Валерий ЧУРИЛОВ: мы не добьемся стабильности, если начнем менять Конституцию
Беседу вел Александр Полянский
Фото Александра Данилюшина
Генеральный директор компании «Югра-Холдинг» (управляющей компании многопрофильной финансово-промышленной группы «Югра») Валерий Чурилов — известный российский политик, политический, экономический аналитик, специалист по стратегии развития энергетики и проблемам государственного и корпоративного управления, в 1985—1993 годах глава Ханты-Мансийского автономного округа.
Его становление как государственного деятеля и эксперта пришлось на годы перестройки — период, когда многие представители власти сами верили в лозунги улучшения жизни людей, которые они выдвигали. Сегодня благодаря Владимиру Путину, считает Чурилов, мы возвращаемся на эту столбовую дорогу, с которой свернули 17 лет назад.*
Количество и качество
— Валерий Андреевич, последнее, наиболее, наверное, фундаментальное послание президента, с которым он недавно выступил, до крайности обострило проблему преемственности курса. Планы замечательные, но как они будут реализовываться?
В России Путина на смену раздраю повсеместно пришла каждо-дневная конструктивная работа по улучшению социально-экономической ситуации, решению проблем конкретных людей. Для того чтобы закрепить такую тенденцию, дать возможность стране жить в стратегическом измерении, нужно же как-то обеспечить эту самую преемственность?
— Восьмое президентское послание — квинтэссенция понимания Путиным того, что происходит со страной и как из этого выбираться. Духовное единство и объединяющие нас моральные ценности есть основа политической стабильности, сказал президент.
И добавил: лишь сплоченное общество способно преодолеть все трудности. Готов подписаться под каждым словом.
Но благоденствие страны и ее граждан не возьмется из ниоткуда. Благополучие России достигается повседневным развитием каждого населенного пункта, каждого региона, каждой отрасли.
И потому мы все хотим, чтобы появляющиеся новые структуры власти, новые люди на вершине власти не меняли принятый алгоритм, не начинали все заново, с нуля, ибо это чревато очередным переделом сфер экономического влияния, от многочисленных волн которого страна уже устала.
Сегодня для обеспечения преемственности курса делается немало. Бюджет на три года — это как раз прием, способ, позволяющий обеспечить преем-ственность в экономической политике. Ресурсы выделяются сейчас, значит, сегодня программируется поступательное движение на завтра.
— Но при этом Путин принимает решение отказаться от третьего срока, который вполне мог быть в конце концов принят и Западом. Во всяком случае, хуже, чем сейчас, наши отношения не стали бы.
— Отказом от третьего срока Путин играет на имидж России. Таким образом он показывает: Россия, что бы о ней ни говорили, не Белоруссия, где президент никак не может расстаться с властью, не Казахстан, где фактически введено пожизненное президентство, не Азербайджан, где власть была передана от отца к сыну. Это важнейший элемент демократизации — передача власти конституционным путем, независимо от того, как складывается политическая конъюнктура.
И потому в марте 2008 года Путин уйдет. Он может через неделю вернуться, если на то будет воля народа, выраженная конституционным способом. Но 2 марта 2008 года он перестанет быть президентом Российской Федерации.
— Помимо трехлетнего бюджета инструментом обеспечения преемственности курса являются ведь и приоритетные национальные проекты?
— Безусловно, а также крупные программы в промышленной и инфраструктурной сферах, начатые в по-следнее время. Названные Владимиром Путиным в его восьмом послании болевые точки, особенно в «социалке» и системе ЖКХ, озвученные им конкретные показатели и источники финансирования узких мест, сроки осуществления данных мер, как и сверстанный с учетом президентских пожеланий трехлетний федеральный бюджет, о котором я упоминал, — это уже плановое долгосрочное развитие, довольно серьезный его уровень.
Курируемые Дмитрием Медведевым программы по подъему сельского хозяйства, решению жилищных, медицинских и образовательных проблем, равно как и патронируемые Сергеем Ивановым меры по созданию крупных корпораций в стратегических отраслях российской экономики для централизованного подъема реального сектора, развития высоких технологий, транспортной и телекоммуникационной инфраструктуры — это уже проектный подход власти к вопросам развития страны. Использование таких подходов внушает оптимизм.
Одно «но». Основная цель приоритетных проектов — не осваивать финансовые ресурсы, не расходовать деньги потому, что бог дал, а повысить качество жизни. Такая конечная цель, к сожалению, отсутствует в постановке задачи программы ПНП. Это нужно срочно исправить.
Потому что без цели программа не может быть структурирована, ей не может быть придана необходимая динамика, ею практически невозможно управлять. Не имея ориентира, нельзя оценить и результат ее реализации. Это уменьшает эффективность государственного управления. А ведь эффективность сегодня — самое важное.
Качество жизни — параметр, который не может быть установлен кем-то свыше, на всю страну, как средняя температура по больнице. Его следует определять отдельно для каждого населенного пункта, муниципалитета, района. И самое главное — качество жизни в том или ином населенном пункте должны знать его жители, они обязаны понимать, на что ориентируется власть, что будет с показателями качества жизни через год, через два, через три… И именно через достижение или недостижение показателей качества жизни целесообразно выстраивать систему обратной связи с населением.
Постепенно появится общенацио-нальный стандарт качества жизни.
Но складываться он должен из частных стандартов: местных, региональных, стандартов качества жизни военнослужащих, государственных служащих, врачей, учителей, журналистов… Очень серьезная работа в этом направлении ведется в Ханты-Мансийском автономном округе — Югре, Белгородской, Курской областях, некоторых других регионах.
Говоря о качестве жизни, особо отмечу роль малого бизнеса. Пока власть не слишком торопится претворять в жизнь свои же слова о том, что малый бизнес — главный движитель экономики. Помощь ему оказывается, прямо скажем, незначительная. А препятствий на его пути — множество. Но есть такие регионы, которые на практике осознали: малый бизнес перестал быть способом выживания и превратился в явление, способ развития личности, жизненную философию, а заодно реальную поддержку региональной экономики.
Итак, качество жизни — это основное в политике страны. А рассуждать о том, что мы одна из самых богатых стран мира, энергетическая сверхдержава, входим в число мировых лидеров по продаже оружия… Зачем? Что с того, если по совокупности показателей качества жизни мы на 123-м месте — на уровне африканских стран.
— Зато по числу миллионеров — на одном из первых.
— Это не показатель качества жизни. Богатейшие люди используют власть для достижения своих интересов, но не голосуют за власть. Они постоянно обитают на Сейшелах, на Багамах, на яхтах в Средиземном море. А у нас тут, извините, случились выборы, мы тут, позвольте побеспокоить, выбираем Думу и президента. Однако их это не волнует: они со своим выбором определились, места в парламенте проплачены. Как Ходорковский покупал целые фракции, так и сегодня это делают другие олигархи. Ничего не изменилось…
Но вернемся к посланию президента. Послание как форма целеполагания, как форма прописывания будущих целей, будущих направлений деятельности очень эффективно, поскольку это кон-ституционная форма. Но вот ведь какая незадача: в нашем государстве практически отсутствует система проверки и контроля исполнения поставленных целей и задач. А правило эффективного управления гласит: если ты публично поставил цель, так же публично подведи итоги.
Разумеется, после выхода в свет по-сланий президента составляются списки президентских поручений, правительство пишет циркуляры. Затем регионы отчитываются о выполнении — и вся эта махина документов идет в то же правительство, Администрацию президента, Контрольное управление президента, складируется там… И совершенно непонятно, как все это анализировать! Меня как-то познакомили с такой документацией — чтобы я предложил методику ее оценки. Я ничего не смог придумать. Науке управления неизвестно, как сравнить гектары с кубометрами, как анализировать ничего не значащие фразы…
— То есть по отношению к этим отчетам можно использовать хрестоматийное высказывание: по форме правильно, а по сути издевательство?
— Да, издевательство над духом, целями посланий президента. Любое дей-ствие в системе управления — в данном случае в системе государственного управления — должно иметь законченный характер.
Бумажки ходят исправно, но с чем они ходят? С видимостью бурной деятельности? Какой толк от этого бумажного кипежа?
Если бы каждый губернатор, каждый министр знал, что придет контролер и спросит с него за фактическое выполнение по четко определенной, четкой системе параметров, а что сам не осилит — проконсультируется с экспертом и вынесет решение, вот тогда был бы совсем другой разговор. Пока же губернаторы и министры с успехом отписываются. И никакой институт государственных инспекторов им не помеха.
— Значит, проблема критериев оценки деятельности регионов по-прежнему актуальна, несмотря на несколько попыток создать такие критерии?
— Конечно. А что до предпринимавшихся ранее попыток, то они просто делались в определенных политических интересах. Это не бином Ньютона — составить такие критерии. Все упирается в управленческую технологию. Ее отсутствие — едва ли не главная наша проблема на протяжении уже нескольких десятилетий.
Проблема, тесно связанная с этой, — статус и престиж госслужбы. На государственную службу должны идти не для того, чтобы лоббировать бизнес-интересы и собирать взятки, как сейчас, а для служения государству. Госслужба в мировой практике — гавань для тех, кто предпочитает стабильность при среднем уровне доходов рискам работы в компаниях с предоставляемым ими высоким уровнем доходов.
Сейчас госслужащим у нас платят немалые зарплаты. Мне кажется, бесконечное повышение зарплат — ложный путь. Правильный же — полное обеспечение самих госслужащих и членов их семьи всем комплексом социальных благ, гарантии высочайшего уровня пенсионного обеспечения. Когда мы создадим такую систему госслужбы, мы восстановим государственный аппарат — качественную бюрократическую машину, которую почти разрушили за последние 17 лет. Работа аппарата перестанет зависеть от смены политиков — руководителей ведомств. Его стабильность будет обеспечиваться несменяемой частью госаппарата, не зависящей от выборного цикла. Подобная реформа — радикальное решение вопросов и коррупции, и формирования корпоративной этики госслужащих.
Уходя, берите стул
— Во власти сегодня не только отсутствует исполнительская дисциплина, но и присутствуют — причем даже публично педалируются — противоречия в целевых установках. Достаточно вспомнить позицию Грефа по удвоению ВВП: это сделать невозможно, и я этого делать не буду.
— Наши публичные политики — не командные игроки. Это фигуры, которые поставлены, приведены разными кланами, корпорациями. Они не несут никакой ответственности перед людьми, жителями страны.
Заметьте, никто из них никогда не подавал в отставку после своих, пусть даже самых громких, провалов — уходили только после пинка президента. У нас вообще не принято подавать в отставку, это отсутствует в политической культуре.
Тебя не поддерживает парламент — так добивайся поддержки. Не удалось отстоять свою точку зрения — уйди, не позорься. Нет, будут приспосабливаться, мимикрировать, хамелеонничать. Но, уходя на обед, уносить с собой стул, чтобы его не заняли во время отлучки.
— Проблема кадров власти: откуда их брать и как готовить — вообще самый острый, наверное, для постсоветских государств вопрос. Пример Туркмении, когда личный зубной врач президента стал сначала министром здравоохранения, а потом следующим президентом страны, увы, не уникален, в том числе и для России.
— Кадры на самом деле одно из самых больных мест в постсоветской политической действительности. У нас две, как известно, главные беды: дураки и дороги. Но откуда берутся в таком количестве дураки-начальники в нашей неглупой в общем-то стране? Их ведь во власть кто-то рекрутирует?
Хотим мы того или не хотим, но есть биологические, физиологические, ум-ственные параметры людей, они совершенно разные. Кухарка не должна управлять государством. И сын руководителя тоже.
Согласитесь, редчайший случай, когда бизнесмен может доверить собственное дело отпрыску. Почему же президенты передают власть своим детям?
— Или политическим детям.
— Да. Или ограничиваются при выборе ключевых фигур своими землячествами, профессиональными или иными корпорациями. Тут нужно употребить власть, применить жесткие процедуры, обеспечивающие правильное прохождение кадровой лестницы. Чтобы из завлабов нельзя было стать министром и управлять Россией, как Гайдар и его команда, а на самом деле разваливать ее.
Бывают гениальные люди, которые пролетают карьерные ступени как птицы, им все по плечу. Бывают позиции, где требуется особый, молодой взгляд. Но основа государственного аппарата — это традиционность, стабильность, опыт, профессионализм. Аппарат — это долгие годы службы, память прошлых ошибок, знание нюансов, чему нельзя научить самые мощные компьютеры.
А мы развалили аппарат, заменили его временщиками. Теперь еще и династии правителей пестуем. Вот скажите, кто правит в Башкирии?
— Рахимов.
— А какой Рахимов? Муртаза или Урал? Я, например, теперь уже не знаю ответа на этот вопрос. Урал Рахимов контролирует «Башнефть», «Башнефтехим», все ключевые активы. Как он правит башкирской экономикой? Да плохо: неумно, некомпетентно. Чем он отличился, кроме фамилии? Ничем.
Дай бог здоровья Муртазе Губайдулловичу, пускай живет сто лет. Но он понимает, что не вечен и встал вопрос о передаче власти. Он смотрит на Чечню, на Кадыровых: там получилось, может, и нам попробовать?..
В Татарстане примерно то же самое. «Татнефть», Нижнекамский шинный, Набережные Челны в чьих руках? Айрата и Радика Минтимеровичей Шаймиевых.
Это путь к появлению династий, приватизации регионов и угроза контролю за их развитием со стороны Москвы.
В конечном счете угроза единству страны. Я убежден, что президент еще в нынешний свой срок должен сделать подобные регионы управляемыми из Кремля.
…Знаете, от чего вымерли первобытно-общинные племена, оказавшиеся в анклавах и потерявшие связь с другим населением Земли? От того, что не было свежей крови и дети рождались в результате близкородственных связей.
В 1930 году Сталин подписал указ об образовании национальных автономий. Тогда же создали Ханты-Мансийский национальный округ. Ханты и манси, жившие здесь, из первобытно-общинного строя сразу попали в социализм, поскольку в связи с отменой частной собственности было объявлено о победе социализма. Но при этом народы вымирали. И шаманы заставляли своих соплеменников, чтобы все те русские, украинцы, татары, которые приезжали осваивать северные территории и попадали в стойбище, укладывались спать с женой, дочерью вождя племени. «Иначе, — говорили они, — племя не выживет».
В кадровой политике замкнутый круг, отсутствие свежей крови так же убий-ственны. Весь аппарат разъедает коррупция, и наступает деградация.
— Насколько может помочь решить данную проблему выборность руководителей?
— Выборность не гарантирует качество руководителя, она вообще не имеет к этому прямого отношения.
— Учитывая политтехнологические манипуляции?
— Конечно. Качество гарантирует, во-первых, система обучения, во-вторых, система повышения квалификации, тренингов и, в-третьих — по очереди, но не по значению, — система контроля, проверки и оценки исполнения. А эта система, как я уже говорил, у нас в зачаточном состоянии…
— …если только после возбуждения трех уголовных дел президент снимает губернатора.
— Вот именно. Разве можно до подобного доводить? Если бы существовал постоянный контроль исполнения поручений, недостатки, скажем так, этого руководителя были бы выявлены на ранних этапах.
Наличие обратной связи — важнейший элемент любой системы управления.
— Почему в высших эшелонах власти так мало используется ресурс региональных руководителей?
— Люди, которые прошли школу в регионах и показали себя там с лучшей стороны, — бесценное достояние государства. И использовать их нужно и в федеральных структурах власти, и в других регионах. Сегодня мы забыли, что такое тиражирование хорошего опыта — потому что нет перемещений руководителей по горизонтали; забыли, что такое построение карьеры государственных руководителей. Каждый губернатор лежит в своем окопе и отстреливается от вышестоящих и нижесидящих.
У нас более 80 субъектов Федерации. В большинстве из них успешные губернаторы, готовые и умеющие решать самый широкий спектр государственных задач, знающие жизнь. Так зачем же делать парадоксальные назначения, брать некомпетентных людей?
В трудный для страны период президент Путин изменил структуру государ-ственной власти, образовав федеральные округа с полпредами, введя фактическую назначаемость руководителей субъектов Федерации, изменив порядок формирования Совета Федерации, — создал исполнительскую вертикаль в ее нынешнем виде. В той исторической обстановке это было оправданно.
Но вместе с тем перестал существовать весьма действенный, на мой взгляд, институт — «коллективный губернатор», который периодически «заседал» в прежнем сенате. Госсовет не смог его заменить. Знающие положение дел на территориях, одновременно участвующие в выработке решений в масштабах страны в целом, губернаторы и главы региональных парламентов были связующим звеном между интересами государства и интересами конкретных регионов. Мне кажется, нужно подумать о возвращении к прежней модели Совфеда.
И в заключение кадровой темы скажу еще об одном. Работа руководителя должна оцениваться адекватно. А не так, как оценивается работа Владимира Яковлева, ныне министра регионального развития: не очень справился с губернаторством — его сделали вице-премьером, потом полпредом президента в СЗФО; не получилось и там — сделали министром. Что, сегодня он справляется? По-моему, нет.
Найти десять отличий от КПСС
— Насколько существенно, чтобы верхушка политического айсберга была зависима от партий?
— Это принципиально важно. Как и то, чтобы партии зависели от избирателей. У нас, увы, не так, и потому избиратели вконец запутались с партиями. Чем они отличаются?
Простой тест. Кого считает своим лидером «Единая Россия»?
— Президента Путина.
— А «Справедливая Россия»?
— Его же.
— А как такое может быть? Эти партии что, в блоке? Нет, они соперничают за контроль над законодательными со-браниями всех уровней.
Далее. Можно ли себе представить, чтобы «Единая Россия» выдвинула одного кандидата в президенты, а «Справедливая» — другого?
— Вряд ли.
— Вот то-то и оно, что вряд ли. Это и смущает рядового избирателя, который пытается найти десять отличий новых партий от КПСС, основываясь на современном понимании партий как механизма завоевания власти путем сбора голосов электората. То есть партий, выигрывающих места в парламенте, а потом на основе своих парламентских позиций берущих под контроль исполнительную власть.
Наши главные партии держат в тайне свои предпочтения. Предположим, вы, единороссы, и вы, эсэры, с одинаковой силой любите нынешнего президента и хотите выполнять то, что он говорит: одни правой рукой, другие левой. Замечательно! Напишите партийные программы, определитесь с кандидатами в новые президенты. Пусть в одном случае будет Иванов, в другом Медведев — хотя бы так. Но ничего же этого не происходит!
Сейчас лето, до выборов в Госдуму осталось всего ничего, но ни ЕР, ни СР не провели партийного съезда, не определились с программой, со списками кандидатов на думских выборах.
— Некий полусъезд «Единой России» прошел в конце мая в НИИ МЧС. Там прозвучало, по большому счету, только одно политическое заявление — о том, что Владимир Путин, с точки зрения «Единой России», должен остаться национальным лидером и после марта 2008 года. Это ведь вами придуманная формула — национальный лидер?**
— Об этом говорил не только я, но и другие эксперты, участвующие в формировании идеологии «Единой России». «Сочтемся славою, ведь мы свои же люди», — писал поэт.
Проблема в том, что, сказав «а», Грызлов не сказал «б»: не предъявлена технология реализации Путиным национального лидерства. Российские люди доверчивые, но конкретные. Объясните им, что за этим стоит? Что значит «лидер нации», какие подразумеваются полномочия, должности? Все это надо прописывать, продумывать. У меня нет ощущения, что кто-то всерьез занимается данным во-просом в партийных инстанциях.
— Потому что ЕР и СР — это и не партии вовсе, а машины для работы с электоратом. Реальные политические группировки — в Кремле, и они в равной мере представлены в каждой из партий власти.
— Совершенно верно. Но нельзя же черпать партийные ресурсы только из административного кармана! Это де-демократизация.
Функция партийной системы — брать идеи из народа, оформлять их и предлагать как программу: если вы проголосуете за нас, мы сделаем вот так-то. «Хотим, чтобы из крана лилась действительно питьевая, чистая вода», — требуют избиратели. «Мы знаем, как решить эту проблему», — отвечает партия. За нее голосуют, и она реализует программу «Чистая вода». «Хотим, чтобы мужчины в среднем жили не 59 лет, а 79», — говорит женская часть электората. «Мы знаем, как этого добиться», — заявляет партия, предлагает программу решения проблемы и реализует в стране программу увеличения длительности жизни мужского населения.
Вот так работает эффективный политический механизм! Партии должны выполнять заявки от избирателей в об-мен на голоса. А у нас только президент интересуется чаяниями людей, партиям же совершенно все равно — они ждут административных указаний. Они бьются за административного, кремлевского избирателя. Когда административная кормушка захлопывается, то и партия лопается, как воздушный шарик.
— То есть сурковский подход к двухпартийности себя не оправдывает?
— Это «карманная» двухпартийность: одна партия в левом кармане, а другая в правом. Никому от нее пользы не будет.
— Но ведь еще на партийном небосклоне есть КПРФ.
— Есть, но то, в каком она сегодня положении, на какой стадии развития, не внушает оптимизма по поводу ее политической судьбы.
Это укрощенный, цирковой тигр. Который рычит иногда, но, когда звучит команда «к ноге», идет к ноге. Даже через горящий обруч по команде прыгает.
— Но у КПРФ хотя бы есть связь с электоратом.
— Безусловно. Я же говорю: это все-таки тигр. Цирковой, но тигр. ЛДПР тоже у нас цирковая, но она совсем не тигр.
…Знаете технологию формирования майданов? Есть две площади, запруженные людьми. Человек идет между ними и еще не знает, к какой толпе примкнет. Но он знает, что за это платят. И придет туда, где ему больше понравится: где пиво лучше, девушки красивее… Это вам не напоминает систему наших двух партий власти?
Бюрократизация партийной системы ведет к тому, что политики панически боятся идти в народ. Я был на предвыборных собраниях кандидатов в депутаты парламента Японии. На них приходят десятки тысяч избирателей — десятки тысяч! И с каждым кандидат общается, не считаясь со временем, всех кормит-поит, со всеми фотографируется. Конечно, это мягкое переманивание на свою сторону. Но оно происходит честно — посредством общения. Кандидат показывает себя: вот он я, вот моя жена, мои дети… Он абсолютно открыт, все делается публично, под объективами десятков камер.
— А у нас вывешивают плакат кандидата и ставят ящик водки, приказывая: голосуйте за этого парня!
— У нас депутаты боятся идти в народ. У коммунистов хотя бы есть программа «От двери к двери, от крыльца к крыльцу». Они не боятся общаться, знают, о чем говорить с людьми. А о чем может говорить с людьми новоявленный член «Единой России» депутат-олигарх Сулейман Керимов? И, главное, как: его же охрана не пустит! Ох, как это все печально…
Что такое партии, например, в Турции, откуда я только что вернулся — встречался там с одним перспективным политиком. Партия готовит его в министры экономики следующего правительства. Следующего! То есть планируют деятельность на десятилетия вперед. Этого политика посылали работать на «Тойоту», потом в одну из европейских корпораций, так что он видел и восточную, и западную реальную экономику. Два года назад вернулся и сейчас под руковод-ством одного из банкиров — активистов партии работает на высокой должности в банке. Параллельно выполняет партийное поручение — готовит программу приватизации турецких предприятий. Следующий этап развития его карьеры — он должен стать депутатом парламента, пройти испытание электоратом, публичностью. Чтобы люди видели: это не какой-то петрушка, а серьезный, разумный человек.
Вообще, в Турции мы могли бы много чего для себя позаимствовать — судьба наших стран во многих моментах похожа.
Взгляд с турецкого берега
— Наверное, похожа и в текущем политическом моменте…
— Конечно. Турция сегодня накануне парламентских и президентских выборов — так же как и Россия. Турцию не пускают в Евросоюз — нас тоже там не очень привечают.
— Турцию обвиняют в том, что там авторитарный режим. И нас тоже.
— Вот именно. Можно провести много аналогий. И если Россия сегодня проявит чуть-чуть инициативы и установит нечто вроде союза или партнерства с Турцией, вы представляете, какой мощный кулак возникнет на так называемом большом Ближнем Востоке?
Сейчас, как вы знаете, правящая коалиция в Турции потерпела поражение.
— Потому что не смогла продавить своего кандидата в президенты?
— Да. Турецкий политикум в настоящий момент в поисках выхода из кризисной ситуации. Масла в огонь подливают и некоторые европейские лидеры: как вы знаете, новый французский президент Николя Саркози выступил категорически против принятия Турции в Евросоюз, а Франция — один из лидеров этого межгосударственного объединения. Потому именно сегодня высока вероятность установления диалога с Турцией.
— Однако Турция — член НАТО и всегда склонялась к проамериканской позиции.
— Да, но искусство дипломатии состоит в том, чтобы вероятность осуществления сценариев, не превышающую 5%, превращать в 100%. А в данном случае речь идет отнюдь не о 5%!
Возможности президента Путина сегодня таковы, что он в состоянии совершить этот смелый дипломатический шаг. Это может сделать только президент в рамках своего текущего президентского срока — времени еще достаточно.
То, что Владимир Путин сделал в ходе переговоров в Туркменбаши, бывшем Красноводске, доказывает это. Бесподобная, блестящая дипломатическая операция — по терминологии боксеров, хук противнику, пропущенный вчистую. Можем же, когда припрет к стенке!
Когда старый лис Назарбаев перед самым началом государственного визита в Польшу вдруг отменяет его, это происходит неспроста. Было ясно, что есть какие-то закулисные договоренности — и теперь мы уже знаем какие.
Парламент Казахстана принял, а Нурсултан Назарбаев подписал изменения в Конституцию Республики Казахстан, дающие ему возможность занимать пост президента пожизненно. При этом расширены полномочия парламента, но мы-то понимаем, каков реальный вес таких изменений и что на деле будет означать новая «президентско-парламентская республика».
Россия предоставила Назарбаеву возможность за счет союзнических отношений с нами решить свои лично-политические вопросы. Для Нурсултана Абишевича это очень, очень важно.
У него нет сына, чтобы он мог оставить ему «престол», как Гейдар Алиев, Ахмат Кадыров, Муртаза Рахимов, Минтимер Шаймиев.
— То есть как у других восточных руководителей?
— Как у других восточных баев, если называть вещи своими именами. Мы нашими гарантиями полной поддержки Назарбаева очень его уважили и усилили его позиции. Вот так же Кремль должен «продать» поддержку наследников Рахимова и Шаймиева.
Но вернемся к Турции. Там есть силы проевропейские — они говорят, что будущее Турции только в Евросоюзе, —
и исламские, традиционалистские.
В Стамбуле 15 тыс. мечетей! Однако в целом Турция блюдет светский характер государства, она этакая «промежуточная» страна, что нам лишь на пользу.
Турция некоторое время назад попыталась создать ассоциацию тюркоязычных народов, не пригласив в нее наши тюркские народы. Россия встала в позу. Так, может, давайте сегодня предложим наше участие в этой ассоциации? Предложим участие в других проектах и обойдемся без поз?
— Турция, кроме всего прочего, один из ведущих игроков на постсоветском пространстве.
— Конечно, и здесь мы тоже можем соединить наши потенциалы. У Турции великолепное геополитическое положение, у нас колоссальные стратегические преимущества как у ведущей энергетической державы. Ребята со Смоленской площади и из Минэкономразвития, ну помогите чуть-чуть нашему взаимному движению друг к другу! Поддержите это движение! Если бы только наш МИД был подинамичнее…
— Но внешняя политика, как из-вестно, у нас формируется в Кремле, а не на Смоленской площади и не
в Минэкономразвития.
— Так подскажите Кремлю, в какую сторону двигаться! Неужели самим не надоело быть разносчиками депеш?
Особо замечу: действовать нужно срочно! Через месяц-полтора ситуация в Турции стабилизируется и интерес к поиску точек соприкосновения значительно уменьшится. Турция вспомнит, что она мощная региональная держава, член НАТО, участвует в энергетическом альянсе против России…
Но пусть даже Турция накренится в нашу сторону ненадолго, пусть получит преференции от западных стран и опять целиком и полностью вернется в лоно западного мира — она запомнит, что, чуть-чуть засомневавшись, чуть-чуть обозначив возможность своего союза с Россией, смогла добиться больших преференций от союзников.
— Турция ведь и в энергетическом сотрудничестве с нами потенциально заинтересована?
— Конечно. Энергетическая политика — для Турции вопрос номер один. Газ туда поступает по трубопроводу «Голубой поток» через Грецию. А страна-то не газифицирована!
Они предлагают «Газпрому»: газифицируйте нас. А «Газпром» им отвечает: у нас и без вас дел по горло. Турки — к белорусам: газифицируйте нас тогда вы. Белорусы же говорят: мы будем газифицировать Венесуэлу и развивать нефтегазовое сотрудничество с Ираном, а до вас нам нет никакого дела. То есть мы сами отдаем рынок западным компаниям.
Дальше. В Турции сейчас полным ходом идет приватизация нефтепереработки и систем обеспечения нефте-продуктами. Почему, скажите, наши нефтяные компании не участвуют в этом процессе? Почему, поставив одну ногу в Новороссийске и Туапсе, не поставить вторую в Стамбуле или Измире? И не перевозить нефть самим себе по Черному морю, фактически сняв проблему Босфора и Дарданелл? Ведь сегодня Турция в любой момент может перекрыть доступ нашим танкерам в Средиземное море.
— За проливы эти еще Российская империя воевала.
— Давайте сегодня экономическими методами сделаем то, что Российская империя пыталась сделать военными. Давайте задушим турецкий нефтегазовый комплекс в своих объятиях!
Турецкое направление кажется второстепенным: на нем, как говорится, не болит, там нет непосредственной угрозы. Но в политике упущенные возможности стоят так же дорого, как пропущенные голы в футболе.
Наше бездействие на турецком направлении — это только один пример. Взаимоотношения с другими странами — и постсоветскими, и бывшими членами восточного блока, и нашими потенциальными союзниками из западного мира — я не беру. Почти во всем бессистемность, аврал… И это очень печально.
О вреде ежиковатости
— Тем более что внешнеполитические ресурсы у нашей страны на самом деле есть. С чем, на ваш взгляд, связана возросшая в последнее время популярность концепции, которую профессионалы называют «Крепость Россия», — по сути изоляционистской?
— Это защитная, оборонительная реакция. Оборона же в политике — признак слабости. Такая реакция — расписка в неумении и нежелании вести тонкую, кропотливую внешнеполитическую работу.
Я считаю, что эта ежиковатость нам ничего не дает. С врагами, соперниками нужно разговаривать жестко, определенно. Но в то же время поступать по принципу: сказал — сделал. Чего не происходит. Замах у нас на рубль, а удар на копейку.
А с теми, кто ничего плохого нам не делал и кого можно хоть немного развернуть, надо разговаривать совершенно в другом стиле.
— Сегодня в связи с приближением парламентских и президентских выборов усиливается конкуренция линий в нашей внешней политике. И благодаря прессингу со стороны Запада усиливается националистическая риторика, причем это уже отнюдь не умеренный национализм.
— Я бы предложил словосочетание «умеренный национализм» заменить на другое — «умный национализм». Это когда я хвалю свою нацию, свой опыт, свои традиции, свою культуру, но не ругаю других. То есть утверждаюсь не за счет того, что другие плохие, а за счет того, что я хороший, и при этом другие хорошие тоже.
У нас, у русских, все не в меру: или мы чересчур превозносим себя — народ-богоносец, Третий Рим и все такое, или топчем себя и занимаемся самоуничижением. У нас есть те, кто влюблен в самих себя до беспамятства, и те, кто ненавидит себя, свою самость и особую сущность, и готов без остатка отдаться Западу.
— И мы постоянно колеблемся: то ли считать нашу историю цепью величайших свершений, то ли — цепью величайших злодеяний.
— Совершенно верно. Либо мы должны 365 дней в году каяться за сталинские репрессии, как будто народ избрал этого диктатора, а не он сам себя избрал, либо говорим: не было никаких репрессий, голодомора, имели место издержки ускоренной модернизации. Мы извинились перед прибалтами со всей определенностью, на уровне высшего органа государственной власти страны. Мы сказали: то, что произошло, великая трагедия, мы и сами от этого пострадали. Что еще нужно?
— Прибалтам нужно вновь и вновь показывать себя обиженными.
— И потому нам необходимо быть умнее, мудрее, научиться разговаривать конструктивно, вести диалог. Тем самым выбивая козыри у прибалтийских националистов, которые превращают приход советских войск в 1940 году в «независимые» прибалтийские государства, на самом деле находившиеся после военного отторжения от России под западным протекторатом, в жупел.
Да, были на этих территориях сталинские репрессии, но происходило же и колоссальное экономическое развитие и, кстати, развитие национальных культур. Где бы это еще могло быть, кроме как в нашей стране, которая по мере отдаления эпохи красного и сталинского терроров все больше возвращалась к своей исторической сущности и традициям?
Все это нужно аргументированно обсуждать, привлекая неангажированных историков, а не скатываться на споры в стиле: сам дурак, а еще шляпу надел. Такие споры показывают слабость, неуверенность, непрофессионализм.
Больше уважения к идолам
— Насколько неизбежное явление на постсоветском простран-стве конституционная реформа? Такая реформа прошла в Украине, в Казахстане…
— Я бы очень хотел, чтобы Конститу-ция Российской Федерации 1993 года осталась неизменной. Как участник Конституционной комиссии, как один из соавторов действующей Конституции, я прекрасно осознаю, что она создавалась в конкретное политическое время и под конкретные политические задачи. Но мы не добьемся стабильности, если начнем Конституцию переписывать.
— Что доказывает, в частности, опыт Украины.
— Вот именно. Вреда от изменения гораздо больше, чем пользы. Тем более что Конституция в общем-то рамочный документ, который содержит необходимые степени свободы для развития демократического процесса. Для формирования исполнительной власти парламентским большинством, например.
Государству необходимы идолы: Конституция, флаг, герб, гимн. Их нельзя менять, к ним должны привыкать новые и новые поколения россиян.
Но когда я вижу телесъемку заседаний что одной, что другой палаты нашего парламента — как безобразно поют гимн, как безобразно себя при этом ведут, то понимаю, что до настоящей политической культуры нам еще очень далеко.
— Но так происходит потому, что действующий гимн не был консенсусным для нашего политического класса.
— Это не проблема консенсусности, это проблема веры в свое государство. Есть незыблемые символы, в которых нельзя сомневаться, тем более нельзя фактически глумиться над ними, как происходит с пением гимна в парламенте.
Если я не знаю гимна собственной страны, если не уважаю ее герб, гимн, флаг, Конституцию, значит, я не патриот, я поверхностный человек. И таким отношением к государственным символам разрушаю государство, в котором живу. Этот тезис должен стать основой основ и для политиков наших, и для чиновников, и для всех граждан. Тогда Россия возродится как великая во всех отношениях страна.