Дементьев, он же Деменс
БОСС-стиль | Попал в историю
Текст | Анастасия САЛОМЕЕВА
У Петра Алексеевича Дементьева было две родных страны. Первая — Российская империя, в которой он родился, вырос и безуспешно пытался состояться как передовой помещик. Вторая — США, куда он, потерпев неудачу на родине, эмигрировал и где, пройдя через многие трудности, стал уважаемым бизнесменом Питером Деменсом. И обе эти страны он любил. Благодаря этой любви на берегах Мексиканского залива с легкой руки Дементьева возник солнечный город — тезка нашего великолепного Санкт-Петербурга. Благодаря этой любви Дементьев «вернулся» в Россию как блестящий публицист, во многом открывший для российского общества далекие Соединенные Штаты.
В мае 1850 года в семье отставного подпоручика Алексея Васильевича Дементьева и его супруги Феодосии Александровны, в девичестве Калитеевской, появился на свет первенец. Место рождения Петра Алексеевича точно не установлено. Возможно, это была столица Российской империи, а возможно, Весьегонский уезд Тверской губернии или же Белозерский уезд соседней Новгородской губернии — и там, и там Дементьевы имели усадьбы.
Мальчик рано осиротел и с четырех лет воспитывался в доме своего дяди — отставного капитан-лейтенанта Анастасия Александровича Калитеевского, богатого и влиятельного весьегонского предводителя дворянства. Опекуна, судя по всему, помещика «старой школы», Петр Алексеевич недолюбливал и характеризовал его в своих воспоминаниях как крепостника и тирана, державшего в страхе свою многочисленную дворню и домочадцев. Впрочем, каков бы ни был Анастасий Александрович, он постарался дать племяннику хорошее образование и сберечь для него весьма приличное родительское наследство.
Когда Петр подрос, его отправили учиться в Санкт-Петербург. Здесь же в 1867 году 17-летний юноша поступил на военную службу в лейб-гвардии Егерский полк. Впрочем, через три года он вышел в отставку в чине капитана, ссылаясь в своем прошении на семейные обстоятельства. За этим, скорее всего, стояла женитьба 20-летнего молодого человека на некой Раисе Семеновне Борисенко, уроженке Таврической губернии. Молодая семья покинула столицу и поселилась в родовой усадьбе Дементьева в Весьегонском уезде.
Земля родная
На родине Петр Алексеевич с головой погрузился в сельское хозяйство. Подобно другим передовым помещикам, перестраивавшим после реформы 1861 года свои имения на рыночных началах, он экспериментировал с новыми формами организации хозяйства и привлечения крестьянского труда, вкладывал деньги в животноводство, приобретение сельскохозяйственной техники.
Правда, одним личным хозяйством интересы молодого человека не ограничивались. Значительную роль в его жизни играло участие в земской деятельности. Стоит отметить, что Тверское земство занимало одну из самых заметных позиций в земском движении тех лет. Местное дворянство, издавна славившееся своей восприимчивостью к либеральным идеям и составившее большинство в земских учреждениях губернии, отличалось большой активностью. Программа, которую проводили в жизнь тверские земские деятели, не ограничивалась повседневными хозяйственными заботами. Одной из своих задач они видели помощь разорявшимся в пореформенные годы крестьянским хозяйствам, улучшение экономических и бытовых условий для крестьян. Неслучайно именно на Тверской земле с подачи местных земств стали активно создаваться крестьянские маслобойные, сыроваренные, башмачные, кузнечные и другие артели, впервые была введена практика выдачи крестьянам земских ссуд на покупку земли.
Как инициативный молодой помещик Дементьев не замедлил привлечь к себе внимание местного общества. В результате соседи доверили ему сразу две ключевые должности в уездной администрации — он был избран предводителем дворянства Весьегонского уезда и председателем Весьегонской земской управы. А в 1875 году Дементьев также стал почетным мировым судьей и председателем съезда мировых судей.
«Я был очень молод, импульсивен, впечатлителен, запас добрых намерений был необъятный, материальные средства довольно порядочные», — так позже характеризовал себя Петр Алексеевич в годы своей весьегонской эпопеи. Общественную службу он нес в течение пяти лет и постарался за это время сделать многое для родного края. Например, для системы организации народного здравоохранения в уезде, которую реформировал. При Дементьеве при земстве была учреждена Санитарная комиссия, на пожертвования построена одна из трех земских больниц уезда — Сушигорицкая, а другая больница, Весьегонская, переехала в собственное здание, кроме того, увеличилось общее финансирование народного здравоохранения. Занимался Петр Алексеевич и совершенствованием системы народных школ, участвовал в открытии начального земского училища в Весьегонске.
Однако запас добрых намерений, как известно, имеет свойство истощаться, особенно если окружающая среда мало способствует его подпитке. А обстановка, в которой оказался молодой идеалист, была не самой благоприятной: казнокрадство, взяточничество, небрежность в исполнении обязанностей — со всеми этими пресловутыми бедами чиновничьей уездной жизни Дементьев столкнулся в подконтрольных ему учреждениях. Он попытался бороться, да не получилось. Увы, должности уездного предводителя дворянства и председателя земской управы хотя и были почетны, но никаких реальных инструментов воздействия на подчиненные органы, кроме контролирующих, своему носителю фактически не давали. Для того чтобы сдвинуть ситуацию с места, требовался либо очень сильный личный авторитет, либо хорошие связи на губернском уровне. Ни того, ни другого у молодого Дементьева не было. Так, «из самого розового оптимиста в ранней юности я постепенно сделался самым мрачным пессимистом», — спустя десятилетия признавался Петр Алексеевич.
В 1879 году, испив в полной мере горькую чашу разочарования, Дементьев оставил земскую службу. Какое-то время еще развивал свои имения. К сожалению, успешного сельского хозяина из него не вышло. Его когда-то благополучное хозяйство оказалось на грани полного разорения, и горе-помещик занялся его продажей. Часы досуга Петр Алексеевич коротал за написанием статей в авторитетный столичный журнал «Вестник Европы» под псевдонимом П.А. Тверского, где делился своими наблюдениями о жизни в глубинке страны и рассказывал о бедах русской деревни.
Земля чужая
В 1881 году, продав бóльшую часть своих имений, Дементьев выехал в Санкт-Петербург, а весной того же года, оставив на родине жену с четырьмя малолетними детьми, отправился в далекие Соединенные Штаты Америки. Позже он вспоминал: «…ехал в Америку как в последнее убежище, рассчитывая сделаться там заурядным фермером, пахать лично землю и физическим трудом переработать изломанную нравственно натуру».
О причинах, побудивших Дементьева эмигрировать, ничего доподлинно не известно. Сам он, несмотря на довольно богатое публицистическое и эпистолярное наследие, не оставил никаких прямых объяснений своих мотивов. И при отсутствии точных данных его биографам не остается ничего иного, как высказывать собственные версии.
Так, по мнению одних, Петр Алексеевич отправился искать счастья на другой континент из-за резко изменившейся политической ситуации и страха навлечь своими опасными связями подозрения полиции. Это предположение небезосновательно, учитывая, что отъезду Дементьева предшествовал террористический акт 1 марта 1881 года в Санкт-Петербурге, когда от бомбы народовольцев погиб император Александр II. Можно вспомнить и о том, что Тверская губерния была среди излюбленных «опытных» площадок пропаганды народовольцев, и о дружеских связях членов «Народной воли» со многими представителями либеральной тверской земской интеллигенции. И о том, что Весьегонский уезд к 1881 году повидал немало народников. Кто-то заезжал ненадолго (как, к примеру, непосредственно руководившая терактом 1 марта Софья Перовская, которая зимой 1879 года скрывалась в этой глуши от полиции после очередного неудачного покушения на императора), а кто-то задерживался на земской службе. В то беспокойное время многие земские медицинские работники уезда совмещали врачебную практику с революционной пропагандой.
Другая же версия эмиграции Дементьева звучит куда более прозаично: мол, в Весьегонске он оказался втянут в какую-то темную финансовую историю с земскими деньгами и решил покинуть страну, не дожидаясь судебных разбирательств.
Америка смиряющая
Две-три тысячи долларов в кармане и учебник по английскому (этот язык в отличие от более распространенного в российской дворянской среде французского Дементьев знал плохо) — таким оказался багаж отважного путешественника. В Америке путь его лежал во Флориду. В те годы этот юго-восточный штат на одноименном полуострове слыл в Америке сущим захолустьем и был одним из самых плохо освоенных и малонаселенных в США. В глубинке Флориды, как узнал Дементьев, можно было недорого купить землю.
Так Петр Алексеевич оказался в заболоченных и кишащих москитами дебрях Центральной Флориды. Там он осел в маленьком населенном пункте под названием Лонгвуд, где купил 30 акров земли и стал совладельцем местной лесопилки. Вскоре в Лонгвуд к Питеру Деменсу (так на американский манер стал именоваться Петр Алексеевич) приехала семья из России.
Если Дементьев когда-либо и питал розовые надежды по поводу Америки, то в его первый год в новой стране их, должно быть, поубавилось. Страна равных возможностей умела рассеивать иллюзии и избавлять от предрассудков, в том числе и от сословных. «…я за одно благодарю Америку: она помогла мне убить наповал барские предрассудки и низвела меня на степень обыкновенного смертного; я переродился; никакая работа, никакой труд для меня не страшен; никакое положение не пугает; мне все равно, пашу ли я землю и вожу навоз или сижу с великими учеными новой земли в богатом кабинете и толкую об астрономии», — писал в одном из писем Герцену один из предшественников Дементьева по освоению далекого континента Иван Васильевич Турчанинов, экс-полковник Российской армии и в скором будущем бригадный генерал армии Соединенных Штатов Джон Бэйзил Турчин. Вот и П. Тверской (Дементьев) спустя десятилетия вспоминал в своем эссе «Моя жизнь в Америке», как отрезвляюще подействовали на него реалии американской жизни. Вчерашний помещик, который, по собственному признанию, «не умел даже снять с себя сапог, и если мне нужен был носовой платок или стакан воды, то обыкновенно шумел и кричал, пока требуемое не появлялось, но не шел за ним сам и даже не думал о том, что в десять раз легче было бы подняться самому…», с утра до ночи валил и заготавливал лес, а в «свободное» время высаживал апельсиновые деревья на собственной земле и ухаживал за ними, и «некогда было охать над своими мозолями — надо было отгонять волков от дверей пылающими факелами и думать о куске хлеба для семейства».
Четыре года напряженного труда увенчались успехом. Петр Алексеевич выкупил лесопилку у партнеров, потом прикупил еще несколько, завел деревообрабатывающий завод, занялся строительным бизнесом и стал хозяином процветающей апельсиновой плантации.
Город на заливе
Развитие основных отраслей экономики штата — лесозаготовительной и производства цитрусовых — стимулировало железнодорожное строительство Флориды. В него включился и Дементьев — сначала как подрядчик по поставке шпал и возведению зданий железнодорожных станций, а немногим позже — как хозяин собственной железнодорожной компании — Железной дороги апельсинового пояса (Orange Belt Railroad). Ее он купил в 1885 году по случаю у своих неудачливых заказчиков. Прежние хозяева дороги, подрядившиеся соединить узкоколейной 35-мильной магистралью озеро Монро с озером Апопка, заказали у Дементьева шпалы, однако расплатиться с ним не смогли, предложив тому в качестве компенсации саму недостроенную дорогу вместе с ее имуществом. Предприимчивый Петр Алексеевич быстро сколотил инвестиционную компанию Orange Belt Investment Co, нашел партнеров и инвесторов и не просто завершил строительство дороги, но и продолжил ее еще на сто с лишним миль до Мексиканского залива, соединив Центральную Флориду с западным побережьем штата.
Строительство шло тяжело, дорога прокладывалась по глухим местам, приходилось преодолевать лесные дебри, болота, водные преграды. То и дело Дементьев сталкивался с организационными сложностями: инвесторы приходили и уходили, финансирования не хватало, предприниматель все больше залезал в долги, начинались проблемы с кредиторами, порой все грозило остановиться из-за того, что не было денег на оплату труда рабочих. И все-таки железнодорожную магистраль длиной в 152 мили (около 245 км) к лету 1888 года достроили, и она стала одной из самых протяженных узкоколейных дорог Америки того времени.
Как часто случалось и во Флориде, и в других штатах США, строительство железной дороги сопровождалось освоением не заселенных ранее территорий. Вдоль железнодорожного полотна возникали небольшие населенные пункты-станции, которым Дементьев порой давал названия городов его родины. Так, в тихом округе Паско появилась своя маленькая Одесса, расположенная, правда, не прямо у «большой» воды, а поодаль от побережья. Значительно бóльшую славу приобрел основанный Дементьевым город на берегу Мексиканского залива, финальная точка Orange Belt Railroad. Его Дементьев назвал гордым именем российской столицы — Санкт-Петербург (Сент-Питерсберг, как именуют город американцы).
Вообще в Америке можно встретить немало населенных пунктов — тезок известных городов мира, в том числе и российских. Одних только Сент-Питерсбергов там почти полсотни, но самый крупный и самый известный — тот, что основал в 1888 году во Флориде Дементьев. Среди жителей этого Сент-Питерсберга (или же просто Сент-Пита, как его часто называют местные) весьма популярна легенда о том, как город получил свое имя. Согласно ей, Дементьев и один из его главных партнеров на заключительном этапе строительства Джон Константин Вильямс, собственник земли, через которую прошел конечный участок железной дороги, и уроженец Детройта, поспорили о том, как назвать населенный пункт, призванный увенчать Orange Belt Railroad. Дементьев мечтал дать ему имя далекого и любимого города, где прошла его юность, Вильямс — родного Детройта. Чтобы разрешить спор, партнеры бросили монетку. Победил Дементьев, а Вильямс ограничился тем, что назвал Детройтом первый отель в Сент-Питерсберге, построенный тем же Дементьевым.
Сегодня Сент-Питерсберг — это пятый по численности населения город штата, один из популярнейших курортов, которыми так богата нынешняя фешенебельная Флорида. Конечно, Сент-Питерсберг флоридский никак не может похвастаться такой же репутацией, как его «старший брат» на берегах Невы, прозванный городом-музеем. И все же солнечный Сент-Пит готов удивить туристов не одной лишь прекрасной инфраструктурой для отдыха. Именно здесь находится знаменитый Музей Сальвадора Дали, хранящий самую большую за пределами Европы коллекцию картин испанского мастера.
Посол дружбы
Строительство Orange Belt Railroad имело большое значение для развития ряда территорий Флориды, но, увы, не принесло своему хозяину ожидаемого роста благосостояния. В 1889 году Петр Алексеевич продал дорогу, чтобы расплатиться с кредиторами, а затем, распродав другое свое имущество во Флориде, переехал на восток Америки, в Северную Каролину. Тут Дементьев обосновался со своей значительно увеличившейся семьей в горном городке Эшвилл, создал деревообрабатывающую компанию P. A. Demens Woodworking Company и занялся привычными уже строительными подрядами.
Дела у предпринимателя пошли хорошо, хотя все же в Северной Каролине Петр Алексеевич надолго не задержался. В начале 1890-х Дементьевы вновь снялись с насиженного места и переехали в свой третий американский штат — Калифорнию. Поселились они в Лос-Анджелесе. В Южной Калифорнии Петр Алексеевич не стал заниматься строительным бизнесом. Свой капитал он вложил в цитрусовую плантацию неподалеку от Лос-Анджелеса, открыл механическую паровую прачечную, приобрел доли в сельскохозяйственном концерне, местных банках, железнодорожной компании и ряде других предприятий, а позже вновь вошел в деревообрабатывающий бизнес.
В этот свой самый благополучный американский период Дементьев обратился к далекой родине. К чести Петра Алексеевича нужно сказать, что в отличие от многих русских эмигрантов, как его современников, так и сегодняшних, он, покинув родную страну, сохранил к ней и чувство привязанности, и чувство благодарности, и никогда не опускался до того, чтобы чернить свою родину. Да, Дементьев полюбил Америку, однако вместе с тем продолжал любить и Россию и постарался, насколько это оказалось в его силах, сблизить обе страны.
Другое дело, что по своим политическим взглядам Дементьев, до конца жизни оставшийся либералом, находился в оппозиции к действующей власти и не скрывал этого. Не зря он в 1897 году затеял издание в Лондоне собственного оппозиционного журнала «Современник», а в 1907 году организовал в Санкт-Петербурге выпуск либерально-конституционной газеты «Страна». Благодаря этим либеральным взглядам к Дементьеву одно время была весьма благосклонна эмигрантская русская пресса, и настороженно относился Особый отдел полиции Российской империи. Но и как оппозиционер Дементьев никогда не позволял себе никакой враждебности по отношению к родине.
Когда вместе с деньгами и влиянием у Петра Алексеевича появилось свободное время, на страницах санкт-петербургского «Вестника Европы», а потом и других российских изданий вновь начали печататься статьи от П.А. Тверского. Теперь он повествовал об экономических, политических, общественных и других аспектах американской жизни и рассказывал о своих приключениях на далеком континенте. Публикации американиста-практика, где он описывал все хорошее и плохое, что есть в Америке, вызывали большой интерес у российской публики. И пусть Дементьева-публициста нередко обвиняли в склонности к преувеличению, в наблюдательности, умении анализировать и живости слога ему никто отказать не мог. Так, его статьи стали довольно популярными в среде российской интеллигенции. В те годы у Дементьева было много влиятельных русских корреспондентов по переписке, принадлежащих как к левому лагерю (например, писатель и публицист Владимир Короленко и один из идеологов народничества Петр Лавров), так и к правому (этот список возглавляло имя лидера консервативной партии обер-прокурора Синода Константина Победоносцева).
Не меньший интерес российского общества (и большую настороженность властей) вызывала и деятельность Дементьева по поддержке переселения в Америку религиозных сектантских общин Российской империи (молокан, субботников, прыгунов, новоизраильтян и прочих), которым Дементьев много помогал в Калифорнии. А по поводу переселения большой духоборческой общины из холодной Канады (туда они в конце 1890-х эмигрировали из России не без большой помощи Льва Толстого) в теплую Калифорнию (по предложению Дементьева) в российской прессе даже началась острая полемика П.А. Тверского с Толстым, воспротивившимся этому переселению.
В 1895 году в Санкт-Петербурге вышел сборник П.А. Тверского «Очерки СевероАмериканских Соединенных Штатов». А в следующем году после 15-летней разлуки вновь увидел Россию и сам автор. Здесь он провел несколько месяцев, встречался с родственниками и друзьями, побывал в родной Тверской губернии. В следующий раз Дементьев приехал на родину в 1906 году в качестве самовызвавшегося корреспондента американского информационного агентства Associated Press, чтобы освещать события первой русской революции, и пробыл в России около года.
О России — с любовью
Публицистическая деятельность Дементьева не ограничивалась только русскоязычной прессой. Заметив, что в американском обществе все больше распространяется негативный образ Российской империи и предвзятое отношение к его соотечественникам как к диким и необузданным «казакам», он стал знакомить с Россией и ее культурой американцев. Так, в 1890-е Дементьев в соавторстве с американской поэтессой Энн Элизабет Ченни работал над переводом на английский язык почти всех произведений своего любимого поэта Михаила Лермонтова.
Он превратился во внештатного автора многих американских СМИ, на страницах которых рассказывал о России. С началом Русско-японской войны, поняв, что симпатии значительной части американского общества находятся на стороне Японии, Дементьев начал яро полемизировать в газетах со сторонниками Японии и разъяснять позицию России в этой войне. В Первую мировую войну бизнесмен снова взял в руки свое боевое перо и решился спорить с теперь уже прогерманскими авторами, параллельно информируя американских читателей о действиях русской армии и ее союзников на полях сражений.
Американские биографы Питера Деменса установили, что в обе эти войны он пытался принять участие не просто как публицист. По некоторым сведениям, Петр Алексеевич, узнав о войне с Японией, написал своему старому знакомому, а ныне главнокомандующему русской армии в войне с Японией генералу Алексею Куропаткину письмо с просьбой допустить его в действующую армию. Мол, он, Дементьев, умеет быстро строить узкоколейные железные дороги, которые так нужны для подвоза военных грузов к линии фронта. Другие данные говорят о том, что в 1916 году Дементьев активно предлагал свои услуги комиссии российского Военного министерства, приехавшей в Америку для закупок стрелкового вооружения для армии. Ведь, имея богатейший опыт бизнеса в США, он знал, как вести переговоры с американскими коллегами.
Февральскую революцию Дементьев с восторгом приветствовал. И в течение нескольких месяцев показывал себя на страницах американской прессы как решительный сторонник Временного правительства. Однако радость была недолгой: Октябрьская революция и последовавшая за этим Гражданская война повергли умеренного либерала в шок. Писать о России, откуда он нерегулярно получал противоречивые и недобрые известия, он больше не мог. Публицист Питер Деменс умер на два года раньше, чем Питер Деменс — гражданин США.
Последние годы Петр Алексеевич провел на своем ранчо в районе Альта Лома недалеко от Лос-Анджелеса. Он ушел из жизни 21 января 1919 года.
Константин Победоносцев П.А. Дементьев (второй справа) на встрече с бывшими однополчанами Егерского полка