаций, проект возвращается для согласования с ними. По поводу экологических объектов или памятников федерального значения, коих немало на территории области, требуется согласование даже с федеральными органами. Понятно, что там свои регламенты рассмотрения вопросов.
Еще одна причина задержки не по нашей вине: ТУ на объект получены существенно раньше, чем представлена проектная документация, и нередко к моменту рассмотрения их срок действия уже истек. Мы посылаем на повторное получение технических условий.
— Помимо собственно экспертизы, Мособлгосэкспертиза занимается проблематикой ценообразования в отрасли?
— Да, отвечаем за формирование механизмов ценообразования — на основе федерального и областного законодательства.
К сожалению, сметные нормативы не пересчитывались по затратам труда и учету машин и механизмов с 70—80-х годов. А весь процесс их приведения к современных реалиям свелся лишь к введению нового стоимостного выражения единицы ресурса.
Существующими сметными нормативами трудно описать затраты инвесторов на отвод земельных участков и все связанные с этим согласования, затраты на аренду земли — по регионам они рознятся. А также затраты на выделение и подведение инженерной инфраструктуры — они зависят от инвестпрограмм естественных монополий и тарифов этих монополий, которые постоянно растут.
Для коммерческого сегмента строительного рынка интересны укрупненные сметные нормативы, разрабатываемые сейчас в Федеральном центре ценообразования в строительстве. Но там всего несколько узких методик — масштабной работы не ведется…
Мое мнение: нужно разработать комплекс мер государственного сметного нормирования как для коммерческих объектов, так и — в первую очередь — для объектов бюджетного финансирования, чтобы на их основе получить целостную, соответствующую современным реалиям качественную и количественную оценку их стоимости и необходимых капиталовложений. У нашей организации есть на этот счет наработки, у других региональных организаций — тоже, их необходимо обобщить и с использованием мирового опыта и разработок ведомственных НИИ свести в ряд общероссийских методик, утвержденных федеральными нормативными актами в качестве основы для ценообразования.
— Вы член коллегии Минстроя области. Какое видение вы привносите в деятельность министерства?
— Чаще всего — критическое. Акцентирую внимание на проблемах; считаю, что, возглавляя экспертную организацию, должен подвергать оценке те вопросы, которые выносятся на рассмотрение коллегии.
По большей части это вопросы застроек — многоэтажных, на больших территориях; размещения крупных промышленных, деловых или развлекательных центров; вопросы нормативного обеспечения деятельности. Для того чтобы министерство поддержало тот или иной подход или высказалось против, мы должны оценить, к чему это приведет.
Работа над ошибками
— Вы каждодневно сталкиваетесь с проектными организациями, с качеством их работы. Какое впечатление вызывает уровень проектирования?
— В нашей стране проектное дело было на высоком уровне до того момента, пока не развалилось. Как только произошел распад советских проектных организаций, стали появляться творческие мастерские, делающие все подряд, и молодые специалисты, испорченные отсутствием настоящей школы проектирования.
Очень часто на конкретный объект подбирается бригада временщиков, действующая под руководством генпроектировщика. На стадии экспертирования, которая происходит через год-полтора после разработки проекта, найти участников проектного коллектива бывает уже весьма и весьма проблематично.
Хорошо, если все исполнители проекта живы и их в конце концов можно пригласить, чтобы задать вопрос. А если нет — генпроектировщику приходится искать новых исполнителей. Или нам приходится исправлять ошибки старых.
— Но почему бы не взять старые советские проекты?
— На протяжении 15 лет проекты видоизменялись, потому что изменились требования к застройке, домам, квартирам. Конечно, основой служат еще советские разработки: это качественная классика — но доработанные. Принципы, конечно, в основу положены еще советские — понятно, что если это каркасно-панельное здание или чисто панельное, то здесь особенно ничего нового не придумаешь.
Например, знаменитые советские серии 90, 111, П-44 и другие. Сейчас изменены ограждающие конструкции, планировочные решения: структура здания, квартир, метражи, соотношение мест общего пользования с жилой частью. Увеличена жилая площадь исходя из норматива не менее 20 кв. м на человека. То есть жизнь не стоит на месте…
Сохранить качество
— А какова ситуация с кадрами экспертов?
— Кадры — очень острая проблема. Сегодня у нас работает множество экспертов пенсионного и предпенсионного возраста.
Эксперт — это специалист высшей квалификации, прекрасно знающий проектно-строительное дело. Экспертом не может быть выпускник вуза, к этой работе допускаются люди с опытом работы в проектной организации — это обязательное требование. Даже специалистам по экологии и культурному наследию требуется опыт работы на стороне проектировщика.
Конечно, это должен быть опытный специалист: проектировщику со стажем обидно, когда его экспертирует мальчик, который два-три года назад окончил вуз. У них сразу же возникает антагонизм.
То есть это штучный товар. Укомплектовать экспертные органы кадрами в массовом порядке удалось в конце 80-х годов. В 1989 году, когда родились экспертные органы, эксперты были людьми в расцвете сил — 30—40 лет. Сейчас им, понятно, 50—60…
— И пополнять их круг не получается?
— Мы стараемся пополнять. В конце 90-х годов, когда проектно-строительная сфера была в сложном положении, довольно много специалистов пришли из проектно-строительных НИИ. Но в последние годы у крупных проектно-строительных организаций дела пошли на лад — и коммерческие заказы, и государственные. По зарплатам мы с ними не очень конкурентоспособны.
И самое главное — мы вынуждены сами переучивать проектировщика в эксперта, потому что нет ни вуза, ни кафедры, которые бы предметно занимались такой подготовкой. Научно-практическая школа экспертов сегодня в России отсутствует. Сильные экспертные организации вынуждены формировать ее самостоятельно, в своих стенах. Нет и программы по подготовке кадров для экспертных организаций.
Поэтому уже в ближайшие годы мы можем столкнуться с острым кадровым голодом, а значит, и с проблемой снижения качества экспертизы. Я ставил этот вопрос перед Главгосэкспертизой России, но пока практических шагов не предпринимается.
— Каким вы видите решение проблемы?
— Экспертные органы России — это всего-то примерно две-три тысячи работников. Мне представляется, что нужно избрать тот или иной вуз в качестве базового для переподготовки специалистов из проектно-строительных организаций в качестве экспертов. Это могут быть МИСИ, ВЗИСИ. На базе института должна формироваться и научная школа экспертов.
Власть далекая и близкая
— Мы уже затрагивали вопрос терпланирования в муниципальной деятельности. А как вы в целом оцениваете проводимую в нашей стране муниципальную реформу?
— Я считаю, что это ключевая реформа во всей системе экономических и социальных преобразований. У людей на их малой родине должна быть «своя» власть, для решения вопросов охраны порядка, медицинской помощи, устройства ребенка в садик, перевода его из одной школы в другую…
Юрий Михайлович Лужков создает в столице магазины шаговой доступности — требуется такая же муниципальная власть, власть шаговой доступности. Власть не та, которая сидит в Белом доме или в Красногорске (административный центр Московской области. — Ред.) — до которой нужно достучаться, дозвониться, дописаться. Муниципальная власть — власть, которая всегда рядом, всегда в реальном времени, тет-а-тет готова ответить на главные вопросы.
Само население избирает свою администрацию, и она определяет приоритеты — на каких аспектах сосредоточить внимание. На объектах логистики, развития предприятий? Или на строительстве жилья, развитии социальной сферы? Чтобы ему не гадать. Чтобы была преемственность от одной муниципальной администрации к другой — для этого должна быть долгосрочная комплексная программа.
Я считаю, что гвоздь развития муниципалитета — территориальное планирование. На это нанизывается все остальное. И муниципалитеты должны играть активную роль в строительстве объектов на своей территории, а не ждать застройщиков и инвесторов как у моря погоды. Потому что большинство задач, стоящих перед муниципалитетами, реализуются именно через строительство.
В 2004—2005 годах были начаты разработки документов территориального планирования в областном масштабе. Провели огромную аналитическую работу: в каких муниципалитетах есть перспективы развитии наукоемких производств, сельского хозяйства и сельхозпереработки, транспорта, где должны быть экологические или историко-культурные заповедные зоны, ориентированные на туризм и отдых, где возникнет максимальный спрос на жилье.
В результате был разработан генплан Московской области. И муниципалитетам были предложены оптимальные условия для детализации своих «кусков» в рамках общего областного плана. Все материалы этого плана есть, проектный институт, его разрабатывавший, известен — он готов сделать все работы, включая космическую съемку, картографирование, экономический анализ…
— Нет, как обычно, денег?
— У ряда муниципалитетов нет денег. И несмотря на то что область частично субсидировала работы, документы по терпланированию у примерно 40% муниципальных образований так и не были разработаны.
30% подмосковных муниципалитетов, прежде всего такие сильные муниципалитеты, доноры, как Одинцовской муниципальный район, Красногорский, Химкинский, Мытищинский городские округа и некоторые другие, давным-давно сделали документы терпланирования и живут по ним. 30% готовят эти документы сейчас. И в 40% муниципалитетов, как я уже сказал, работа пока не начата.
Это чревато проблемами: дело в том, что с 1 января 2010 года запрещается отведение объектов без документации терпланирования. Если сроки в очередной раз не отодвинут, наступит коллапс новой строительной деятельности из-за отсутствия генеральных планов на территориях.
— Отсутствие документов стратегического развития — это вопрос в том числе и качества управления в данных муниципалитетах…
— Безусловно. Но качество муниципального управления зависит, во-первых, от качества контроля со стороны вышестоящих органов и правоохранительных организаций, направленного на то, чтобы муниципальная власть адекватно исполняла свои функции и, во-вторых, от качества контроля со стороны самого населения.
Люди все более и более активно участвуют в деятельности демократических институтов, отстаивают свои права и интересы. Например, Градкодекс дал полномочия населению для участия в общественных слушаниях при подготовке документов территориального планирования. Более того, ни один объект на территории муниципалитета не должен быть построен, если он не одобрен сходом граждан. На Мособлгосэкспертизу возложена обязанность контролировать наличие документов обо всех этапах прохождения этих процедур. Подобные слушания, сходы сегодня вызывают чуть ли не самую большую общественную активность.
Сограждане понимают свои права и не дают властям дремать. Сегодня количество обращений граждан по сравнению с 2001 годом, когда я начал работать в Мособлгосэкспертизе, выросло в несколько раз. Этому способствовало и ужесточение законодательства о взаимодействии государственных организаций с гражданами в 2007 году: сегодня я обязан в 30-дневный срок дать ответ на запрос или в 10-дневный срок оповестить гражданина, если вопрос находится не в моей компетенции, и должен указать, куда им обратиться. Обращениями граждан у меня занимается отдельный юрист. Все очень серьезно!
Государство и хедхантеры
— Вы ведь изначально — военный авиационный инженер?
— Инженер — это универсальная квалификация, приложение не принципиально. Тем более, я начинал изучать строительство планера самолета, а потом, в гражданском вузе и аспирантуре, изучал строительство зданий — в основе и того и другого лежат одни и те же инженерно-физические дисциплины.
Потом была коммерческая проектно-строительная организация, банк… В государственной организации я оказался, имея за плечами опыт выстраивания бизнес-процессов, и это, на мой взгляд, важный опыт для менеджера госструктуры.
— Как вы оцениваете систему кадрового резерва, которая формируется сегодня в нашей стране?
— Я вижу в этом вопросе движение, активную деятельность на всех уровнях. Система подбора кадров обязательно должна быть, потому что не на пустом месте выстраивается государство.
Сегодня почти все, что мы знаем о человеке, который претендует на ту или иную должность в государственном аппарате, — а они в большинстве своем замещаются по конкурсу — это данные его трудовой книжки и данные проверки спецорганов: не связан ли он с криминальными структурами, не фальшивый ли у него диплом…
Мы не знаем его опыта решения тех или иных проблем, не знаем, какие у него сильные и слабые стороны…
— В советское время было не так…
— Да. В советское время на каждого руководителя, а в армии и других силовых структурах — на офицера, было личное дело, в котором имелся так называемый послужной список. На каких должностях человек служил, какие награды или взыскания имел, то есть — полная информация, которая становится основой для решения вопроса о назначении на должность, для того чтобы руководитель или офицер пробовался на разных участках работы, приобретал разностороннюю квалификацию.
Другой пример, уже из рыночной эпохи — хедхантинговые фирмы. Когда человек попадает к ним в базу — все. Есть у них предложения или нет, они все равно будут его поздравлять с праздниками, постоянно отслеживать перемещения этого специалиста. Они в этом крайне заинтересованы, потому что, как только появится вакансия, их вознаграждение за трудоустройство этого менеджера составит одну месячную зарплату.
Мне кажется, нужно брать за основу построения кадровой системы и старый советский опыт, и опыт хедхантингового бизнеса. Именно так можно будет формировать качественный кадровый корпус для государства — а без него мы не построим эффективного государства.
Игорь Евгеньевич Горячев — директор государственного учреждения Московской области «Мособлгосэкспертиза». Родился 21 марта 1966 года. После окончания в 1983 году Московского суворовского училища поступил в Рижское высшее военное авиационное инженерное училище. В 1985—1986 годах служил на офицерских должностях в Вооруженных силах.
В 1992 году с отличием окончил Московский институт коммунального хозяйства и строительства по специальности «Промышленное и гражданское строительство». В 1999 году прошел в Московском городском институте мэрии Москвы переподготовку по программе «Государственное и муниципальное управление городом-субъектом Федерации». В 2008 году защитил в Санкт-Петербургском университете государственной противопожарной службы МЧС России диссертацию на соискание ученой степени кандидата технических наук.
Начинал работать в строительстве рабочим, за несколько лет прошел путь до производителя работ специализированного управления. В 1993—2000 годах работал в службах заказчика Мосбизнесбанка и Банка Москвы в качестве специалиста, ведущего специалиста, заместителя директора управления. В 2000—2001 годах — заместитель директора проектно-строительной фирмы НОРД. С июля 2001 года — директор ГУ МО «Мособлгосэкспертиза». Член коллегии Министерства строительного комплекса Московской области, Заслуженный строитель Московской области, Строительный эксперт России. Имеет награды субъектов Федерации, ведомственные и общественные награды.
Президент Всероссийской федерации эстетической гимнастики.
Женат, воспитывает сына и дочь.