На перепутье
БОСС-профессия | Главная тема
Текст | Мария ЗЕМЛЯНИКИНА
«Да, культура в большом долгу» — так, перефразируя ироничную реплику жизнерадостного Костика из «Покровских ворот» (отсылающую, впрочем, к не совсем веселым для отечественного искусства и недавним для героев фильма временам — так называемой ждановской эпохе и известной серии постановлений ЦК о журналах «Звезда» и «Ленинград», о репертуаре драмтеатров, кино, музыке и т. д.), можно охарактеризовать то, что сегодня говорят о состоянии современной культуры. Она в кризисе. И, увы, многое из того, что происходит в этой области, не позволяет с этим не согласиться. Однако можно утешиться тем, что само философское осмысление понятия культуры как комплексного явления случилось во многом благодаря мировоззренческому кризису, который в очередной раз переживало человечество. И тем, что вот уже вторую сотню лет мыслители бьют в набат, возвещая упадок и вырождение культуры.
Идентификация культуры В мире научной мысли, пожалуй, трудно найти понятие, более сложное для определения, чем культура. Философы, антропологи, социологи, культурологи предложили нам несколько сотен определений культуры, и ни одно из них не может претендовать на абсолютную полноту. Причина — в многомерности и многослойности
этого всепроникающего явления.
Культуру можно рассматривать как процесс деятельности социума и основу его возникновения, а также как сформировавшееся в этом процессе единство ценностей, норм, смыслов, определяющих поведение и мышление того или иного сообщества: «В самом широком смысле слова культура обозначает совокупность всего, что создано или модифицировано сознательной или бессознательной деятельностью двух или более индивидов, взаимодействующих друг с другом или воздействующих на поведение друг друга» (П. Сорокин).
Или же если поставить в центр той же конструкции не общество, а отдельного человека, то культура превратится в процесс и результат разнообразных форм его деятельности: «Культура — это все, что создано человеком, будь то материальные предметы, внешнее поведение, символическое поведение или социальная организация» (Л. Бернард).
Культура воплощает духовные достижения человечества: «Культура — это выход избыточной человеческой энергии в постоянной реализации высших способностей человека» (Т. Карвер). И немыслима без творчества: «Культура — это общий объем творчества человечества» (Д. Андреев). А в творчестве всегда есть элемент разрядки жизненной энергии, отработки навыков и умений, удовольствия, то есть игры, поэтому культура — «продукт играющего человека!» (Й. Хёйзинга).
Культура неотделима от воспитания, образования, самосовершенствования: «Культура — это социологическое обозначение для наученного поведения, то есть поведения, которое не дано человеку от рождения, не предопределено в его зародышевых клетках, как у ос или социальных муравьев, а должно усваиваться каждым новым поколением заново путем обучения у взрослых людей» (Р. Бенедикт).
Конечно, культура — это и комплекс знаний о мире: «Культура — это интеллектуальный аспект искусственной жизни, которую человек создает в ходе своей социальной жизни» (А. Моль). Как система знаков и символов в словах, искусстве, орудиях труда, предметах потребления знания, ценности, нормы, традиции передаются из поколения в поколение: «Культура — совокупность текстов, точнее, механизм, создающий совокупность текстов» (Ю. Лотман).
Можно посмотреть на культуру как на продукт эволюции, разграничивающий человеческую жизнедеятельность от других форм биологической жизни: «Термин «культура» обозначает всю сумму достижений и установлений, отличающих нашу жизнь от жизни наших предков из животного мира и служащих двум целям: защите человека от природы и урегулированию отношений между людьми» (З. Фрейд).
Но не стоит забывать и о ее сакральности: «Культура родилась из культа. Истоки ее сакральны. Вокруг храма родилась она и в органический свой период была связана с жизнью религиозной. Так было в великих древних культурах, в культуре греческой, в культуре средневековой, в культуре раннего Возрождения. Культура — благородного происхождения. Ей
передался иерархический характер культа. Культура имеет религиозные основы» (Н. Бердяев).
Земля и душа
Сколько существует человечество, столько существует и культура. Однако к необходимости философского осмысления ее как специфического комплексного явления люди пришли не сразу. Великолепная античная философия, вершина философской мысли Древнего мира и духовный исток всей европейской цивилизации, не заботилась об определении культуры. Хотя у древних греков была многогранная философская категория «пайдейя» (в первую очередь — воспитание мальчиков, а затем — вообще духовное и телесное формирование и совершенствование свободного гражданина), которую современные исследователи считают наиболее близким термином к культуре в нашем понимании.
Рим подарил человечеству слово cultura, которое восходит к древнему латинскому глаголу colere — «возделывать», «культивировать», «населять», а позже еще и «поклоняться», «покровительствовать», «почитать». Долгое время римляне употребляли слово cultura в прямом значении, говоря о возделывании земли и заботе о ней, а потом еще и когда хотели подчеркнуть улучшение какого-то явления или процесса. Символично, что это слово содержится в самом раннем из дошедших до нас памятников латинской прозы — De Agri Cultura
Марка Порция Катона Старшего. Трактат, создание которого датируют 160 годом до н. э., в нашей традиции переводится как «Земледелие». Он содержит подробные советы рачительному хозяину, как содержать свой земельный надел, как ухаживать за почвой, как обустроить усадьбу, как выращивать сельскохозяйственную продукцию и животных.
В 45 году до н. э. другой древнеримский политик и оратор Марк Туллий Цицерон в своих «Тускуланских беседах» использовал красивую метафору, росчерком пера «оторвав» слово cultura от почвы, но не лишив его при этом связи с ней. Сultura animi philosophia est («Философия есть возделывание души») — провозгласил он, емко резюмировав место и значение философии во всем античном мире — науки отнюдь не теоретической, а практической, посредством познания, образования, воспитания исправляющей природу людей и учащей их, как жить и действовать правильно.
На следующие столетия латынь стала не только религиозным языком Западной Европы, но и вплоть до XVIII века и языком науки. Оперирующие им мыслители Средних веков и эпохи Возрождения охотно употребляли слово cultura, утвердившееся к тому времени в своем расширенном и переносном значении. Но, как и в Риме, оно использовалось в связке с другим словом и обозначало совершенствование какого-то процесса или явления. И лишь во второй половине XVII века немецкий юрист и философ Самуэль Пуфендорф в своих
трудах начал использовать его как самостоятельное. Культура, по Пуфендорфу, — это улучшение природы, совокупность того, что создано деятельностью человека, воспитанного обществом, — антагониста человека, пребывающего в естественном состоянии, данном природой.
Рождение термина
Европа в те годы вступила в бурлящее и противоречивое время — кровопролитные войны и первые революции сопровождались великими научными открытиями и стремительным развитием промышленности, которое предвещало появление доселе неведомого экономического уклада — капиталистического. И, возможно, главный вызов, который несла та эпоха, — переоценка ценностей и начало мировоззренческой трансформации — постепенное ослабление религиозного миропонимания и обращение к рационализму.
В XVIII веке мир узнал интеллектуальных лидеров нового типа, тех, кого в будущем назовут просветителями. Их взгляды были противоречивы и порой существенно различались между собой. Однако при всем разнообразии позиций эти властители дум верили в разум как в единственный критерий познания человека и общества и страстно желали изменить это общество с помощью разума и достижений науки. Они стремились распространить знание и популяризировать его, а также обобщить и систематизировать это знание. В попытке выяснить универсальные особенности человеческого бытия и общественного устройства просветители заглянули в прошлое и вывели на орбиту философии ее величество Историю,
задача которой, с одной стороны, по их мнению, была просвещать, воспитывать и учить человечество, а с другой — помочь ему понять законы своего развития и природы. Пристально вглядываясь в разные исторические эпохи, изучая народы и общества, просветители обратили внимание на культуру как многогранное и целостное явление и сделали ее предметом философского анализа.
Просветители, придерживающиеся разных взглядов, конечно, не пришли к единой позиции, что же все-таки представляет собой культура и что вмещает в себя. Однако в целом она в глазах большинства из них была инструментом совершенствования и возвышения человека над природой с помощью самого эффективного орудия — разума — и инструментом преобразования человеком общества.
Считается, что в научное и повседневное употребление термин «культура» ввели немецкие просветители филолог Иоганн Кристоф Аделунг, выпустивший в 1782 году книгу «Опыт истории культуры человеческого рода», и философ, историк, литератор Иоганн Готфрид Гердер, первым предложивший употреблять это слово во множественном числе, говоря о культуре разных народов.
Однако приживался новый термин медленно. Свидетельство тому — произведения Иммануила Канта, чьи идеи во многом предопределили дальнейшее осмысление понятия культуры. Основатель немецкой классической философии употребляет это слово редко, чаще отдавая предпочтение другому термину, тоже вошедшему в язык науки с легкой руки просветителей, — «цивилизация» (от латинского civilis — «гражданский, относящийся к государству, подобающий гражданину») и его производным. Просветители трактовали этот термин и как процесс развития человечества, от дикости и варварства к порядку и гражданственности, и как совокупность материальных и духовных достижений общества в его историческом развитии, а также нередко использовали и как синоним слова «культура». Да и другой крупнейший немецкий мыслитель Георг Фридрих Вильгельм Гегель, чьи мысли тоже оказали огромное влияние на дальнейшее развитие и философской, и культурологической мысли, не жаловал новый по тем временам термин. В качестве эквивалента понятия «культура» он использовал немецкое слово Buildung — «образование».
Гамлет
Одним из первых философов о кризисе культуры заговорил неистовый, афористичный и так до конца и неразгаданный Фридрих Ницше. Шла вторая половина «долгого XIX века», миром еще правили империи, но и их колонии и полуколонии все больше привлекали к себе внимание, аристократия как правящий класс шаг за шагом уступала свои позиции буржуазии, стремительно росла численность рабочего класса, человечество, только пережив одну промышленную революцию, вступало во вторую, индустриализация шла рука
об руку с урбанизацией, разнообразные общественные движения переживали небывалый подъем, а научная и техническая мысль, искусство демонстрировали удивительные достижения. И вот в этой кутерьме раздался дерзкий голос экс-профессора классической филологии, а ныне философа Ницше.
Проницательный Томас Манн в своем эссе «Философия Ницше в свете нашего опыта» сравнивал Ницше с одним из самых сложных и трагических героев западноевропейской литературы — принцем Гамлетом. Ницше, писал Манн, «был явлением, не только поразительно полно и сложно сконцентрировавшим в себе и подытожившим все особенности европейского духа и европейской культуры, но и впитавшим в себя прошлое, чтобы затем, более или менее сознательно подражая ему и опираясь на него, возвратить его, повторить и
осовременить в своем мифотворчестве…» Ницше заглянул в бездну и ужаснулся от того, что увидел. Человек абсолютно европейской культуры, рафинированный и очень образованный, он почувствовал «закат Европы» тогда, когда об этом никто даже не мог подумать. В относительно благополучном для континента конце XIX века он уже слышал дыхание кризисов, которые готовил ему неумолимо приближающийся XX век. Он видел, как все большее распространение новых экономических моделей меняет привычные уклады жизни и социальную структуру общества, а вслед за этим его ценности, нравы и вкусы, и как все это отражается на культуре. И ему это не нравилось. Раньше других Ницше заговорил о том, что движение масс опасно для культуры, поскольку приводит к размытию гуманистических ценностей. Он чувствовал разрыв между так называемыми элитарной и массовой культурами, о котором философы и социологи заговорят лишь в следующем веке. Ему были противны опошление культуры и погоня буржуа за развлечениями. Он презирал культ
денег, который душит творческий пафос. Видя боли современности, Ницше предугадывал крушение блестящей европейской культуры. А что мог сделать философ, чтобы если не спасти свой мир от неминуемой катастрофы, то хотя бы облегчить ему переход в новую реальность? Действовать на опережение и предложить новую модель мира! И Ницше, «великий лицедей» и «мастер перевоплощения», как характеризовал его тот же Томас Манн, внес радикальное предложение.
Для этого максималиста, автора одной из самых известных и эпатирующих философских метафор — «Бог умер!», тема культуры, ее гибели и возрождения стала одной из центральных. Европейская культура, которую со времен Просвещения так превозносили философы, опирающаяся на столь близкую и ему самому Древнюю Грецию и культ разума, провозглашенный ее философами, и на христианскую мораль, ценности которой он, пасторский сын, остро чувствовавший нравственный кризис человечества, уже видел, нездорова, — это путь в никуда, считал Ницше. «Мы, европейцы, присутствуем при зрелище чудовищного мира развалин, где кое-что еще гордо высится, где многое подгнило и продолжает жутко торчать на месте, а бóльшая часть уже обратилась в руины», — заявил он в «Веселой науке».
В вечном споре натуры и культуры философ занял сторону первой — натуры, жизни, основой которой, согласно его идеям, является воля к власти. Современная ему западная культура, провозгласил Ницше, опирается на аполлоновское начало (рационализм, разум, приоритет духовного над телесным), она душит дионисическое начало (жизненное, чувственное, нерациональное, опирающееся на инстинкт). И в этом трагедия человека. Нужен пример? Пожалуйста, вот хотя бы тот же принц Гамлет, изящную интерпретацию образа которого Ницше изложил в работе «Рождение трагедии из духа музыки». Мы же помним, что происходит в этой трагедии Шекспира, как насмехающийся над философией
принц-философ никак не может совершить справедливое возмездие и к каким последствиям это приводит. Почему? Потому что познание убивает действие, говорит Ницше. «Истинное познание, взор, проникающий в ужасающую истину, получает здесь перевес над каждым побуждающим к действию мотивом как у Гамлета, так и у дионисического человека».
Культура, которая противоречит жизни, противоестественна, заключает Ницше, значит, пришло время переоценить ценности, на которых она базируется, — религию, мораль, философию, науку — и придать культуре новый смысл! И даже у бунтаря-Ницше смыслом культуры вновь стало взращивание и воспитание нового типа человека, «сверхчеловека» — именно в его формировании заключается смысл и цель истории согласно Ницше.
В 1889 году 45-летний Ницше, никогда не отличавшийся крепким здоровьем, испытал первый апоплексический удар и после этого попал в психиатрическую больницу. На этом творческая жизнь Гамлета западноевропейской культуры, только завершившего работу над главными своими произведениями и едва почувствовавшего вкус славы, закончилась. А впереди были еще два припадка, загадочная душевная болезнь, над причинами которой медики до сих пор ломают голову, и 11 лет жизни в лечебнице и дома на попечении матери,
а после ее смерти — сестры. Философу с нежной душой (первый удар случился у Ницше, после того как на глазах у него избили лошадь), проповедовавшему волю к власти и грезившему о сверхчеловеке, не суждено было узнать, насколько сильное влияние окажут его идеи на дальнейшее развитие философии и искусства. Равно как и ужаснуться тому, к каким последствиям могут привести искажение его мыслей и попытки их воплощения в реальность.
Бесконечность
С тех пор тема кризиса культуры стала мейнстримом и остается им по сей день. На рубеже XIX–XX веков боли и разломы культуры, подмеченные Ницше, стали явными, а обрушившаяся на мир Первая мировая война, ее влияние на все сферы жизни человека и ее радикальные последствия обострили их. Дальнейшие социально-культурные трансформации, а также потрясения, перенесенные человечеством в XX веке, лишь усилили интерес философов, социологов и культурологов к осмыслению кризисных явлений в культурной системе, поиску их причин и — но далеко не всегда — выхода из нее.
Трудно найти крупного мыслителя, который не затронул бы эту тему. В первой половине ХХ века немецкими философами, представителями течения философии жизни Георгом Зиммелем, автором масштабной «Философии культуры» (1911 год), и Освальдом Шпенглером, выпустившим вскоре после окончания Первой мировой войны нашумевший труд «Закат Европы», был сделан комплексный анализ сущности и проявлений кризиса культуры. Свои трактовки этого явления предложили один из крупнейших философов прошлого века Мартин Хайдеггер, его соотечественники экономист и социолог Альфред Вебер, философы Карл Маннгейм, Макс Вебер, Карл Ясперс, Альберт Швейцер, социальный психолог Эрих Фромм, британский историк и социолог Арнольд Тойнби, французский философ Жан Бодрийяр, испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет, нидерландский культуролог, автор концепции культуры как игры Йохан Хёйзинга, русско-американский социолог и историк культуры Питирим Сорокин.
Очень остро на кризис культуры реагировали русские религиозные философы — сначала Владимир Соловьев и Николай Федоров, а затем и следующее поколение мыслителей — Николай Бердяев, в творчестве которого размышления об историческом пути человечества и судьбе России тесно переплетены с внимательным анализом современных ему процессов социо-культурной трансформации, Иван Ильин и Семен Франк.
Каждый из мыслителей, прикоснувшийся к этой теме, дает свой ответ на вопрос, почему современная ему культура уже не та, что была раньше. Она безыдейна, антигуманна, а порой и вовсе аморальна, она уже не взращивает и не воспитывает, да и никто, кажется, от нее этого теперь и не ждет. Для кого-то это следствие вступления человечества в век маловерия, для кого-то — не просто утрата им религиозных ориентиров, но еще и разочарование в гуманистических ценностях, веками лежавших в основе культуры. Кто-то винит во всем прогресс, кто-то — общество потребления, кто-то — идеологию индивидуализма. Одни критики современной культуры предвещают ее неминуемый конец, другие призывают набраться терпения и говорят о том, что культура развивается циклически, она вечна, меняются лишь ее формы,
свидетелями чему мы сейчас и являемся.
А культура, самая многоликая сфера материального и духовного бытия человечества, продолжает существовать, отвергая сиюминутное, впитывая все лучшее, что было создано людьми, и передавая следующим поколениям. Это дарит надежду, что и сегодняшние испытания и искушения будут ею пройдены.Б
