Любовь КИШКИНА: нужно вернуть муниципалитетам полномочия участвовать в федеральных программах
БОСС-профессия | Босс номера
Текст | Дмитрий АЛЕКСАНДРОВ
Фото | Архив Л.В. КИШКИНОЙ
Любовь Владимировна Кишкина, предприниматель из городского поселения Коноша Архангельской области, успешно работала по трем этапам программы расселения из аварийного и ветхого жилья. Однако на 4-м этапе областная администрация неожиданно избрала новую модель организации строительства, что может сказаться на программе печальным образом.
О том, как должно организовать работу по программе и как обеспечить экономическое развитие территорий, она рассказала нашему журналу.
Опора предпринимателей
— Любовь Владимировна, мы знаем, что вы в Москве по делам «ОПОРы России».
— Да, я с целым рядом предпринимателей из Архангельской области третий год состою в региональной организации «ОПОРы России». Мы были на форуме для предпринимателей, организованном для всех региональных подразделений. И в его рамках обсуждали вопросы, связанные с кредитованием бизнеса, с развитием моногородов, в том числе малых, с территориями опережающего развития.
В рамках форума мы также посетили Совет Федерации и Государственную думу. В частности, встречались с нашим сенатором Виктором Николаевичем Павленко. А в Думе встречались с Ольгой Николаевной Епифановой. Она наш, архангельский депутат и при этом вице-спикер нижней палаты парламента.
Обсуждали с ними широкий круг вопросов, в частности касающийся лесного хозяйства, рыболовства. Кроме того, мы подняли вопрос о программе переселения и строительстве школ.
Готовится новый закон о расселении ветхого и аварийного жилья, следующий этап программы будет происходить на его основе. В муниципальных образованиях, с главами которых мы общаемся, очень его ждут, готовятся к новому этапу программы, который запланирован на 2018 год. И, конечно, надеются на разумные условия участия в этом этапе.
Мы говорили о том, как нужно сделать, чтобы заработал закон.
— Как?
— Нужно скорее определить правила игры. Не хотелось бы повторения ситуации, в которой мы оказались. Когда после реализации трех этапов программы, отобрав полномочия у муниципалитета, накануне 4-го нам сказали: «А кто вы такие?». Да, мы не «застройщики областного правительства», выполняющие ранее муниципальный заказ, а не государственный, и нас «по этому формальному основанию» отстранили от участия в 4-м этапе.
Весной посмотрим, как будут выглядеть последствия этого решения, потому что уже сейчас напрягают районную и местную администрации на строительство инженерных сетей для своих строителей, а что будет дальше?
На сегодняшний день есть предпосылки активно работать во всех экспертных органах, связанных с программой расселения. И, разумеется, мы согласны внести свои предложения.
Чем конкурс лучше аукциона
— Например?
— Например, о том, что правильнее уйти по данной программе от «слепых» аукционов по выбору застройщиков — следует вернуться к конкурсам. Конкурс — более прозрачный механизм. Понятно, что это за фирмы, что они могут сделать и что предложить муниципальному образованию. И знают, кто чего стóит. Это хороший антикоррупционный механизм.
На конкурс подается пакет документов, и приходят живые люди. Ты видишь тех, кто заявляется, воочию. И конкурсная комиссия видит, может задать им вопросы. На аукционе все втемную. Дается более низкая стоимость, но невозможно понять, что есть у фирмы, позволяющее снижать начальную стоимость. Безусловно, можно выставить дополнительные требования, однако они не всегда выставляются и не всегда законны.
На конкурс никто не приходит инкогнито, не скрывает информацию. В конкурсной документации четко прописывается и опыт строительства: что ты уже построил, сделал, на какую стоимость, и строительная техника, и список сотрудников. Насколько квалифицирован персонал, что ты дополнительно способен предложить за сумму, на которую претендуешь. Построить сети, подъездные дороги, обустроить придомовую территорию, построить детские площадки?..
В процессе конкурса даже можно изменить предложение, то есть провести диалог. А на аукционе ничего этого сделать нельзя. По другую сторону компьютерной сети может сидеть подставная фирма, готовая занизить стоимость на 5, 10, 15, а то и 25%, а потом отказаться от подписания контракта. Или подписать его, но не смочь выполнить.
Аукцион — черный ящик. На него могут заявиться структуры, которых никто никогда не видел: ни участники рынка, ни те, кто проводит аукцион. И также могут легко выставляться двойные аукционы заказчиками, как это провели у нас на 4-м этапе. Результат непредсказуем и непрозрачен. Вроде и на аукционе любые дополнительные требования, кроме ценовых, запрещены. А вроде и под своих прописывают четкие, им соответственные, требования. Жалобу же в ФАС правильно рассмотрят в том случае, если заказчику это надо. В любом другом выйдет просто формальная отписка.
Конкурс — гораздо более совершенный механизм.
— Да, однако не получится ли на конкурсе так, что возникнет сговор фирм, работающих на той или иной территории, и администрации, которая проводит конкурс?
— Риск сговора возникает, если процедура закрытая. А если она открытая, все всё видят, в том числе, например, антимонопольные органы, то риска сговора нет. К тому же конкурсные процедуры определены законодательно, ограничение доступа на конкурс запрещено. При этом все участники знают, кто конкретно выиграл — имя предпринимателя, название фирмы. И могут понять, за счет чего он выиграл.
Риски 4-го этапа
— Как реализуется 4-й этап программы переселения из ветхого и аварийного жилья?
— Область подобрала новых застройщиков — своих. Эти застройщики должны построить 426 квартир до 1 сентября 2017 года. Реализация 4-го этапа в настоящее время реально находится в зоне риска. До 1 сентября необходимый объем работ двум фирмам просто не сделать. Уже сейчас можно совершенно определенно сказать: до завершения 4-го этапа всех этих домов не будет.
— Почему?
— Потому что на данный момент не построены даже фундаменты.
Были застройщики, которые успешно реализовали предыдущие три этапа программы. Их отодвинули — наняли других. И что в итоге?
Если бы привлекли всех, в том числе и тех, кто реализовывал предыдущие три этапа, проблем бы не возникло. Больше того, хватило бы работы и другим застройщикам. Очень много квартир надо построить. Хватит работы всем, кто реально готов работать.
При разумных механизмах реализации программы дома были бы построены, сданы в срок, людям были бы созданы нормальные жилищные условия. Мы били в набат, говорили о рисках на всех уровнях, но нас не хотели слушать и слышать. И вот результат.
Программа переселения весьма актуальна для области. Много поселков и городов, где люди живут в ужасных условиях. Нужно дать строителям на местах участвовать в этой программе: это и рабочие места, и платежи в бюджеты — в бюджет области и в муниципальные бюджеты.
Сегодня одна за другой строительные организации в области умирают. Потому что заказы получают какие-то пришлые компании, в основном прокручивающие деньги. Программа строительства в Архангельской области фактически застопорилась.
Дело в том, что у нас почти нет коммерческого строительства, разве что в Архангельске и Северодвинске, хотя и там немного. В основном идет строительство в рамках программы расселения. Эта программа для строительного сектора области — вопрос жизни и смерти.
— Важнейший двигатель для региональной стройиндустрии?
— Совершенно верно. Важно этот двигатель как следует отладить.
— Как же вашей, например, фирме работать?
— Будем искать варианты, работать на других территориях. Ложиться и помирать не собираемся. Обидно только, что потенциал, который мы могли бы использовать на благо своего поселения, мы использовать фактически не можем. Хотелось бы многое сделать в Коноше. Мне интереснее и важнее всего работать там, где ты живешь: где учатся твои дети, где живут твои родители и близкие…
Мы готовы помочь муниципалитетам, муниципальным учреждениям: детскому дому, реабилитационному центру, инвалидам, малоимущим семьям…
Мы предложили муниципалитету создать свой совет предпринимателей — для поддержки его деятельности. Мы, социально ответственные предприниматели, давно и успешно работающие в Коноше, готовы многим помочь, у нас масса идей и возможностей. Но по-настоящему поддержать муниципалитет сможем исключительно при изменении законодательства и политики областного правительства.
Убеждена, что полномочия по реализации программы должны быть у муниципалитета — и по проведению конкурса, и по контролю за реализацией его условий. Реализация программы аварийного жилья — это в первую очередь ответственность муниципального образования. С областного уровня управлять ситуацией нереально, бессмысленно и, как мы видим, не получается.
В муниципалитете видят того, кто пришел работать, знают всех местных и пришлых предпринимателей. В конкурсе участвует застройщик из областного центра или из другого региона? Он четко понимает, как работать на данной территории, понимает риски, располагает ресурсами? Никто его не будет отталкивать, потому что конечная цель муниципалитета — построить дома, решить жилищную проблему. Муниципальные руководители каждый день встречаются с теми, кто живет в аварийных домах, решают проблемы жильцов этих домов.
У областной власти, областных ведомств не может быть такой заинтересованности, детального знания ситуации на местности. В каждом муниципалитете взаимодействуют с предпринимателями. И, конечно, держатся за того застройщика, который умеет работать, который помимо собственно домов строит инженерные сети, подъездные дороги, то есть занимается комплексным развитием территории.
В Архангельской области имеется горький опыт строительства домов по программе расселения, как и в любом другом регионе. Есть недостроенные дома, фундаменты, после строительства которых застройщики исчезали. Однако, на мой взгляд, необходимо учиться на ошибках, используя положительный опыт. Задействовать те практики, которые привели к позитивному результату, а не изобретать велосипед.
К сожалению, областная администрация идет по пути повторения ошибок. Она сегодня метлой метет под определенных застройщиков. В результате программа расселения «встанет».
А раз она не реализуется, Федерация в следующий раз деньги на нее не выделит. Не потому, что у региона нет проблем, а в силу того, что он не смог выстроить механизм, чтобы федеральные деньги использовались с максимальным эффектом.
Деньги уйдут в другой регион. Вот какова может быть цена подобной организации работы по 4-му этапу!
Больше полномочий на места
— Итак, чтобы программа реализовывалась, следует больше доверять муниципалитетам?
— Безусловно. Из-за того, что такое доверие отсутствует, много, довольно много федеральных программ не работает на территории. Блокируется инициатива по участию в этих программах, нет полномочий для того, чтобы их подхватить.
В Архангельской области из 41 федеральной программы по большому счету реализуется лишь программа расселения. Вернее, не реализуется, а реализовывалась, пока в ней были задействованы муниципалитеты, а что теперь с ней станет, неясно.
Есть федеральная программа по строительству дорог. На эту программу область заявлялась, правда, точечно. Финансирование получено только на дороги в самом Архангельске. А остальная территория области? Как, к примеру, строить жилье, если нет нормальной возможности возить материалы?
В дорожной сфере положение еще хуже, чем в строительстве жилья. Финансирование сейчас есть исключительно на федеральные трассы. Мы вынуждены возить строительные конструкции из Вологды и других регионов по грунтовой трассе — тратить собственные средства, чтобы ее грейдировать. Муниципальное образование попросило у областного правительства 1,5 млн рублей на один из участков дороги — 1,5 млн! Для дороги к железнодорожному вокзалу, а в ответ получило: «Нет, Коноше ничего не давать!».
Грунтовые дороги в Архангельской области размываются, мосты постоянно ломаются, и поселки по 20–30 человек остаются без хлеба и воды!
Существует федеральная программа по развитию инженерной инфраструктуры. Однако мы, как всегда, в ней не участвуем. Судя по всему, не могут, наверно, составить внятного плана, на основании которого федеральный центр выделит средства. А плана нет потому, что в областной администрации нет точного знания того, что происходит в муниципалитетах.
Каких инвесторов мы способны привлечь при таких условиях? Есть федеральная трасса, какие-то деньги вкладываются в развитие Архангельска, Северодвинска. При этом точечно мало что можно сделать. Архангельская область — огромный регион, для развития которого следует действовать системно.
— А как с Арктической программой?
— Даже по ней позиция довольно пассивная, хотя по этой программе федеральным центром выделяются колоссальные средства. Область вроде бы зашла в эту программу, наш губернатор состоит в Совете по Арктике. Но где реальные дела? Их не видно.
В области буквально катастрофа с сельскими школами и больницами. Сегодня только у нас, в Коноше (Лесозаводская школа), дети учатся в аварийном здании. Мы готовы построить новое здание в рамках программы строительства и реконструкции школ. Правда, похоже, никому в областном правительстве это не нужно. Один из наших предпринимателей три года назад на встрече с президентом Владимиром Владимировичем Путиным сказал: «У нас в поселке Ерцево нет школы». Президент ответил: «Школа должна быть». Прошло три года, а школа так и не построена.
— Не могут или не хотят?
— Муниципалитет лишен права самостоятельно нанимать застройщика. Область отобрала у района и эту программу в приказном порядке, а сама застройщика не в силах найти. Или не хочет. Или «своих» условия строительства не устраивают.
Жилье, дороги, школы, больницы — это набор минимальных условий, для того чтобы люди не уезжали в другие регионы, в Вологду, в Череповец, не бросали свою Родину.
Архангельская область даже не пытается войти в программы по развитию сельского хозяйства, по развитию туризма. Мы практически нигде не участвуем.
Убеждена: для нашей области достаточно трех-четырех крупных программ, в том числе строительной, чтобы запустить рост. И обозначить участие в таких программах очень важно — в соответствующие сферы пойдет и бизнес.
Требуются инициатива и энергия
— Почему так печально обстоят дела с участием в федеральных программах?
— Первая причина: участие в программах — это риски. Что-то может не получиться, и в Москве за это спросят. Гораздо проще как-то вести текущие дела и жаловаться на бедность и не «отсвечивать».
Однако ныне просто подписывать документы — это не подход. Следует занимать активную позицию, чтобы происходили изменения. Во все вникать, везде участвовать.
Вторая причина: муниципалитеты исключены из определения повестки на областном уровне, их голос совершенно не слышен.
— Сверхцентрализация?
— Да. Управление происходит строго сверху вниз. А в Архангельске, в областном правительстве не видно многих проблем, которые есть на территориях.
Кроме того, для участия в программах необходимо выполнить ряд условий. Как правило, это подготовка программы по определенным критериям и софинансирование. Что касается первого, то здесь без муниципалитетов — никуда. Областная власть должна оказать поддержку по подготовке документов.
С софинансированием, конечно, хуже. Региональные и местные бюджеты в основном скудны. При этом тратить их средства на софинансирование и реализовывать масштабные программы в регионе с помощью федеральных денег всяко лучше, чем латать дыры!
KPI региональной власти
— Тем более что есть программы не только федерального правительства, но и «Единой России»…
— Совершенно верно. После общения на Форуме «ОПОРы России» я знаю, что это проблемы не одного нашего региона. Сегодня о многих программах администрации субъектов Федерации даже не знают. В этом случае намного важнее опираться на местную власть. В каждом населенном пункте есть люди, радеющие за свое поселение. И они готовы воплощать эти программы в жизнь. Это огромный ресурс для развития России, который необходимо использовать!
Это единственная возможность развития территорий. Сами, со своими смешными финансами и с еще более смешными полномочиями, муниципалитеты почти ничего сделать не в силах.
— На федеральном уровне задумываются о том, как развивать регионы — разрабатывают новые и новые программы. Хотя при этом большинство губернаторов никак не реагирует.
— На мой взгляд, о работе губернатора надо судить по числу программ, в которых участвует регион. Мы знаем, например, о Калужской области. Она участвует во всех возможных программах и к тому же за счет полученных доходов реализует несколько своих. Или Татарстан, который также занимает сверхактивную позицию. Отсюда и рост в этих регионах.
Для того чтобы участвовать в программах, нужны инициатива и энергия. Однако для этого требуется работать. Конечно, проще отсидеться. Но задача депутатов — и региональных, и депутатов Думы — не дать чиновникам спать.
Работа для депутатов
— А какую роль в решении этих проблем могут сыграть депутаты?
— И федеральные, и областные депутаты должны помогать муниципалитетам доносить проблемы до областной власти. Потому что на нынешний день механизм решения проблем области такой: начинается движение перед очередными федеральными выборами, а потом все затихает. Системной работы не ведется.
Федеральные депутаты обязаны отстаивать интересы регионов, а не появляться в регионе исключительно перед выборами, как некоторые. Мол, я добрался до Москвы, и больше я вас знать не знаю.
Областному парламенту нужно постоянно поднимать эти вопросы, привлекая депутатов Думы и сенатора, избранного областным советом депутатов.
Кроме того, важно наладить механизмы контроля за депутатами, чтобы те, кто работает в региональном парламенте и Государственной думе, не теряли связи с избирателями. И не появлялись на территориях, от которых избраны, только перед новыми выборами.
Следует работать со своими избирателями и со своей территорией. Нужно заниматься не лоббированием чьих-то интересов, а установлением правил игры. Если мы сможем запустить механизмы развития региональной экономики, работы хватит всем.
— Требуется ли поддержка социально ответственному бизнесу?
— Главная форма поддержки — не мешать. Не ставить административные препоны, дать возможность работать.
— Какую роль в деятельности депутатского корпуса должна и способна сыграть женщина-депутат?
— Женщина-депутат прежде всего женщина, которая проявила себя в собственном бизнесе или в управленческой сфере. Она, как никто, знает проблемы — и экономические, и социальные.
Женщина не думает о себе — она работает. Мы растили детей, создавали основу материального благополучия. И, когда приходим в политику, понимаем, что должны сделать для своей территории.
В чем главные проблемы? Жилье, дороги, медицина, рабочие места. Из года в год одни и те же. Один созыв приходит — чтото делает. Другой приходит — опять делает какой-то шажок. При этом принципиально ничего не меняется.
Необходимы кардинальные решения — наметить задачу и решить ее не частично, а целиком. В регионе нужны современные больницы. Давайте сосредоточимся и построим их с помощью и региональных, и федеральных денег, и бизнеса.
Важны учреждения профессионального образования в небольших поселениях и на селе, чтобы дети не уезжали в крупные города, чтобы сельская местность совсем не обезлюдела. Давайте создавать их, а не ждать, что скажет Москва.
Следует поддерживать собственные компании — торговые, производственные. В торговле, например, засилье сетевиков. Они выживают малый бизнес. Надо сформулировать требования, чтобы равномерно развивались все сектора торговли: и малый, и средний, и крупный.
Когда ты являешься депутатом, неважно, какого уровня, ты думаешь о том, как помочь всем тем, кто живет с тобой на одной территории. Женщина думает о своем районе или области так же, как она думает о своем предприятии или о своей семье.
Женщина-предприниматель и руководитель компании — это умный руководитель, который идет четко, когда ведет бизнес. И если она оказывается в политике, то твердо знает, что она обязана сделать.
Ведь ни у кого из нас нет волшебной палочки, чтобы, взмахнув ей, все сразу появилось, построилось и выросло… Но есть возможности, а главное — желание, которые позволяют постепенно достичь результата. Это и нужно использовать в полной мере.
КИШКИНА Любовь Владимировна, предприниматель.
Родилась в поселке Волошка Коношского района Архангельской области.
В 1994 году окончила Волошскую среднюю школу, в 1997 году — Архангельский лесотехнический колледж (специальность «Экономист»), в 2005 году — Современную гуманитарную академию (специальность «Юрист»).
С 1999 года — в должности бухгалтера, с 2007 года — индивидуальный предприниматель, с 2010 года также директор ООО «ПрофиЛайн» (строительство, торговля, услуги), с 2013 года — директор ООО «ДАИР» (торговля), с 2015-го — ООО «АДАМАНТ» (строительство).
В настоящее время основным видом деятельности является строительство, а именно строительство жилья по программе переселения из аварийного жилого фонда, розничная торговля.
Замужем, воспитывает двух сыновей. Старший сын Ярослав — курсант Вологодского института права и экономики ФСИН России, младшему Дмитрию — 5 лет.
Проживает с семьей в поселке Коноша Архангельской области.