Все выше, и выше, и выше
Константин БЛАГОДАРОВ
Официальный уровень инфляции достиг 12%. Мы сами создали этого Франкенштейна и теперь не можем с ним справиться.
Сентябрьский прогноз МЭРТ о 8% инфляции уже давно не вызывает ничего, кроме смеха сквозь слезы, но куда тревожнее тот очевидный факт, что это, по сути, запланированная чрезвычайная ситуация. Она была заложена в самой политике формирования расходных статей федерального бюджета. А перекрестная система финансирования банковского сектора и приоритетных областей экономики сделала эскалацию процесса по-просту неизбежной.
Зарплаты растут, цены тоже
Начать следует с популистской политики, на которую, как это ни прискорбно, мы в выборную пору просто обречены. Минфин своими руками накачал внутренний рынок денежной массой. Повышение пенсий и зарплат бюджетников дало власти и «Единой России» как ее представителю определенный прирост голосов на парламентских выборах. Параллельно с этим (в пропагандистских, естественно, целях) стало модно упоминать, что реальный рост доходов россиян составил за 11 месяцев 15,5% (данные МЭРТ РФ).
Эта огромная масса, оказавшаяся на руках у населения, сделала процесс фактически неуправляемым. Проблема в том, что производительность труда не выросла, а сберегательная активность налогоплательщиков как была ниже плинтуса, так и осталась.
Извините за неполиткорректность, но вот так и мотается эта рублевая река из частных карманов в кассы магазинов и обратно. На немотивируемое повышение зарплат ретейл реагирует таким же немотивированным ростом розничных цен. Яркий пример — скачок цен на продукты, который, стартовав в начале октября, успешно продолжился в ноябре и декабре и не собирается останавливаться. У него есть объективные причины, но немаловажным фактором является и банальная спекуляция.
Директор Департамента финансовой политики Министерства финансов РФ Алексей Саватюгин: «Если говорить о ценах на зерно и подсолнечное масло, то они намертво завязаны на нефтяных ценах. Расценки на энергоносители автоматически повышают стоимость практически любой продукции. Кстати, сыграл свою роль и интерес к биотопливу как альтернативному энергоносителю. Расширяются площади, засеваемые культурами, из которых оно может производиться. Что, в свою очередь, ведет к снижению площадей, засеваемых зерном и подсолнечником. Бороться с этим мы можем только увеличением таможенных экспортных пошлин и прямыми запретами на вывоз сельхозпродукции из страны. Первое уже сделано, второе не исключается.
Что касается молока и вообще молочной продукции, то хочу напомнить, что Евросоюз отменил профильные субсидии. В итоге мы получили естественный рост цен. На молоко и молочную продукцию на 7,2%, на сливочное масло на 9,4%. А почти 20% товаров этих категорий мы импортируем. Единственное, что в такой ситуации мы можем сделать, — и это уже почти реализовано — заморозить цены в секторе ретейла».
Стабфонд неделимый
Впрочем, есть и куда более существенные факторы, чем рост доходов населения. В конце концов, отечественный средний уровень заработной платы слишком низок (ориентировочно 13,6 тыс. руб. в месяц), чтобы его колебания смогли нарушить баланс.
Высочайшим соизволением в России уже который год формируется институт огромных государственных корпораций, контролирующих все, что выходит за рамки производства точилок для карандашей. Обычно их название начинается с частицы «Рос»: «Роскосмос», «Росатом», «Роснефть», «Роснанотех» и т. д. В сущности, скоро мы будем иметь дело с ги-гантским концерном «РосРФ».
Именно в интересах госкорпораций принято решение о разделе Стабилизационного фонда на две части. Из $3,692 трлн, которые он составляет, почти $2 трлн выведены из иностранных ценных бумаг и возвращены в Россию. Банк развития, «Росатом» и «Роснанотех» получили обещанные инвестиции, но это опять-таки наводнило страну лишними деньгами.
Заметим, что расформирование Стабфонда как единого целого и само-то по себе не очень дальновидное решение, а при существующих тенденциях оно чревато очень крупными проблемами. Доходность Стабфонда составила в 2007 году 10,6%, а инфляция с легкостью перевалила за 11%. Таким образом, компенсаторная функция Стабфонда при его разделе просто свелась к нулю, если не сказать больше.
Ректор ГУ ВШЭ Ярослав Кузьминов: «Кто и зачем вернул часть Стабилизационного фонда в страну, ясно даже ребенку. Многочисленные рассуждения маргиналов о том, что доходы от экспорта нефти должны служить народу, принесли свои очень горькие плоды. К ним прислушиваются один раз в четыре года. И надо же было такому случиться, что именно сейчас у нас выборная пора наложилась на общемировой фондовый коллапс, ставший результатом ипотечного кризиса в США! Я абсолютно уверен, что те же самые граждане, которые требовали вернуть деньги в Россию, жестоко пожалеют о своих претензиях, когда выяснится, что и 12%, и 13%, и даже 15% — это не предел инфляционной ставки. Резерв для роста я бы оценил на уровне 17%. И, судя по всему, скрытая инфляция как раз и составит эти 17% к концу 2008 года. Но только закрыть ее уже будет нечем, так как Стабфонд теперь варится, так сказать, в собственном соку, не то что не принося доходов бюджету, а даже не будучи в состоянии погасить инфляцию».
Без банков не обошлось
Третьим фактором инфляционного скачка является система привлечения средств российских банков. Суть этой схемы при всей ее не-прозрачности достаточно проста. Подавляющее (если вообще не абсолютное) большинство финансово-кредитных структур зависит, как наркоман от героина, от возможности брать банковские кредиты за рубежом. В частности, в Европе. Занимая деньги за границей, они до 80% средств тут же реализуют в виде потребительских кредитов.
Однако в связи с ипотечным кризисом в США и общей рецессией американской экономики фондовые рынки сейчас пусты. Кое-какая активность сохранилась на азиатских площадках. Но аналитики утверждают, что не позднее чем через три месяца парализует и их. Банковское кредитование фактически не существует, а если и имеет место, то кратко-срочные займы выдаются под чудовищные проценты. Ввиду этого привычная схема временно не работает.
Директор макроэкономического дивизиона банка Merrill Linch Нейл МакКиннон: «У российских банков всегда был очень низкий процент обязательного резервирования. И соответственно ликвидность, как говорится, оставляет желать лучшего. Поразительнее всего, что в начале декабря всерьез рассматривался вопрос о снижении ставки обязательного резервирования до 2%! Многие эксперты, я думаю, получили инфаркты, узнав об этой инициативе. Но, к счастью, Центральный банк РФ не позволил произойти катастрофе.
Выдавая кредиты направо и налево, российские банки не учли возможности истощения источников заемного финансирования. Колоссальные проценты по потребительским кредитам не в состоянии помочь в сложившейся ситуации. Как бы ни была высока доходность, она лентажна. А наличие на корреспондентских счетах определенного объема средств должно оставаться стабильным. Проще говоря, у банков нет денег. Они в долгах как в шелках, а то, что клиенты должны им, — это несущественно в данный момент. Безболезненного выхода из этой ситуации нет. Есть только возможность займов у Центробанка под залог еврооблигаций. К такому решению не могли не прийти, и к нему пришли в России, когда объявили о внетендерных кредитах в середине декабря. Однако те $200 млрд, которые Центробанк выделил на эти цели, не в состоянии решить проблему. Они могут только позволить банкам локализовать кризис ликвидности в надежде на иные, более светлые, времена».