Игорь ГОРЯЧЕВ: если мы не создадим условия для экономического прорыва сегодня, завтра может быть поздно
Рубрика | Босс номера
Текст | Дмитрий АЛЕКСАНДРОВ
Фото | Александр ДАНИЛЮШИН
Президент Ассоциации экспертиз строительных проектов (АЭСП) России, директор ГАУ Московской области «Мособлгосэкспертиза» Игорь Горячев работает в строительстве с самого начала становления в стране рыночной строительной индустрии и принадлежит к числу наиболее уважаемых экспертов строительной отрасли.
В качестве президента АЭСП н инициировал разработку ряда изменений в законодательство и нормативные документы, касающиеся регулирования строительной деятельности. А совсем недавно АЭСП выступила соорганизатором Всероссийского совещания руководителей органов государственной экспертизы, состоявшегося в расширенном формате — с участием Минстроя России.
Благодаря совещанию произошел позитивный сдвиг в решении целого ряда насущных проблем строительства. Об этом Игорь Евгеньевич рассказал нашему журналу.
В поисках синергии
— Игорь Евгеньевич, 30 октября состоялось этапное событие для экспертной сферы — Всероссийское совещание руководителей организаций государственной экспертизы.
— Такое совещание состоялось впервые за последние 10 лет. Впервые за долгий период встретились все руководители госэкспертиз — как федерального, так и регионального уровня, а также некоторые руководители негосударственных экспертиз: они тоже были приглашены на заседание. То есть на совещании были представлены все три уровня экспертиз. Они получили возможность выслушать друг друга. И высказать свои озабоченности правительственным ведомствам: совещание фактически возглавил министр строительства и жилищно-коммунального хозяйства Российской Федерации Михаил Александрович Мень, в президиуме совещания были также председатель наблюдательного совета Фонда реформирования ЖКХ Сергей Вадимович Степашин, начальник ФАУ «Главгосэкспертиза» Игорь Евгеньевич Манылов, заместитель министра транспорта России и первый заместитель министра строительства Леонид Оскарович Ставицкий.
Совещание первоначально планировалось нами на сентябрь, но затем было принято решение его перенести на более поздний срок и расширить формат. Чтобы, во-первых, провести дополнительную подготовку, собрать статистику, мнения, проанализировать их. А мнение членов АЭСП наиболее весомо. С одной стороны, в АЭСП входят все ведущие субъектовые госэкспертизы: 44 из более 80, с другой, участники нашей ассоциации — органы экспертизы субъектов Федерации, работают в регионах, где представлены все три вида экспертизы: федеральная, субъектовая и негосударственная.
Целью совещания было не просто излить друг другу душу, но и сообща попытаться определить, «на каком мы свете»,наладить диалог с другими участниками нашей сферы и ее регуляторами. Мы стремились понять, как нам взаимодействовать.
Разумеется, мы делились достижениями. Так, в 2014 и 2015 годах благодаря государственной экспертизе удалось сэкономить миллиарды рублей — за счет разницы между заявленной и рекомендованной ценой. Не говоря уже о том, что были исключены проектные ошибки, которые могли привести к печальным последствиям.
— Наверняка на совещании поднималась масса вопросов, кажущихся техническими, однако на практике очень острых.
— Да, причем весьма ценно, что многие злободневные вопросы поднимали представители региональных экспертиз. В обычных условиях их озабоченности не всегда слышны в Москве. Например, в Иркутской области, где обилие особо охраняемых природных территорий, практически на каждый объект — будь то жилой дом, строящийся за деньги регионального бюджета, детский сад, школа, объекты инженерной инфраструктуры, нужно получать заключения как государственной экспертизы строительных проектов, так и государственной экологической экспертизы. Возникает масса неудобств и коллизий как для органов исполнительной власти, так и для частных застройщиков.
Во многих регионах возникает проблема подчинения органов государственной экспертизы. Этот вопрос отнесен к ведению субъектов Федерации, и на практике мы видим самые удивительные организационные решения. Например, в Курской области госэкспертиза находится в системе региональной службы по чрезвычайным ситуациям и гражданской обороне. Логика неясна: у органа ГОиЧС нет никаких полномочий в области градостроительной деятельности. Разве что предупреждение и ликвидация чрезвычайных ситуаций связана с определенными капитальными вложениями.Довольно часто госэкспертизы оказываются в подчинении региональных строительных ведомств.
— Так было когда-то и в Московской области?
— Да, очень недолго в 2003 году и начиная с середины 2013 года.
Подчинение региональным строительным ведомствам трудно признать хорошим решением. Дело в том, что экспертиза предполагает оценку обоснованности капиталовложений. А региональные строительные ведомства в рамках программ капиталовложений субъектов Федерации выступают заказчиками проектной и изыскательской документации либо таким заказчиком выступает по их поручению организация, выигравшая это право на тендере. И в их подчинении оказывается структура, которая оценивает обоснованность трат.
Когда орган экспертизы находится в подчинении распорядителя бюджетных средств, у его руководителя возникает желание определенным образом решить вопросы с руководителем экспертной организации.
— Получается конфликт интересов?
— Совершенно верно. Такое подчинение не на пользу качественному контролю обоснованности затрат и качества строительного производства.
На совещании всем без исключения была дана возможность высказаться, выступить устно или письменно. Цель совtщания заключалась в том, чтобы довести наши озабоченности до решений на федеральном уровне.
— Получилось?
— Резолюция совещания пока готовится под руководством Игоря Евгеньевича Манылова, посмотрим. Но диалог, безусловно, получился. Даже в докладе министра благодаря нашей подготовительной работе ситуация выглядела более стереоскопично не только с точки зрения
Главгосэкспертизы, как было ранее.
— Минстрой традиционно больше прислушивается к Главгосэкспертизе?
— Это вполне естественно по двум причинам. Во-первых, Главгосэкспертиза — его родная «дочка», а другие госэкспертизы — «приемные». Во-вторых, Главг осэкспертиза контролирует федеральные капиталовложения — это триллионы рублей. Объемы экспертизы капиталовложений субъектовых экспертиз, даже всех вместе взятых, — на порядок меньше.
— Под контролем ГГС все федеральные деньги?
— За одним исключением — субсидии из федерального бюджета, если они не имеют адреса объекта по ФЦП, с адресным списком объектов могут контролировать субъектовые экспертизы. Хотя это исключение, а не правило. Наша точка зрения — экспертизу федеральных вложений во многих случаях целесообразно передавать субъектовым экспертизам, а не создавать параллельно им филиалы Главгосэкспертизы в регионах. Ведь органы госэкспертизы субъектов Федерации формируются на основании переданных федеральных полномочий, и у Минстроя России есть все права по регулированию и контролю их деятельности. Мы стремимся к тому, чтобы министерство воспринимало нас как своих в той же степени, что и Главгосэкспертизу.
— Главгосэкспертиза, как и прежде, стремится максимально расширить свою филиальную сеть?
— Нет, сейчас руководители Главгосэкспертизы говорят об интенсивном, а не экстенсивном пути развития госэкспертизы, о синергии между двумя уровнями госэкспертизы — федеральным и уровнем субъектов Федерации. Акцент с расширения филиальной сети переносится на развитие информационных технологий в деятельности государственной экспертизы. Речь идет о переводе всех процедур подготовки экспертных заключений и самих этих заключений целиком в электронный вид. В вопросах оптимизации, удешевления государственной экспертизы именноэтому аспекту отдается приоритет.
Пока информатизация касается только федерального уровня, но предполагается включение в этот процесс и региональных госэкспертиз.
— Будет объединенная система?
— На сегодняшний день речь идет о единых стандартах применения информационных технологий. Их реализация в системе Главгосэкспертизы уже начата, субъектовым экспертизам дается год на их внедрение.
Экспертиза «у семи нянек»
— Кроме того, на совещании шла речь о взаимодействии с негосударственной экспертизой?
— В том смысле, что законодательно ее деятельность совершенно неурегулирована. Градостроительный кодекс уравнивает в правах государственную и негосударственную экспертизу. Но системы контроля за деятельностью негосударственной экспертизы законодательством не предусмотрено.
Мы пишем в Минстрой по поводу тех или иных нарушений в деятельности негосударственных экспертиз при подготовке заключений, а нам отвечают: «Это не наши полномочия, у нас даже в положении о министерстве не записано, что мы занимаемся проблематикой негосударственных экспертиз, обращайтесь в Росаккредитацию». А указанная федеральная служба подчиняется Минэкономразвития.
В Росаккредитации же нам заявляют: «Мы занимаемся контролем по чисто формальным параметрам: наличие сайта, наличие не менее пяти аттестованных экспертов и наличие регламента экспертизы, размещенного на сайте, — все». Именно на основании этих трех составляющих выдается аттестат аккредитации органу негосударственной экспертизы. «Никаких формальных оснований контролировать какие-то другие моменты у нас нет», — говорят сотрудники Росаккредитации. Хотя замечу, что нарушения, на которые мы обращали внимание, не соответствовали даже формальным требованиям.
— То есть Росаккредитация фактически устраняется от контроля?
— Получается, что так. Они считают, что за заключения органов негосударственной экспертизы никакой ответственности вообще не несут.
В таком духе мы получили и официальные ответы из этих двух ведомств. Я приложил эти два ответа к письму, которое как президент Ассоциации экспертиз строительных проектов направил заместителю председателя Правительства России Дмитрию Николаевичу Козаку вместе с письмом нашей ассоциации о том, что, на наш взгляд, правительство должно определить орган и порядок контроля за деятельностью негосударственных экспертиз.
— Какова реакция?
— Ее пока нет — ждем. Впрочем, нельзя сказать, что правительство никак не реагирует на проблему. Готовятся изменения в Градостроительный кодекс и Постановление правительства, согласно которым вводятся более жесткие требования в порядок аттестации экспертов: по образованию, по знаниям, по опыту работы. Однако это не панацея.
На наш взгляд, следует не столько регулировать занятие экспертной деятельностью физическими лицами, сколько регулировать деятельность лиц юридических. За юридическими лицами — негосударственными экспертизами ныне, как я уже сказал, почти нет контроля: о содержании той экспертизы, которую они проводят, они не отчитываются ни перед кем, свои заключения никуда не передают и не заносят в реестры открытого доступа.
Негосударственная экспертиза как то дитя у нескольких нянек — оказалась без глазу. Когда принимались поправки в Градкодекс, в котором уравнивался статус государственной и негосударственной экспертиз, многие эксперты, и я в их числе, говорили о том, что нельзя не видеть оборотную сторону медали. Рынок, конечно, в конце концов все отрегулирует: цену, качество, все вычистит. Но произойдет это через десятилетия. А все это время будут процветать недобросовестные поставщики экспертных услуг в сфере, связанной с безопасностью людей.
— Каким должно быть регулирование, на ваш взгляд?
— Если Градкодекс уравнивает государственную и негосударственную экспертизу в правах, они должны быть уравнены и в обязанностях. То есть к негосударственной экспертизе должны предъявляться те же требования, что и к государственной. Выдача заключений должна быть под таким же контролем и вести к такой же ответственности.
— То есть должен быть единый регламент и контроль за его соблюдением со стороны Минстроя?
— Убежден в этом.
Восстановить системность
— На совещании, как мы знаем, одной из центральных тем был порядок разработки, согласования и утверждения документации для строительства.
— Да, и все участники согласились с тем, что порядок нуждается в существенной корректировке. Прежде всего речь шла о восстановлении стадии ТЭО. Вопрос об этом поставил сам министр. Для того чтобы попасть в программу государственных капитальных вложений, необходима государственная экспертиза вариантов принципиального решения, в том числе по стоимости, и только затем экспертиза проекта. До 2004 года именно по стадии ТЭО проводилась государственная экспертиза и принималось решение о бюджетных ассигнованиях на проект . Позднее эта стадия была исключена.
С недавних пор появилось законодательство о ценовом и технологическом аудите на крупных проектах. Первоначально к крупным проектам относились проекты начиная с 8 млрд рублей, с 1 января 2015 года — проекты начиная с 1,5 млрд рублей на федеральном уровне. А субъекты Федерации вольны определяться сами. В Московской области, например, это проекты от 1 млрд рублей.Появление ценового и технологического аудита — большой шаг вперед, но ЦТА не заменяет стадию ТЭО. Он носит более отвлеченный характер, предполагает иной состав документов и использование аналогового метода. Прежде всего, как я уже сказал, на ТЭО представляются два и более варианта архитектурных и конструктивных решения. На ЦТА они могут быть представлены, на ТЭО они представлялись в обязательном порядке. То есть этап ТЭО позволял оценивать вариативность решений и определять оптимальную стоимость.
Кроме того, ЦТА нужен больше экономистам, чем строителям. Он может проводиться на всех этапах — и на предварительной стадии, и когда документация разработана, и на стадии реализации проекта: на этом этапе, скорее, правильно говорить о ценовом и технологическом мониторинге. Безусловно, аудит должен развиваться, особенно применительно к крупным проектам. На этот счет правительством дано поручение Минэкономразвитию. Но он не заменяет ТЭО — этап ТЭО непременно нужно восстановить.
Михаил Александрович Мень на совещании говорил о том, что необходимо вернуть именно стадию ТЭО. Министерство поддерживает возвращение. И это станет большим подспорьем и для экспертизы, и для развития всей строительной отрасли.
Когда была стадия ТЭО, перечень документов прилагался менее развернутый, но существовал этап отбора и оценки вариантов. Представлялось два-три варианта ценового решения, три-четыре варианта использования того или иного изделия или строительной конструкции, разные сроки выполнения работы по тем или иным вариантам.
Из-за исключения стадии ТЭО на стадии П не всегда отбираются оптимальные решения. Нередко можно использовать более эффективные конструкции, методы производства работ, и выявить их поможет именно стадия ТЭО. Без нее экспертиза во многом сведена к нормоконтролю.
Ее восстановление — путь к еще большему увеличению эффективности строительства. И это одно из важнейших направлений совершенствования экспертизы и качества строительства.
Нужна этапность: стадия ТЭО, стадия П, стадия рабочей документации, стадия строительства и стадия эксплуатации здания/сооружения. Ее нельзя нарушать.
Благодаря этапности будут проанализированы технологические и ценовые варианты, экспертиза помогает выбрать эти варианты, за счет ЦТА обеспечивается дополнительный контроль.
— Иными словами, системность в подготовке и оценке документации?
— Да. Если это произойдет, мы получим на порядок более высокое качество строительства при оптимальных ценовых и технологических решениях.
Территориальное планирование — под контроль
— Нынешняя кризисная ситуация в строительной отрасли дает возможность навести в ней порядок?
— Надеюсь, что да. Намечено немало поправок в Градостроительный кодекс. Часть из них уже находится в профильном комитете Государственной думы.
Например, поправки, касающиеся территориального планирования. Появился пункт о территориальном планировании в дорожной карте по уменьшению барьеров в строительстве, разрабатываемой АСИ. Наконец-то предполагается создание электронной базы данных документов территориального планирования, а так-же электронной базы данных инженерных изысканий, то есть данных геофонда, совмещение этих баз, определение, кто на каком этапе за что отвечает.
Проблема в том, что у нас, как это часто бывает, в один присест пытаются решить сразу несколько проблем. Закрепить документарную процедуру и тут же реализовать ее в электронном виде. Думаю, сразу это не получится: широко шагать хорошо, но боюсь, что мы штаны порвем.
Так же как не получится сразу совместить в одном информационном поле данные Росреестра и документы терпланирования. Ведь на сегодняшний день документы терпланирования в разных субъектах Федерации и муниципальных образованиях составляются даже в разных координатных сетках. Нужно сначала договориться об основах, об общих принципах, на которых строить работу в области территориального планирования.На какой базе строить информационную систему? На основе данных Росреестра или какой-то другой? Какой выйдет масштаб, какая сетка, кто будет вести эту базу? Это вопросы, на которые пока нет ответов. Есть мнение о том, что документы терпланирования должны вестись органами госэкспертизы. На наш взгляд, это странно, так как территориальное планирование в принципе освобождено от экспертизы. Получается, их должен вести орган, который их в глаза не видел? По каким основаниям он будет их включать или не включать в базу?
— Кроме консалтингового участия органы госэкспертизы никакого участия в их составлении не принимают?
— Вообще никакого участия мы не принимаем. Подразумевается, что между вынесением документов терпланирования на общественные слушания, на что отводится 30 дней, их должны смотреть некие эксперты. Должны, но не обязаны, и чаще всего на настоящих экспертах экономят.
Составление документов территориального планирования — еще одна тема, которая не урегулирована в законодательстве.
Важное направление законодательной работы — совершенствование саморегулирования и допусков к строительству. Получение допусков в деятельности в той или иной сфере должно поддерживать высокий уровень профессионализма в тех или иных сферах, профессиональное развитие направлений строительного производства. Здесь много чего нужно усовершенствовать.
— Может быть, вернуться к лицензированию?
— Когда-то от лицензирования отказались на том основании, что система лицензирования «более коррупциогенна» — так говорили при переходе к СРО.
Однако благодаря лицензированию обеспечивалось профессиональное развитие целого ряда сфер строительства, в частности служб заказчика, которые лицензировались отдельно. Сейчас это направление не подлежит «отдельному» саморегулированию, и службы заказчиков стали редкостью, что негативно сказывается на строительной отрасли.
Службы заказчика организовывали изыскания, проектные и подрядные работы, контролировали затраты. Там работали бывшие проектировщики, изыскатели, генподрядчики. Они знали все приемы, которые могут использоваться подрядчиками, и выводили их на чистую воду. Многие несообразности строительного производства возникают именно из-за отсутствия служб заказчика. Экономия на таких службах вышла боком — сказалась и на стоимости, и на темпах, и на качестве строительства.
Если говорить в целом, нужно восстановить систему, наиболее близкую к лицензированию: как по структуре видов деятельности, подлежащих получению допуска, так и уровню контроля. СРО должны быть максимально приближены к прежним лицензирующим органам: две-три организации на всю страну, работающие под полным контролем Минстроя.
Требуется ручное управление
— Кроме того, предлагается коррекция 214-го ФЗ — о долевом строительстве — в связи с острым кризисом в этой сфере…
— На долевое финансирование строительства есть, грубо говоря, три точки зрения. Одни предлагают оставить 214-й закон в нынешнем виде, другие хотят усовершенствовать его таким образом, чтобы отношения между клиентом и продавцом контролировались банком и страховой компанией. Или вообще запретить продажу квартир до того момента, пока дом не сдан в эксплуатацию. Но единого решения нет и не может быть.
Дело в том, что рынок строительства многоквартирных домов очень дискретен. Есть несколько типов и классов такого жилья, на этом рынке разные типы игроков, разные виды покупателей — покупательная способность их сильно отличается. Она упала, хотя и неодинаково в различных сегментах.
И ситуация на стройках разная. Она зависит от задела, который есть у строительной компании, от объема привлеченных денежных средств, от степени взаимопонимания с банком-кредитором. Наконец, от уровня развития стройиндустрии в том или ином регионе. Дома построены или
почти построены, и нужны вложения, чтобы достраивать, или только стадия котлована. На мой взгляд, не следует делать резких движений, принимать жесткие решения, тем более на федеральном уровне, то есть одинаковые для всех. Ситуация в региональном разрезе очень отличается.
— Как стимулировать спрос в нынешней кризисной ситуации? Нужно ли усиливать государственную поддержку ипотеки?
— Стоимость ипотеки действительно выросла, и, к сожалению, субсидируется только ипотека для приобретения первичного жилья, что усиливает дисбаланс рынка недвижимости. Но для того чтобы понять, нужно ли поддерживать, требуется оценка ситуации на рынке жилья конкретного региона.
Возьмем Московскую область. Население субъекта Федерации 7,5 млн человек. В течение последних пяти лет мы вводим 7,5 новых квадратных метров, и в этом году, несмотря на кризис, большого снижения не будет.
То есть вне зависимости от спроса с инвесторами все в порядке. В этом случае поддержка со стороны государства пойдет не на решение социальных проблем, а на создание сверхприбылей для строительных компаний. А вот где она действительно нужна — так это во многих областях Нечерноземья, в которых потребность в жилье большая, а платежеспособный спрос маленький. Потому инвесторы туда не идут. Вот там надо стимулировать ипотечную ставку, максимально снижать административные барьеры для получения земельного ресурса, предоставить налоговые льготы строительным организациям.
— Как поддержать предложение на рынке жилья? Сейчас многие застройщики испытывают дефицит средств на строительство. Может быть, банки — кредиторы строительства должны входить в строительство вместо них?
— Примеры такие есть, но очень сомневаюсь в способности банков выступать в качестве застройщиков, в их способности заниматься строительством вообще.
Мы сегодня работаем с одним из банков по крупному проекту Минздрава России в рамках ценового и технологического аудита. Он как раз выполняет функцию заказчика такого аудита. Пытаемся снять технические и стоимостные вопросы — банк не в силах это сделать. Хотя по еговнутренним регламентам оплата за нашу работу может быть произведена лишь после того, как его качество подтвердят чуть ли не в Минэкономразвития — ждем денег уже не первый месяц.
Банки, на мой взгляд, должны участвовать в строительном процессе ровно в объеме своей прямой деятельности — у них другой бизнес.
Я считаю, государству следует внимательно следить за экономическими и социальными последствиями кризиса в отрасли. Прежде всего государству на уровне субъекта Федерации. Бесполезно искать универсальное решение в масштабах всей страны — мы его не найдем. Попытки же вписать всю страну в такую модель приведут только к усилению дисбалансов.
Допустим, «просел» крупный застройщик с большим числом домов, возводимых на долевой основе. Тысячи людей могут оказаться без квартир — ситуация на грани социального кризиса. Конечно, региональная администрация обязана принять участие в ситуации вплоть до содействия передаче объектов другим застройщикам.
Или на грани банкротства оказывается завод ЖБИ, обеспечивающий своими изделиями весь регион. Если он перестанет работать, «просядет» весь стройкомплекс того или иного региона, к тому же 2–3 тысячи человек окажутся без работы. Этого также нельзя допустить.
— Может ли государство выкупать пакеты акций застройщиков, оказавшихся в трудном положении?
— Не вижу в этом смысла. Мы четверть века назад проводили приватизацию, для того чтобы сегодня восстанавливать государственные строительные организации?
Да, нужно менять собственников — менее эффективных на более эффективных, да, менять их под контролем государства, если речь идет об экономически и социально значимых объектах. Но государство должно выступать гарантом этого процесса, регулятором, обеспечивать трансфер собственности налоговыми и инымитльготами, однако не должно становиться одним из игроков строительного рынка.
— Итак, государство обязано участвовать в ситуации в режиме ручного управления?
— Совершенно верно. На этом сделал акцент Владимир Владимирович Путин. Причем в первую очередь на уровне регионов. Недаром это словосочетание часто повторяет наш губернатор Андрей Юрьевич Воробьев: региональная администрация успешно использует эту формулу на практике.
Она видит, что многие крупные застройщики в коллапсе, отдает себе отчет в том, что многие объекты — социальные: детские сады, школы, поликлиники, жилые дома, которые строятся в рамках в том числе региональных программ, не будут завершены в срок. И стремится в режиме
ручного управления решить проблемы в строительстве таких объектов. Например, подтянуть к строительству успешного середняка под гарантии предоставления площадок, льготы.
Допустим, недостроенный детский сад: денег на достройку нет, застройщик «лег». Или дом с обманутыми дольщиками. Привлекается другой застройщик, которому убытки, связанные со строительством, компенсируются за счет дополнительных площадок под коммерческую застройку или за счет увеличения этажности в его домах, чтобы он мог компенсировать свои убытки. Сейчас администрации приходится в пожарном порядке перебрасывать силы и средства на «просевшие» объекты, чтобы обеспечить строительство и ввод в плановые сроки хотя бы большинства из них.
Так нужно работать теперь в каждом регионе, а не полагаться на чудодейственную силу каких-то решений на федеральном уровне. А если говорить о перспективе, должна быть концепция жилищного строительства в том или ином регионе, созданная при помощи федерального центра, предусматривающая меры поддержки платежеспособного спроса и меры привлечения инвесторов. Такая же, какая создана, для того чтобы он шел на Дальний Восток, направленная на то, чтобы строительные компании были заинтересованы работать в этом регионе. Концепция, возможно, предусматривающая помощь федерального бюджета, федеральные налоговые льготы, но с опорой на собственные силы и инструменты экономического развития, имеющиеся в распоряжении региональной администрации.
Спрос на новых управленцев
— Для того чтобы государство эффективно решало задачи в области управления экономикой, нужны новые управленцы.
— Несомненно. Кризисные ситуации всегда предъявляют повышенные требования к государственным управленцам. И заставляют отдавать приоритет профессиональным и управленческим качествам, а не близости к тому или иному руководителю или комфортности для него. Для того чтобы облегчить задачу подбора кадров, необходим не бумажный, а настоящий кадровый резерв.
Требуется запрос на эффективность и внутри региональных команд, и по отношению к региональным командам со стороны федерального центра. Уже долгое время существует институт полпредов президента в федеральных округах, но выработаны ли там объективные критерии оценки эффективности губернаторских команд, а если да, применяются ли они? Существует ли на федеральном уровне — в Администрации президента, Правительстве России — мониторинг по всему спектру социально-экономических параметров? Думаю, что да, однако на сегодня он не слишком эффективен.
В деятельности ведомств есть такая неприятная тенденция: они зачастую купаются в своих процедурах и не готовы ориентироваться на то, что происходит за дверью теплого кабинета. Процедуры выполнены — ведомства отчитались. А выполнен ли, по сути, указ президента страны, документ, принятый Правительством России или региональной администрацией, решена ли проблема или, наоборот, усугублена? Это отходит на второй план. Нужно кардинально менять подходы к эффективности государственного аппарата, возможно, применять подходы к оценке эффективности, выработанные в бизнесе.
Это один аспект. Другой — сегодня очень важно задействовать в оценке ситуации, выработке и принятии решений отраслевые сообщества, представленные в региональном срезе. Чтобы привлечь к выработке и оценке решений более широкий круг людей, а не просто чиновников министерств и руководителей подведомственных организаций. Всероссийское совещание руководителей госэкспертизы — как раз шаг к созданию институтов такого рода.
Кадровый ресурс роста
— На совещании поднимался вопрос по кадровому резерву в строительной отрасли?
— Да. Как по специалистам высшей квалификации — изыскателям, проектировщикам, экспертам, так и по ИТР строительного производства, и по строительным рабочим.
Мы говорим о том, что экспертом можно стать после пяти лет работ. И вначале он получает аттестацию на три года — он обязан представить, что он на проектировал, что изыскал, что из этого реализовано. Потом аттестат продлевается еще на пять лет — он должен представить проекты, по которым выступил экспертом, какие из них реализованы. Но таких специалистов на рынке становится все меньше и меньше.
И так по всем строительным специальностям. Бывшие профильные ПТУ, ныне колледжи, выпускают лишь 30% специалистов по своему основному профилю, и даже те, кто окончил строительные учебные заведения, не идут на стройку. Престижность рабочих профессий — на весьма низком уровне. Даже уровень заработных плат не привлекает на стройку. Строительство — локомотив экономического развития, и поддерживать его нужно всеми государственными инструментами, в том числе с помощью информационной политики.
Проблема в том, что в стране нет профессионального кадрового резерва ни в какой отрасли. Ни в строительстве, ни в АПК, ни в оборонке, ни в образовании, ни в здравоохранении. Сказываются годы жизни только сегодняшним днем. Система подготовки кадров разрушена.
Всего через несколько лет мы можем оказаться в ситуации, когда все будут перетягивать друг у друга оставшихся специалистов — архитекторов, проектировщиков, изыскателей. Или экспортировать их из-за рубежа.
Сейчас с Московской областью подписаны соглашения о создании двух мясо-молочных центров в сотрудничестве с Вьетнамом. Очень сомневаюсь, что у Вьетнама самые передовые технологии мясо-молочного производства, зато у него неограниченные трудовые ресурсы. Эти проекты оказались необходимы в силу того, что у нас дефицит трудовых ресурсов в производственном секторе.
Однако мы должны отдавать себе отчет, что это чревато образованием двух вьетнамских поселений. Посмотрим на Европу: Германию, Францию, Великобританию. В Германии после объединения страны 25 лет назад на рабочих должностях работали в основном восточные немцы.Потом они почувствовали себя настоящими немцами и перестали работать у станка. Их сменили турки (которые и раньше доминировали в строительстве Западной Германии). Затем — выходцы из бывшей СФРЮ, Венгрии, Румынии. И сегодня Германия борется за рабочие места для немцев. Их ГМБХ нельзя зарегистрировать, если нет хотя бы одного учредителя немца, хотя бы двух рабочих мест для немцев.
Мы же грозимся наступить на те же грабли, на которые уже наступили европейцы. Сейчас есть время задуматься и потратить ресурсы на формирование корпуса собственных производственных кадров. Да, наверное, москвичи не пойдут к плугу. Но есть областные центры того же Нечерноземья, где молодежь вполне реально привлечь в строительное, промышленное, аграрное производство. Для этого нужны государственные программы для создания собственного кадрового потенциала в производственном секторе — нельзя жалеть на это инвестиций.
— Государство, компании должны жить не сегодняшним, не завтрашним, а послезавтрашним днем?
— Совершенно верно. Это ключевой фактор экономического развития страны. Если мы не озаботимся воссозданием кадрового потенциала и иных условий для экономического прорыва сегодня, завтра будет поздно. Б
ГОРЯЧЕВ Игорь Евгеньевич родился 21 марта 1966 года.
После окончания в 1983 году Московского суворовского училища поступил в Рижское высшее военное авиационное инженерное училище.
В 1985–1986 годах офицер Вооруженных сил.
В 1992 году с отличием окончил Московский институт коммунального хозяйства и строительства по специальности «Промышленное и гражданское строительство».
В 1999 году прошел в Московском городском институте мэрии Москвы переподготовку по программе «Государственное и муниципальное управление городом-субъектом Федерации».
В 2008 году защитил в Санкт-Петербургском университете государственной противопожарной службы МЧС России диссертацию на соискание ученой степени кандидата технических наук. Начинал в строительстве рабочим, за несколько лет прошел путь до производителя работ специализированного управления.
В 1993–2000 годах трудился в службах заказчика Мосбизнесбанка и Банка Москвы в качестве специалиста, ведущего специалиста, заместителя директора управления.
В 2000–2001 годах — заместитель директора проектно-строительной фирмы НОРД.
С июля 2001 года — директор ГУ (позднее — ГАУ) Московской области «Мособлгосэкспертиза», член коллегии Министерства строительного комплекса Московской области.
С 2013 года — президент Ассоциации экспертиз строительных проектов России. Заслуженный строитель Московской области, строительный эксперт России. Имеет награды субъектов Федерации, ведомственные и общественные награды. Президент Всероссийской федерации эстетической гимнастики. Женат, воспитывает сына и дочь.