Виктор ЛЕЩЕНКО: освоение Арктики должно происходить на основе комплексного государственного подхода и широкого международного сотрудничества
Рубрика | Босс номера
Текст | Дмитрий АЛЕКСАНДРОВ
Фото | Александр ДАНИЛЮШИН
НТЦ «Нефтегаздиагностика» — российская инновационная компания, готовая принять участие в Арктическом проекте, который, по мнению генерального директора компании Виктора Лещенко, должен реализовываться на основе общепланетарного сотрудничества при лидерстве России.
Виктор Викторович считает, что нашей стране есть что предложить в международном арктическом сотрудничестве, в том числе в плане технологий. И Россия в состоянии сыграть ведущую роль в комплексном освоении Арктики — начинании, определяющем будущее человечества: экономическое, экологическое и политическое.
Континент будущего
— Виктор Викторович, какое значение Арктический проект имеет для развития России?
— Русские в отличие от других народов всегда шли больше на север, чем на юг, осваивали северные просторы. Так исторически сложилось.
Они шли на север и за пушниной, и за алмазами — и, наверное, просто нравилось. Как выразился знаменитый российский флотоводец и ученый, адмирал Степан Осипович Макаров, «Россия — здание, фасадом повернутое к Северному Ледовитому океану».
Сегодня в арктической зоне проживает 1% населения России, но при этом там создается более 12% ВВП. Российская Арктика уже сейчас обеспечивает 20% экспортной выручки.
— Прежде всего она дает углеводороды…
— Да, там добываются в первую очередь нефть и газ: пшеница в Арктике, как известно, не растет. При этом практически вся добыча в российской арктической зоне пока ведется на суше. За месторождения на арктическом шельфе мы еще толком не брались, лишь отдельные проекты.
Но ведь в Арктике есть не только углеводороды, но и другие полезные ископаемые, в частности редкоземельные элементы и другие металлы. Это крупная зона рыбного промысла, там колоссальные ресурсы пресной воды. Сегодня почти не используются транзитные возможности Арктики, а ведь это самый короткий путь для целого ряда глобальных транспортных коридоров.
Большевики неслучайно в голодной, разрушенной стране начали в качестве одного из первых проектов создание Северного морского пути. К ним можно по-разному относиться, однако в стратегическом мышлении им не откажешь.
С освоением круглогодичной масштабной эксплуатации Севморпути Суэцкий и Панамский каналы во многом утратят свою привлекательность. Одна эта трасса может дать такой объем товарооборота, что окупит затраты на ее функционирование многократно.
Арктика — это и перспективный воздушный коридор. Чкалов не зря летал в Америку через Северный полюс.
Но, конечно, и военное значение Арктики трудно переоценить. Если это самый короткий путь для гражданского самолета, то такой же короткий он и для боевой авиации, ракет…
— Есть ли сейчас экономический потенциал у шельфовых месторождений? Ведь нефть резко подешевела?
— Безусловно, при нынешней цене коммерчески рентабельны только месторождения на суше. Однако, несомненно, это временное явление. Несмотря на успехи сланцевых технологий, нефть будет дорожать до $100 и больше, и это сделает разработку подводных арктических месторождений привлекательной. Тем более что все понимают: материковые ресурсы углеводородов могут быть исчерпаны в течение ближайших десятилетий.
Но хочу подчеркнуть: значение Арктики не сводится просто к пополнению ресурсной базы. Зачем мы выращиваем пшеницу на МКС? Зачем строим мегаколлайдеры и летаем на Марс и к астероидам? Человечество осознанно вкладывает колоссальные средства в такие сверхзатратные проекты, потому что они формируют будущее.
Освоение Арктики — точно такой же проект для грядущих поколений, только помимо технологий Арктика уже сейчас дает коммерческую отдачу через добываемые нефть и газ.
Сама реализация подобных глобальных проектов приводит к появлению прорывных технологий, которые затем тиражируются во всех отраслях экономики, в частности в потребительском секторе, многократно окупая затраты на них. Например, при реализации американской Лунной программы был изобретен фторопласт — уникальный материал, который нашел широчайшее применение и один окупил всю программу создания американской лунной ракеты. Интернет появился как один из побочных результатов деятельности ЦЕРНа… А Арктика в отличие от космоса одновременно и огромная ресурсная база, и точка рождения технологий будущего, и бездонный рынок спроса и потребления технологий минимум на 50—70 лет!
Именно поэтому принять участие в освоении Арктики стремится все больше стран.
— Однако экологи активно противодействуют хозяйственному и военному освоению Арктики…
— Экологи, безусловно, правы в том, что природа Арктики крайне ранима. Разлив нефти в Мексиканском заливе — тяжелейшая катастрофа, но биоценоз там такой, что вся эта нефть в обозримом будущем «переработается» живыми организмами. В Арктике такого биоценоза нет, и подобный разлив нефти там приведет к катастрофе планетарного масштаба.
Тем более не нужно забывать и о том, что Арктика, как и Антарктика, — лаборатория климата нашей планеты. Ураганы рождаются на полюсах.
Воздействие на этот регион, невольное или, наоборот, намеренное, то есть создание климатического оружия, очень опасно и должно находиться под международным контролем.
Арктические нефтегазовые технологии должны быть особо безопасными — их во многом еще только предстоит разработать. При освоении Арктики важно соблюдать высочайшие экологические стандарты — это должно стать результатом межгосударственных конвенций.
Однако Арктика будет осваиваться, несмотря на все протесты «зеленых», несмотря на степень готовности ее осваивать с нашей стороны. Рано или поздно, но крупномасштабная добыча полезных ископаемых на арктическом шельфе неизбежна, и либо Россия будем это делать сама — осознанно и планомерно, с приоритетом на интересы государства, максимально бережно, либо это сделают другие за нас и без нас!
Естественный лидер «Арктического клуба»
— Освоение Арктики должно носить международный характер?
— Безусловно. Полномасштабное освоение Арктического региона — беспрецедентная по сложности и стоимости задача, сравнимая и даже превосходящая по сложности освоение космоса или обуздание термоядерного синтеза. И именно «термояд» показывает, что одной стране справиться с задачей подобного масштаба в разумные сроки в одиночку невозможно. Совершенно логично объединить совместные усилия и наработки в совместный международный проект.
Сегодня в «Арктическом клубе» восемь участников: Россия, США, Канада, Дания, Исландия, Норвегия, Финляндия, Швеция. Это страны, имеющие собственный сектор Арктики. При этом большинство стран G20 настойчиво интересуется арктической повесткой, в частности наши партнеры по БРИКС Китай и Индия.
Сейчас Арктика защищена в основном суровыми климатическими условиями. Но военные группировки уже создаются. В американской арктической зоне функционируют элементы ПРО США и другие компоненты военной инфраструктуры. Россия тоже, как известно, развернула арктическую группировку, включающую авиацию, ПВО, морские и сухопутные силы…
Обстановка вокруг Арктики сильно наэлектризована. Важно развивать Арктику как общее достояние человечества, чтобы снизить риск военных конфликтов. Это должен быть именно глобальный проект, в котором все участники демонстрируют открытость и готовность к сотрудничеству.
Прежде всего Россия может выступить инициатором и естественной «базой» международного арктического кластера — совместного технологического и промышленного центра по развитию арктических и глубоководных технологий, которые будут ключом для освоения всего Мирового океана.
— Почему именно Россия?
— Мы самая крупная арктическая держава. Таких суровых арктических условий, как у России, нет ни у кого. С одной стороны, у нас уникальная по протяженности береговая арктическая линия и площадь арктических территорий.
Сложнейшие природно-климатические условия: критические температуры до -60, тяжелейшая ледовая обстановка: льды до двух и более метров, соленые туманы, большие глубины, высокая сейсмическая активность.
При этом в нашей стране уже созданы логистические ресурсы для освоения Арктики — это крупные порты, а также возможности перевозки по глубоководным рекам, таким как Обь, Ангара, Енисей.
В российской арктической зоне находятся регионы с серьезным промышленным и человеческим потенциалом.
У России есть инфраструктура, колоссальный опыт хозяйственной деятельности и научных исследований в Арктике. Много десятилетий велась эта работа, особенно в советский период. Так кому как не нам становиться лидерами в освоении богатств Арктики? Но эти преимущества нужно использовать уже сегодня, а не ждать у моря погоды!
Для нашей страны арктический проект один из последних шансов проявить свою научную и технологическую востребованность в мире.
Наше промедление в реализации Арктического проекта приведет к тому, что мы де-факто потеряем Арктику: либо отстанем в ее освоении, как уже отчасти происходит, либо формально Арктика останется нашей, а технологически и экономически будет находиться под контролем иностранных игроков.
Проверка на состоятельность
— Готова ли Россия достойно участвовать в освоении Арктики — в научном и технологическом плане?
— Не секрет, что за последние 20 лет мы серьезно отстали и в науке, и в технологиях. Страна больше десяти лет была в полуразрушенном состоянии, фундаментальные исследования почти не велись, технологии, разработанные еще в советское время, за бесценок отдавались на Запад.
Но тем не менее потенциал и в досоветские, и в советские годы был создан настолько значительный, что он до сих пор позволяет нам оставаться одними из лидеров в целом ряде глобальных научно-технологических проектов.
Возьмем МКС. Наша страна играет в этом проекте ключевую роль. Или проект термоядерного синтеза. Именно Советский Союз в 60-е годы предложил рассекретить термоядерные исследования и создать международный термоядерный проект, и до сих пор мы одни из ведущих участников в этом проекте.
Та же самая ситуация в ЦЕРНе: без российских ученых этого проекта не существовало бы. Вся криогеника там наша, фундаментальные научные подходы тоже российские.
Мы по сей день мировые лидеры в подводном судостроении. Наши подводные лодки — и военные, и научные — самые совершенные, технологии в этой сфере сохранены и развиваются. У России огромный потенциал в области авиадвигателей, современных материалов…
Летательные аппараты мы тоже умеем делать прекрасные. У нас, несмотря ни на что, сохранилась большая наука. Мы в состоянии предлагать перспективные научные подходы и как минимум творчески перерабатывать чужие технологии.
Нужен драйвер для подъема технологического потенциала страны. Роскосмос, например, сетует на недостаток крупных, масштабных задач, которые послужили бы локомотивом для высоких технологий. В числе таковых в космической сфере предлагаются Марсианский проект или проект освоения Луны, которые сегодня у нас практически заморожены по экономическим причинам.
Однако освоение глубоководных богатств Арктики — задача по сложности как минимум сравнимая с освоением космоса. Но при этом дает более близкие и очевидные экономические эффекты. За освоение арктического шельфа стоило взяться только ради того, чтобы стимулировать развитие высокотехнологичного машиностроения.
Технологические вызовы для человечества
— А каковы основные технологические потребности Арктического проекта, уже понятно?
— Проекты, подобные Арктическому, формируют спрос на новые технологии, который при других обстоятельствах не возник бы. Нам еще предстоит понять и ранжировать технологические задачи, которые встают в ходе освоения Арктики, когда понадобится их решение, какие усилия нужно приложить к их созданию. Возглавить эту работу должна Академия наук, давно пора возродить Государственный комитет по науке и технике.
Из того, что более или менее понятно сейчас, отмечу буровые суда и ледостойкие морские буровые и стационарные платформы (МЛСП) — сложнейшие инженерные сооружения, способные выдерживать натиск ледовых полей по два метра толщиной, движущихся со скоростью автомобиля. Нужно учитывать, что в арктических морях почти нет открытой воды или есть по несколько месяцев в году.
Необходимы современный ледокольный флот, беспилотные системы контроля ледовой обстановки, технологии ликвидации аварийных разливов и утилизации нефтешламов в ледовых условиях, движительные-рулевые колонки большой мощности ледового класса, газотурбинные энергетические установки большой мощности с большим ресурсом и высоким КПД, способные работать в условиях соленых туманов, характерных для российского сектора Арктики.
По сути, это воздушно-реактивные двигатели большой мощности — самое сложное техническое устройство, которые придумано человечеством. Только пять стран мира способны создавать эти двигатели, в том числе Россия. А двигатели для конкретных условий, отвечающие всем арктическим требованиям, пока не делает никто — ни Siemens, ни General Motors, ни российские КБ. Их еще предстоит разработать.
Нужны новые сверхнадежные телеуправляемые подводные аппараты, где мы пока очень сильно отстаем.
Отдельная задача — глубоководное подводное бурение и фонтанная арматура, райзерные блоки, их обслуживание и ремонт… Нужны подводно-добычные комплексы (ПДК) и соответствующая инфраструктура, манифольды, трубопроводы, шлангокабели, подводный КИП и блоки управления, подводные ремонтные технологии…
Все это требует хладостойких, жаропрочных, коррозионно-устойчивых сталей и материалов. Для этого необходимо восстановление целой отрасли — металлургии редкоземельных металлов и сплавов. Дело в том, что традиционные сталь и сплавы совершенно по-разному ведут себя при минус 30 градусах и минус 40—45: становятся хрупкими как фарфор. Кстати, в создании хладостойких сплавов и материалов Россия на одном из первых мест в мире.
По многим технологиям решений пока нет ни у одной страны, ведь промышленная добыча каких бы то ни было ресурсов в столь сложных условиях не ведется нигде в мире. Соответствующего опыта и отработанных технологий еще ни у кого нет, так как нигде больше нет таких экстремальных условий, следовательно, разумно создать условия, чтобы эти технологии возникали и оставались у нас!
А для нашей страны Арктический проект вообще один из последних шансов проявить свою научную и технологическую востребованность в мире.
— Пока опыт функционирования шельфовых месторождений с ПДК небольшой?
— В России — да. В мире таких проектов десятки.
У нас же только Киринское газоконденсатное месторождение «Газпрома» на севере Сахалина, которое разрабатывалось при помощи оборудования компании FMС technologies. Это 28 км от берега, глубина расположения ПДК — 90 м, температуры в навигацию — 5 месяцев в году — до минус 4 градусов, сильные течения. А ведь в Арктике придется столкнуться с существенно более тяжелыми условиями…
Полностью копировать опыт этого месторождения в Арктике нельзя еще и потому, что на Киринском было сделано довольно много глупостей — их не стоит повторять, многое можно сделать проще и надежнее своими силами. Пока в сфере строительства подводных месторождений полностью доминируют иностранные компании: FMС technologies, OneSubsea, Aker Solutions, Vetcogrey — ныне мы зависим от них. Хотя в целом никаких особых, нерешаемых технологических преимуществ в технике арктического класса у иностранцев перед нашими машиностроителями нет.
Открытость, но на своих условиях
— Сегодня некоторые политики говорят о том, что Россия, чтобы чего-то добиться, в научно-технологической сфере должна опираться исключительно на собственные силы…
— Отчасти это верно. Однако самим изобретать велосипед только ради того, чтобы не сотрудничать с западными странами? Мне кажется, это бессмысленно.
Не надо бояться в освоении Арктики кооперироваться с другими государствами мира. Наоборот, нужно стремиться решать задачи в сотрудничестве.
А закрыться от глобализации… На мой взгляд, это неразумно. Полностью самостоятельно в сегодняшних условиях мы не в силах решать задачи. Полноценно, в разумные сроки их не смог бы решить и Советский Союз, технологический потенциал которого был несоизмеримо больше.
Если закроемся от мира — отстанем еще сильнее. Смогут ли обойтись без нас в освоении Арктики? Наверное, смогут. А вот нам сложнее обойтись без международной научно-технической кооперации.
Но при этом ни одна страна в одиночку не способна поднять такой проект, как освоение Арктики, в разумные сроки и с разумными затратами. В арктической сфере есть объективная заинтересованность в сотрудничестве всех мировых игроков. На это и следует опираться в выработке стратегии реализации российского Арктического проекта.
Точно так же, как в проекте МКС, Термоядерном проекте и исследованиях на Андронном коллайдере участвуют многие страны, международная кооперация в отношении Арктики должна быть на самом высоком уровне — в том числе в освоении российского сектора Арктики.
Сейчас для России удобный момент, чтобы комплексно заняться Арктикой. Есть довольно большой опыт бурения на шельфе, пусть и с западной помощью. Есть готовность переориентировать экономику с сырья на технологии. Наконец, в мировом сообществе все устали от международной напряженности.
И заметьте: ни в коем смысле не идет речь о том, чтобы делиться с кем-то нашей Арктикой, жертвовать своим суверенитетом. Наоборот, разместив международный технологический и промышленный кластер у себя, мы получим технологическую независимость через международное сотрудничество.
— Возможно ли, на ваш взгляд, восстановить научно-технологический потенциал России?
— Уверен, что да. Вспомните: еще 20—30 лет назад никто не говорил о Китае как о технологической державе. А сегодня Китай стал мировой фабрикой и обладает собственными технологиями почти такого же уровня, как США, Европа, Япония или Южная Корея.
Мы в силах вернуть себе статус технологической державы даже за более короткий срок, в том числе с помощью правильно выстроенного Арктического проекта.
Но, для того чтобы его восстановить, нужны целенаправленные усилия, последовательная государственная политика. И такие проекты, как Арктический.
Санкции не помеха
— Можно ли рассчитывать на сотрудничество с западными компаниями?
— Обязательно. Санкции вводятся и отменяются, и, чем более открыто мы будем проводить свою политику и чем привлекательнее окажутся наши условия, тем быстрее эти санкции отменят.
Санкции против России не коснулись ни международных проектов, ни сотрудничества на МКС, ни Термоядерного проекта, ни ЦЕРНа. Во всех этих проектах наша страна один из ключевых игроков, обойтись без нее нельзя. Хотя технологии, которые разрабатываются и применяются, имеют в том числе и военное значение.
Многие крупные компании мыслят себя как транснациональные — для них нет национальных границ. Ключевой вопрос для них — перспективы бизнеса: они идут туда, где выгоднее.
Мне довелось обсуждать тему сотрудничества с Россией по Арктике с топ-менеджерами нескольких глобальных корпораций. Они все в один голос говорят, что будут строить предприятия там, где это наиболее привлекательно: экономика для них определяющий фактор.
Яркий пример: все мировые производители не стесняются располагать заводы в Китае с использованием новейших технологий, хотя на Западе он рассматривается как геополитический противник. То есть Запад фактически разместил в Китае свое «яйцо Кощея Бессмертного».
Китай, Индия и другие наши партнеры по БРИКС размещают на своей территории западные предприятия и подобным образом воспринимают передовую технологическую культуру в сферах. Бразилия, например, именно так стала одним из лидеров мирового авиастроения. Она, как известно, теперь производит самолеты Embraer — одни из самых качественных среднемагистральных самолетов.
Нужно стимулировать иностранных производителей технологий, чтобы они размещали свои производства и в России. Какой завод Toyota лучше для нас? Тот, что в Японии, или тот, что в Усть-Луге?
— Разумеется, в России…
— Да, ответ очевиден… Потому что деньги остаются в России, поднимается технологическая культура, обучаются рабочие и инженеры. Подходы к организации производства могут быть использованы на аналогичных российских предприятиях.
Технологии при переносе мощностей в Россию останутся, конечно, американскими, европейскими, японскими. Но при этом многие компоненты — российские, сотрудники — в большинстве своем российские. Конечно, иностранцы к нам тоже готовы ехать. Однако у нас достаточное число образованных специалистов — и инженеров, и рабочих. Это тоже важный фактор, привлекающий иностранных инвесторов.
Если Россия предложит иностранным компаниям выгодные условия для размещения производственных мощностей, они найдут способ обойти санкции — как находят их сегодня по тем проектам в России, которые для них критически важны. Участие в Арктическом проекте и есть такие условия.
Кстати о санкциях… Некоторые представляют их как борьбу мировоззрений, но скорее всего и прежде всего это борьба за новые рынки. Однако еще раз повторюсь: Арктика помимо сырьевой базы — бездонный рынок спроса и потребления новейших технологий!
И как ни парадоксально, на фоне санкций и сокращения товарооборота России с ЕС товарооборот между Россией и США, наоборот, существенно вырос.
Американцев можно обзывать разными нехорошими словами, но есть многое, чему у них стоит поучиться. Прежде всего тому, насколько они методично, планомерно, невзирая на смену своих президентов и партий, реализуют стратегическую линию. Методично, как бульдоги, добиваются достижения собственных стратегических целей. Также должна действовать Россия.
Последнее слово — за государством
— Готовы ли «идеологически» российские участники к реализации Арктического проекта?
— Сегодня в России нет общего подхода к освоению Арктики. Каждая крупная компания — «Роснефть», «Газпром», ЛУКОЙЛ, «Сахалинская Энергия» (Sakhalin Energy) — имеет свой арктический проект, в том числе шельфовый, решает свои утилитарные задачи и своими наработками не делится с конкурентами.
Каждая компания делает что-то свое — это как точечная застройка. Не всегда соблюдается государственный интерес, несмотря на то что все они с государственным участием.
Прежде всего это проявляется в использовании технологий. Разумеется, проще всего купить готовые технологии на Западе или на Востоке.
С чисто коммерческой точки зрения все обоснованно: компании стремятся увеличить свою прибыльность, капитализацию, сократить издержки. Однако государственный интерес иной: деньги должны оставаться в России. А значит, в первую очередь покупать нужно технологические решения либо российские, либо иностранного происхождения, но сделанные в России. И государство обязано подчинить коммерческий интерес компаний государственному.
Сейчас выходит так: мы добываем ресурсы, продаем их за рубеж, получаем за них валюту и тут же тратим ее на чужие технологические решения.
И на нас еще тренируются, как «на кошечках». К примеру, американская Exxon, пробурившая для «Роснефти» самую северную в мире арктическую скважину «Университетская-1». Методом проб и ошибок создана новейшая технология, которая начнет тиражироваться по всему миру. Будут продавать ее и нам, а ведь она создана фактически на наши деньги.
Когда мы покупаем готовые технологические решения, мало того что мы не развиваем собственные, мы подсаживаемся на иностранные стандарты, попадаем в зависимость от иностранных запчастей.
Каждый винтик для ПДК на Киринском в случае необходимости замены мы будем вынуждены приобретать втридорога. Никто не продаст нам завтрашнее технологическое решение, даже сегодняшнее: предложат вчерашнее или позавчерашнее, чтобы не растить себе конкурентов.
Если мы продолжим просто покупать иностранные технологии, мы никогда не восстановимся как научно-технологическая держава. Решение проблемы в том, чтобы иностранным компаниям для работы на российском арктическом шельфе ставить непреложное условие: хотите работать в российском Арктическом проекте — локализуйтесь.
— На это условие согласятся?
— Как говорится, это предложение, от которого невозможно отказаться – настолько оно экономически привлекательно.
Мегарегулятор Арктики
— Каким вы видите государственное участие в реализации Арктического проекта? В каких формах оно должно происходить? Некоторые предлагали создать Министерство по делам Арктики…
— Если мы хотим добиться серьезного результата, нужно управлять реализацией Арктического проекта со стороны государства и с приоритетом именно на государственные интересы. Но необходимо не очередное министерство, которое погрязнет в бюрократическом противоборстве, а мегарегулятор освоения Арктики с чрезвычайными полномочиями — компактный и подчиненный непосредственно первому лицу государства орган, реализующий комплексный государственный подход к освоению Арктики.
Этот орган должен прежде всего разрабатывать и устанавливать правила игры, единые для всех, осуществлять контроль за их соблюдением, координацию участников освоения Арктики: государственных органов всех уровней, бизнеса, российского и иностранного. Без возможностей лоббирования со стороны тех или иных игроков. Кроме того, он выступил бы в роли национального инженерного интегратора комплекса арктических технологий.
В качестве одного из первых шагов этот орган должен выдвинуть инициативу внесения изменений в примерно десяток законов из различных отраслей законодательства. И работу по их корректировке необходимо сосредоточить в каком-то одном думском комитете, который обязан стать уполномоченным по формированию корпуса арктического законодательства.
Пионеры есть и в России
— Какие мотивы для вас лично и вашей компании участвовать в Арктическом проекте?
— Я родился и живу в России, здесь будут жить мои дети и внуки, здесь похоронены мой отец и деды.
Сегодня наша компания специализируется на обследовании внутритрубными снарядами и ремонте нефтегазопроводов на суше и на море. Примерно 80% всех российских морских трубопроводов — это почти 6 тыс. километров — продиагностировано нами. Многие трубопроводы обследовали не по одному разу. Наши ремонтные технологии уже позволили сэкономить многие десятки миллионов долларов. Ремонтировать и восстанавливать трубопроводы на любой глубине — это более ста подводных ремонтов в четырех морях.
Мы отслеживаем глобальный рынок средств диагностики и ремонта и знаем, с какими продуктами и технологиями выходят наши конкуренты. По многим позициям подводного ремонта находимся на лидирующих позициях в мире. Мы обладаем прорывными технологиями, которых пока нет больше нигде в мире. На сегодняшний день «Нефтегаздиагностика» — один из признанных лидеров по обследованию и ремонту трубопроводов, и иностранцы покупают наши технологии.
Для меня лично и для компании создание арктического кластера — это возможность участия в пионерных разработках.
Система, блокирующая инновации
— Созданы ли в России условия, при которых можно реализовать такой инновационный проект, как освоение Арктики?
— Сейчас созданы как раз условия, чтобы его нельзя было реализовать. О мотивации крупнейших компаний к покупке готовых западных решений я уже сказал. Теперь рассмотрим, в какое положение поставлены российские компании. Требования для них как будто специально написаны, для того чтобы навредить именно российской экономике и бизнесу.
Иностранцам — предоплата, а для отечественных компаний работы в долг — практика отложенных платежей до 90 дней и более по актам выполненных работ, по сути, кредитование заказчиков за счет исполнителя.
За импортные компоненты, которые мы используем, приходится дважды платить НДС, а затем ждать, когда этот НДС тебе зачтут. Разумеется, это ведет к увеличению стоимости работ.
А многочисленные проверки, бесконечные платные переаттестации… Отношение к бизнесу, как к врагам.
У нас в стране совершенно бездарная, вредительская тендерная политика, которая стимулирует покупку как раз самых отсталых технологий. 44-м Федеральным законом «О государственных закупках» и 223-м — «Об основах тендерной политики» по факту установлено правило, по которому определяющим выступает ценовой критерий. То есть в приоритете только самые дешевые и, следовательно, самые примитивные технологические решения! Не может новое и лучшее быть дешевле старого. О каком развитии высоких технологий мы можем говорить в этой ситуации?! За счет варварской тендерной политики мы сами себя тормозим. И все это под девизом борьбы с коррупцией! Однако борьба с коррупцией — это функция правоохранительных органов. Каждый должен заниматься своим делом.
Тендеры по ценовому принципу могут проводиться на закупку, например, однотипных письменных принадлежностей. Солярку можно покупать по принципу, кто предложит меньшую цену. Но не новейшие технологические решения!
Нельзя покупать технологии, как будто это биржевой товар — такого нет нигде в мире. И тем более этого не должно быть в стране, испытывающей острую потребность в том, чтобы восстановиться как технологическая держава.
Правила для Арктики
— Какие правила необходимы, чтобы не возникало заведомо неблагоприятных условий для инновационных компаний?
— Вы употребили очень точное слово: правила. Должны быть именно простые, понятные правила. Как во фракталах, где набор простых правил генерирует сложнейшие гармоничные конструкции. Для освоения Арктики нам нужна самоподдерживающая структура, базирующаяся на таких простых правилах. Например, хочешь зарабатывать — вэлкам, но локализуй полномасштабное производство в России, размещай проектные и исследовательские центры, готовь специалистов, создавай и передавай технологии, интегрируйся!
На мой взгляд, требуется внести две новеллы в 44-й и 233-й законы. Первая: при проведении конкурсов на закупку оборудования и технологий для Арктического проекта установить абсолютный приоритет технического совершенства над ценовыми параметрами.
Вторая: для компаний с глубокой российской локализацией на тендерах установить коэффициент преимущества не менее чем два к одному. Преференции и стабильность в обмен на технологии. Пусть даже это будут более дорогие решения, но при этом деньги останутся в России и уйдут не на банковские депозиты, а будут «работать» в производственной сфере.
Одно только это условие уже способно запустить экономические механизмы, которые сделают участие в Арктическом проекте России инвестиционно привлекательным и для российских компаний, и для иностранцев.
Уверен, первыми сориентируются как раз иностранные компании. Это и станет лучшей мотивацией для них строить заводы и более глубоко входить в нашу экономику.
Арктический ЦЕРН
— Как в целом вы видите реализацию Арктического проекта?
— На мой взгляд, установление государственным регулятором разумных правил должно привести к созданию международного арктического технологического Мегакластера: сосредоточение в России большинства исследовательских, научных, производственных мощностей, российских и иностранных. С полным циклом обучения специалистов, научных исследований, разработки и испытания, производства конечной продукции, чтобы обеспечить максимальный синергический эффект. В итоге он позволит достичь результата намного быстрее и дешевле.
— Это некий аналог ЦЕРНа?
— Совершенно точно — международный научно-технологический кластер.
Почему для ЦЕРНа была выбрана Швейцария? Там есть стабильный скальный грунт, избыток электрической энергии. Несмотря на то что там нет ни одной полноводной реки, Швейцария экспортирует электроэнергию, у них развитая инфраструктура.
У нас тоже лучшие на планете условия для создания арктического кластера: тот же избыток электроэнергии, отличные логистические возможности для доступа на месторождения, мы лучше, чем кто бы то ни было, умеем жить и работать в Арктике. Есть несколько крупных портов, крупные машиностроительные предприятия в Арктическом регионе — те же «Звездочка» или «Севмаш». Наконец, мы достаточно лояльны к иностранцам, готовы с ними сотрудничать и умеем работать масштабно.
Шанс для сотрудничества
— Все это дает надежду на успех?
— Думаю, да.
Освоение Арктики — уникальный шанс и для России, и для мира найти общее дело планетарного масштаба, которое способно не разъединять, а объединять. Этим шансом грех не воспользоваться.
В 2015 году мы отмечаем 70 лет Победы во Второй мировой войне. Мы победили вместе с США, Великобританией, Францией, несмотря на колоссальную разность идеологий и политических систем. Мы в антигитлеровской коалиции участвовали с империалистами, а они — с коммунистами, спрятав в дальний угол все свои противоречия, потому что была общая цель — уничтожить фашизм.
В 2016 году 60 лет международному сотрудничеству по управляемому термоядерному синтезу, мы 22 года взаимодействуем на МКС, 62 года исполняется ЦЕРНу.
Подобное сотрудничество нужно расширять, и инициатором расширения может выступить Россия, ведь на осень запланировано выступление Владимира Владимировича Путина на Генассамблее ООН. Все устали от противостояния последнего года, связанного с Украиной, которая тоже вполне может стать полноправным участником проекта. Ничто так не сближает, как общее дело, общий бизнес.
И, если мы сейчас предложим проект планетарного масштаба по совместному использованию морских богатств Арктики, он наверняка будет поддержан. Проект типа ЦЕРНа станет хорошей формой и прологом, чтобы оформить новый договор о мире и сотрудничестве между нами и Западом, снять напряженность в военно-политической сфере.
Есть еще и такой способствующий договоренности фактор. Во многих ведущих мировых державах сегодняшние лидеры находятся на закате своей политической карьеры. Существует шанс для этих лидеров войти в клуб бессмертных, в клуб инициаторов глобального начинания, которое останется в истории человечества.
Для Барака Обамы, например, улучшить свою репутацию миротворца — это пунктик. Он на самом старте своего президентства авансом получил Нобелевскую премию мира, но в его президентство развязано столько войн, сколько не было ни при одном его предшественнике.
— Международное начинание России позволит войти в глобальный Арктический проект тем странам, у которых нет собственной арктической зоны?
— Именно так: легализовать их участие. Это важно, к примеру, для Евросоюза. В Европе ныне экономический застой, кризис прорывных идей и проектов. И конечно, важно для таких экономических и технологических гигантов, как Китай, Индия, Япония, Южная Корея, и других. И все это при соблюдении стратегических интересов каждого из участников.
Арктический проект сформирует бездонный рынок технологий и позволит нашей стране стать одним из лидеров этого рынка, решив проблему своей технологической зависимости.
Подобная инициатива политически и стратегически важна для России: она поможет нашей стране перенести акцент на экономику. Сегодня мы слишком увлеклись внешней политикой. Нам надо усиливать экономическую составляющую, и в этом смысле брать пример с Китая.
Китай очень мало внимания уделяет своим тем или иным политическим шагам, но его мировое влияние колоссально, потому что КНР сейчас — ключевая экономика мира. А, как известно, лучшая политика — это экономика. В Китае это хорошо усвоили, а мы пока нет.
Глобальный технологический, экономический и политический проект очень важен для нашей страны — для ее развития и поднятия на достойный России уровень международного авторитета.
У нас одна планета. Арктика — величайшее достояние человечества. И наша страна должна стать инициатором глобального Арктического проекта, реализуемого в интересах всего человечества.
ООО «НТЦ “Нефтегаздиагностика”» основано в 1997 году. Занимается техническим диагностированием и экспертизой промышленной безопасности опасных производственных объектов.
Основные виды деятельности:
• внутритрубная диагностика и ремонт нефтегазопроводов;
•электрокоррозионное обследование и проектирование систем ЭХЗ;
• геодезия, картография, обслуживание трасс трубопроводов;
• производство композиционных усиливающих муфт для ремонта трубопроводов;
• разработка нормативно-технической документации.
Сегодня НТЦ «Нефтегаздиагностика» входит в число признанных лидеров в сфере обеспечения промышленной безопасности нефтегазовой отрасли. За время деятельности компанией продиагностированы десятки тысяч километров магистральных, промысловых и технологических трубопроводов, сотни резервуаров для хранения нефти и нефтепродуктов, сосудов, работающих под давлением. Осуществлены особо сложные проекты внутритрубной диагностики вновь построенных трубопроводов. Компания является лидером в России по диагностике внутритрубными интеллектуальными снарядами и водолазному обследованию морских подводных нефтегазопроводов. Она производит не только диагностику, но также ремонт и комплексную защиту трубопроводов от поражающих факторов.
НТЦ «Нефтегаздиагностика» сотрудничает со всеми ведущими нефтегазовыми компаниями России, осуществляет работы в Казахстане, Узбекистане, Саудовской Аравии.
НТЦ «Нефтегаздиагностика» сертифицирован по системе менеджмента качества ISO 9001-2001, ISO 14001, OHSAS 18001, имеет аттестованную лабораторию неразрушающего контроля, лицензии Ростехнадзора на экспертизу промышленной безопасности, признан Российским морским регистром судоходства, имеет лицензии на геодезию и картографию, лицензию ФСБ России, лицензию Республики Казахстан на обслуживание, диагностирование и ремонт магистральных нефтепроводов, резервуаров и сосудов, работающих под давлением. В компании действует интегрированная система административного менеджмента (AMS).
Лауреат Европейской международной премии в области качества European Standard.
Член Научно-промышленного союза «РИСКОМ» — Управление рисками, промышленная безопасность, контроль и мониторинг».
Лещенко Виктор Викторович, генеральный директор ООО «НТЦ “Нефтегаздиагностика”». Родился 29 апреля 1966 года в г. Ухта Коми АССР.
В 1989 году окончил Московский авиационный институт им. Серго Орджоникидзе по специальности «Ядерные энергоустановки космических летательных аппаратов».
После окончания института работал в отделении физики плазмы Института атомной энергии им. И.В. Курчатова.
Кандидат технических наук.
Эксперт высшей квалификации по экспертизе объектов нефтяной и газовой промышленности.
В.В. Лещенко является председателем правления Научно-промышленного союза «РИСКОМ».
Член научно-технического совета и экспертного совета по акустической эмиссии Федеральной службы по экологическому, технологическому и атомному надзору (Ростехнадзор), член Экспертного научного совета ГУП «Мосгаз».
Автор более 30 статей на тему промышленной безопасности, соавтор 16 нормативно-технических документов, межотраслевых и государственных стандартов.
Имеет многочисленные патенты на изобретения.
В 2011 году стал лауреатом премии «Руководитель года» и удостоен Национального общественного статуса «Герой Труда Новой России».