БОСС-экспертиза № 1 | 2007

текст | Кристина ХУЦИШВИЛИ политический обозреватель

В начале декабря министр финансов Алексей Кудрин озвучил предварительные итоги развития экономики в 2006 году. «Инвесторы — внутренние и внешние — готовы поверить в российскую экономику, ее долгосрочные позитивные тренды», — подчеркнул он. И действительно, рост инвестиций в национальную экономику в этом году достиг рекордной величины.

В своем выступлении глава Минфина выделил довольно оптимистичные предварительные показатели развития экономики по итогам 2006 года. Так, например, экономический рост составит около 6,9—7%. По мнению Кудрина, прогнозы о том, что меры, направленные на улучшение инвестиционного климата в России, приведут к замедлению экономического роста, не оправдались.

Наряду с этим были озвучены и другие любопытные цифры. В частности, рост инвестиций в основной капитал по итогам года достиг 14%, что на несколько процентных пунктов выше аналогичного показателя прошлых лет. Назывались и конкретные цифры: $23 млрд и 11-е место в рейтинге стран, привлекающих прямые иностранные инвестиции.

Инвестиций недостаточно

«Согласно подходу МВФ прямые зарубежные инвестиции трактуются как вложения капитала резидентом одной страны в приобретение устойчивого интереса в предприятии, являющемся резидентом другой страны», — поясняет кандидат экономических наук, доцент Финансовой академии при Правительстве РФ Анна Быкова.

«В России фактически нет приложения для частных инвестиций среднего бизнеса, и это проблема. С ней сталкиваются и банки, особенно средние и мелкие, деятельность которых в современных условиях малоэффективна и, вероятно, будет еще менее выгодной, когда Россия станет полноправным членом ВТО. Так что избыток денег — проблема не только на государственном уровне, но и на уровне бизнеса, — продолжает экономист. —
Приток инвестиций, бесспорно, выгоден для нашей экономики. Здесь стоит выделить ряд существенных моментов. Прежде всего, важен структурный аспект. Структура национальной экономики нуждается в мерах государственного регулирования, пусть даже принимающих либеральную окраску. За пресловутым ростом ВВП стоит во многом рост инвестиций. Безусловно, инвестиции — стимул для развития, некий толчок, несущий за собой новые технологии, зарубежный опыт. С другой стороны, в 2005 году конечное потребление составило около 47% от ВВП. Для сравнения: совокупная доля валовых накоплений была равна 15,8%. И здесь опять-таки своя логика: если мы, к примеру, говорим о том, что растет доля конечного потребления в общем объеме продукта, то это хорошая тенденция. Она может свидетельствовать о снижении общей ресурсоемкости, повышении ее конечной эффективности, рост доли валового накопления создает материальные предпосылки для обеспечения расширенного воспроизводства. С инвестициями все не так однозначно. Здесь уместно провести аналогию с ростом чистого экспорта товаров и услуг: вроде бы фактор положительный, но важно выявить источники роста, проанализировать его качественную составляющую».

По мнению эксперта, утверждать, что национальная экономика — объект, привлекательный для иностранных инвесторов, было бы некорректно. «Сейчас много говорится о так называемом инвестиционном климате. По сути, это собирательное понятие, обобщающее степень и сочетание различного рода инвестиционных рисков. Интегральная оценка инвестиционного климата отражается в различных инвестиционных рейтингах. Инвесторов интересуют отдельные сегменты экономики. Их привлекает высокая доходность экспорториентированных отраслей и быстрая отдача. Таким образом, инвестиции, необходимые не только и не столько для роста, сколько для развития экономики, находят приложение совсем не в тех отраслях, поощряют структурные диспропорции экономики, косвенно препятствуя переходу к ее прогрессивной
структуре», — заключает Быкова.

Действительно, проблема отраслевых диспропорций для России не новая. Вспомним, например, о колоссальном разрыве в показателях, характеризующих развитие добывающей и обрабатывающей промышленности. Значительные диспропорции сохраняются и в динамике темпов роста промышленности в целом и торговли. Для иллюстрации: в 2005 году темпы роста промышленности составили 4%, торговли — 12%, в 2006-м
же — 4,4% и 11,8% соответственно.
И хотя разрыв уменьшился, изменения не столь существенны. Разрыв между добывающей и обрабатывающей промышленностью сокращается, но и здесь важна качественная составляющая: сокращение обусловлено снижением темпов роста добывающей промышленности.

Рост, да не тот

«В целом на самом высоком уровне есть понимание того, что рост, обусловленный в том числе и притоком прямых иностранных инвестиций, “не совсем тот”, — согласна с коллегой Изабелла Симонова, аналитик одного из шведских инвестиционных банков и доцент Стокгольмской школы
бизнеса. — Во многом это связано и со снижением конкурентоспособности российских производителей, вытеснением их с внутреннего рынка. Отрасли, которые могут развиваться под воздействием вливаний инвесторов, для тех пока малопривлекательны. В контексте же внутренней экономики они считаются неконкурентными. Под конкурентностью отрасли в данном случае подразумевается наличие технологических и других условий для создания продукции соответствующего качества. Таким образом, круг замыкается. Бессмысленно упрекать зарубежных инвесторов в том, что они стремятся работать в тех отраслях, которые кажутся им наиболее доходными. Нужно переломить “инвестиционные настроения”, но все это не так просто. Много говорится о необходимости структурной перестройки экономики, о том, что надо развивать наукоемкое производство, внедрять инновации; говорится и о том, что Россия должна переходить на постиндустриальный этап. Но что это означает на практике? Как минимум широкомасштабные вложения в сферу услуг. Это необходимое условие перехода к постиндустриальному обществу, в котором четко прослеживается приоритет спроса».

По словам Симоновой, подобная задача требует комплексного решения. «Привлечь инвесторов в нужные секторы экономики могут макроэкономические сигналы, такие, например, как стимулирование НИОКР, содействие коммерциализации технологий, становление системы госкредитования венчурного предпринимательства, — подчеркивает аналитик. — Надо на самом высоком уровне показать, что приоритеты будут меняться, что будет меняться и структура экономики, поэтому сегодня выгодно вкладывать в то, что станет актуальным завтра. И если реализовать такой подход убедительно, не ограничиваясь голословными заявлениями, возможно, в Россию потянутся еще большие деньги, которые начнут работать там, где это выгодно нам. Некоторые шаги в данном направлении уже сделаны. В частности, президент неоднократно заявлял о всестороннем поощрении инвесторов, вкладывающих средства в наукоемкое производство, вплоть до освобождения
от части налогов. Но пока инвесторы не торопятся, что вполне обоснованно: у них нет точной информации о том, как работают эти рынки, нет практики».

На фоне этих высказываний интерес представляют данные Росстата, раскрывающие структуру иностранных инвестиций в российскую экономику.

В частности, опубликованные показатели I квартала 2006 года указывают на то, что по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года иностранные инвестиции возросли примерно на 46%, составив почти $9 млрд. Около $4 млрд
приходится на прямые инвестиции, на портфельные же лишь около $240 млн. «Остаток» относится к так называемым прочим инвестициям.

Логика инвесторов

Аналитик финансовых рынков Виктор Фадеев приходит к выводу, что на российском рынке можно выделить некие закономерности. Так, в последние годы инвесторов интересует только высокодоходный, высокоэффективный бизнес. Сопровождается этот процесс снижением рисков. «Нельзя не учитывать и тот факт, что на рынке сравнительно недавно стали популярны вложения в ПИФы, различные финансовые инструменты. Сейчас в России, по некоторым оценкам, насчитывается более 350 фондов и около
150 управляющих компаний, — отмечает эксперт. — Вообще, для развития российской экономики нужны “длинные” деньги. На Западе эта задача решается во многом благодаря пенсионным фондам, которые играют роль важнейших инвесторов-посредников. Альтернативой им выступают фонды прямых инвестиций, обеспечивающие финансовую поддержку проектов с уровнем доходности, превышающим среднерыночную».

«Что касается частных инвесторов, то их привлекают прежде всего растущие секторы экономики. Можно сказать, что интерес инвесторов базируется только на их субъективных ожиданиях. Никакой стимулирующей инвестиции макроэкономической политики нет, нет налоговых льгот, нет и объективных факторов, снижающих риски, — комментирует ситуацию Фадеев. — Влияние налогов на поведение инвесторов двоякое: и сдерживающее,
и стимулирующее. Но в целом на Западе основные меры по стимулированию вложений — это снижение налога на прибыль, специальные льготы на инвестированную часть прибыли, инвестиционный налоговый кредит. В России последний не получил распространения, поскольку сопровождался запутанной системой “допуска”. Смысл такого кредитования заключался
в том, что инвесторам по истечении определенного срока выплачивается часть ставки рефинансирования. У нас предполагалось, что кредит будет осуществляться в форме удержания части налоговых платежей для реализации инвестиционных проектов с возмещением этой суммы в установленный срок. То есть инвесторы для реализации проекта получают кредит, сумму которого составляют отложенные налоговые платежи по льготным процентам. Модель вполне адекватная, но не нашедшая применения в российских условиях. Так что рост инвестиций можно считать ростом “вопреки”. Кроме того, если говорить о показателях роста, то здесь снова возникают противоречия. Согласно опубликованным недавно правительственным данным прирост ВВП по итогам года составит около 6,8%. Для сравнения можно привести данные Всемирного банка — 7%. На фоне благоприятного инвестиционного климата ситуация крайне позитивная, но вместе с тем никаких структурных сдвигов не намечается».

И действительно, в докладе Всемирного банка, озвученном в начале декабря, были выделены некоторые особенности российских макропоказателей. В частности, речь шла о снижении темпов роста обрабатывающей промышленности, а в химической отрасли и машиностроении — даже о стагнации. Применительно к качественной стороне инвестиций говорилось о том, что наибольшим интересом у инвесторов по-прежнему пользуется добывающая промышленность, а также недвижимость и в меньшей степени — сфера услуг. Последнее является позитивным сдвигом, поскольку еще пару лет назад интереса к ней не наблюдалось. Наряду с этим обращалось внимание на такой факт: 43,3% от общей величины инвестиций отводится на ресурсную составляющую.

Куда вкладываются инвесторы?

Кандидат экономических наук Марина Златорович сама занимается разработкой бизнес-планов для проектов в области венчурного предпринимательства. «Вопрос в том, куда вкладывают инвестиции.
На данном этапе очень велик интерес к нашему финансовому сектору. Высокие риски и высокая доходность привлекательны, но то, что действительно необходимо экономике, так это вливания в реальный сектор. Считается, что инвестиционный климат у нас сейчас очень благоприятный, но на этом фоне, к сожалению, не наблюдается активности частных инвесторов, желающих вложить деньги в инновационное обновление производства, в новые технологии, — констатирует
Златорович. — Анализируя сегодняшние тенденции, следует понимать, о каких конкретно инвестициях идет речь. Если это реальные инвестиции, то столь оптимистичные показатели выглядят явным преувеличением. Здесь требуется уточнение. В российской статистике принято говорить об инвестициях в нефинансовые активы. Под ними понимаются и инвестиции
в основной капитал, и вложения в НИОКР, и многое другое. На динамику ВВП больше всего влияют именно инвестиции в основной капитал».

«Что касается роста ВВП, то эти процессы взаимозависимы. Частные инвестиции, как, впрочем, и государственные, укрепляют производственный потенциал экономики. Ведь что такое ВВП? Это вполне конкретная цифра, за которой стоят несколько величин; это показатель со своей структурой, — поясняет эксперт. —
Фактически это суммарные расходы на произведенный продукт, включающие личные потребительские расходы, государственные расходы, чистый экспорт и инвестиционную составляющую. Таким образом, главным показателем инвестиционной активности следует считать долю инвестиций в ВВП. Опыт стран Запада свидетельствует о том, что не только темпы роста, но и, что важнее, уровень экономического развития находится в прямой связи с уровнем инвестиций в ВВП. Можно привести конкретный пример: в Японии в период “японского экономического чуда” он достиг 40%. В последние годы в нашей экономике этот показатель рос, но все же не превышал 20%, что объяснялось спадом производства. Для иллюстрации: в период с 1990 по 1999 год 50-процентному сокращению ВВП сопутствовало
70-80-процентное сокращение инвестиций. Схожая ситуация наблюдалась в США во время Великой депрессии».