Полис для директора
Рубрика | Консультация
Текст | Владимир КРЕМЕР, руководитель отдела по страхованию финансовых рисков компании AIG в России
В следующем году российский рынок страхования ответственности директоров и должностных лиц (D&O) будет отмечать свое двадцатилетие. Насколько востребована эта услуга отечественным бизнесом?
Прошло уже почти 20 лет с выдачи первого полиса D&O (Directors and Officers Liability) на российском рынке. В 1996 году «ВымпелКом» стал первой российской компанией, получившей листинг на Нью-Йоркской бирже после 90-летнего перерыва. В течение следующего десятилетия такие полисы приобретались не очень активно, в основном в связи с требованиями иностранных специалистов, появляющихся в советах директоров российских компаний, стремившихся к иностранному участию. На относительно массовый уровень российское страхование ответственности директоров и должностных лиц вышло лишь в 2005–2006 годах. Несомненно, развитию этого поспособствовал рост количества IPO (Initial Public Offering). Тогда и начало формироваться понимание этого вида страхования у участников рынка. Позже полисы появились не только у компаний с листингом, но и у частных предприятий.
Сейчас в России насчитывается порядка трехсот слишним полисов D&O. Возможно, такая цифра и не впечатляет, но в сравнении со штучными полисами, проданными в 2005 году, это, безусловно, внушительный показатель. А вот по степени развитости этого вида страхования в Европе — капля в море. Чтобы достичь европейского уровня, России предстоит пройти долгий путь.
Ощутимое отставание продаж при значительном сроке существования полиса на рынке обусловлено рядом особенностей, присущих нашему внутреннему рынку: так, например, у нас совсем недавно оформился институт профессиональных директоров со своими профессиональными организациями. Только сейчас (последние полтора–два года) начинают возникать неединичные страховые случаи, некоторые из которых имеют широкий резонанс в обществе и подробно освещаются в СМИ. Если количество проданных полисов медленно, но верно растет с каждым годом, то темпы роста объема премии отнюдь не так радужны. Одна из причин — высочайшая конкуренция в сегменте страхования ответственности директоров и должностных лиц. Сегодня на рынке присутствуют сильные международные и российские игроки, которые прекрасно разбираются в данном виде страхования. Другая причина — состояние международного страхового рынка в целом: в последнее время рынок находится в затяжной «мягкой» фазе — условия диктует покупатель.
В целом, несмотря на то что с момента продажи первого полиса уже прошло более десятилетия, итоги подводить пока рано — российское страхование ответственности руководителей находится еще в зачаточном состоянии. Будущее российского D&O зависит прежде всего от того, насколько активно Россия будет продолжать интегрироваться в мировые экономические отношения. Речь идет не только о международных IPO и трансграничной M&A-активности, но и о любых экономических отношениях с зарубежными контрагентами. Для бизнеса, строящего такие отношения, это не просто интересный, а совершенно незаменимый вид страхования, поскольку клиенту, имеющему основной бизнес в России, вовсе не обязательно разбираться в тонкостях, например, английского или американского законодательства, достаточно иметь полис, который покрывает расходы на защиту и в случае необходимости возмещение убытков в стране, где будет предъявлено требование.
Специфика полиса D&O
Действие полиса, как правило, распространяется на всех директоров и должностных лиц компании, поэтому и приобретают его организации за свои деньги, а заинтересованные руководители могут лишь инициировать покупку. Страхуется не определенный человек, а должность, которую он занимает, и также зона ответственности руководителя. Количество застрахованных директоров и должностных лиц для страховщика не является принципиальным, поскольку риск оценивается исходя из состояния компании, а не количества (или качества) застрахованных. В связи с этим в зависимости от необходимости (определяемой страхователем) могут быть застрахованы члены правления и члены совета директоров, а также главный бухгалтер, начальник юридической службы, IT-директор и руководители других структурных подразделений. Если у компании хорошие финансовые результаты, она работает в индустрии с низким уровнем рисков и у нее не было убытков, полис стоит дешевле. Если компания находится в тяжелом финансовом состоянии, работает в высокорисковой индустрии (например банковской), если против директоров этой компании в прошлом были предъявлены требования, стоимость полиса возрастает.
Выделить какие-то отдельные индустрии, где страхование ответственности директоров наиболее востребовано, сложно, скорее, важен не бизнес, которым занимается компания, а его формат. Несмотря на то что сейчас ситуация начала меняться — среди наших клиентов появились и частные компании, в целом основную массу клиентов по-прежнему составляют публичные компании. Это может быть как российский листинг, так и листинг за рубежом — в последнем случае страхование ответственности директоров становится для компании практически обязательным.
Новые клиенты, впервые купившие полис страхования ответственности директоров, составляют примерно 10–15% от общего числа клиентов AIG по данному виду страхования. Более 90% клиентов, купивших полис D&O однажды, в дальнейшем продлевают его ежегодно. Одна из веских на то причин — «длительность покрытия». По условиям полиса покрываются все требования к директорам, возникшие в результате неверных действий последних, допущенных в прошлом, поэтому каждый следующий полис покрывает в том числе и прошлые неверные действия, последствия которых обнаружились лишь сейчас. Если компания перестанет продлевать полис, она утратит возможность покрытия не только текущих неверных действий, но и прошлых. В силу особенностей определения российских сроков исковой давности это особенно актуально: по некоторым нарушениям срок исковой давности исчисляется не от даты совершения, а от даты обнаружения события.
Перспективы и препятствия
Одним из драйверов роста страхования ответственности директоров в России может стать развитие фондового рынка — для миноритариев наличие возможности подать в суд на директоров в случае принятия ими неверных решений имеет большое значение. Впрочем, на данный момент в России преобладает стереотип того, что судиться следует с компанией, а не с директором. Несмотря на то что такой подход имеет существенные недостатки (например отсутствие каких-либо гарантий того, что компания в ближайшее время будет платежеспособна или вообще будет существовать), а требование, предъявленное физическому лицу, напротив, останется в силе, даже если директор сменит должность, компанию или страну проживания, он еще очень распространен в наших широтах.
В Европе же ситуация складывается иным образом, и требования, предъявляемые лично директору, — уже давно не редкость. Причем это необязательно члены совета директоров — исполнительные директора также находятся под прицелом. Например, европейская AIG в течение нескольких лет занимается следующим случаем: против финансового директора обанкротившегося импортера и кредитной компании был подан судебный иск представителями дочерних компаний. Данный руководитель нанес ущерб интересам дочерних компаний, направляя денежные потоки, относящиеся к ним, через материнскую, объяснив это решение надеждой на исправление финансовых трудностей материнской компании. Финансовому директору предъявили обвинение в недобросовестном управлении и манипуляции счетами, что привело к ущербу в 8 млн евро. Дело идет несколько лет, уже оплачено более 650 тыс. евро расходов на защиту, и, по оценкам специалистов AIG, в итоге будет выплачен полный лимит по полису (10 млн евро).
Развитие страхования ответственности директоров и должностных лиц, как, впрочем, и других видов страхования ответственности, напрямую зависит от того, насколько развита индустрия решения споров через суд, ведь любой полис страхования ответственности базируется на возможности решения спорных вопросов через правоприменительную практику. Так, в странах с высокоразвитой судебной индустрией юристы в большинстве случаев умеют договариваться «к обоюдному удовлетворению сторон» в досудебном порядке.
Возникают и ситуации, когда избежать судебного постановления не удается. Тогда расходы компании могут исчисляться сотнями тысяч евро. При этом бывают случаи, когда компания и директор вполне могут оказаться по разные стороны баррикад. Так, специалисты AIG в Италии занимались урегулированием следующего случая: в результате электронного мошенничества в итальянском филиале швейцарской компании образовался убыток в размере 900 тыс. евро. Для мошеннических переводов денежных средств предприятия использовались пароли сотрудников компании, в том числе ее руководителей высшего уровня. Финансового директора итальянского подразделения обвинили в недостатке внимания к мерам безопасности — сотрудники не были информированы о необходимости держать свои пароли в тайне. Суд в Италии постановил, что директор виновен в недостаточном надзоре. На стадии апелляции страховщик (мотивируя это тем, что частично вина лежит и на компании) предложил урегулировать дело за половину первоначального размера иска. AIG заплатила от имени застрахованного 400 тыс. евро возмещения ущерба и 90 тыс. евро расходов на защиту интересов директора в суде.
Опыт AIG показывает, что отечественная судебная индустрия пока, к сожалению, находится в стадии формирования: спорные ситуации в основном решаются силовыми методами, договариваться стороны не умеют, в суды обращаются редко. Да и российские расценки на юридические услуги иногда в разы превышают расценки стран даже с самой развитой судебной системой.
Однако нельзя не отметить и наметившиеся в последнее время позитивные сдвиги: наша судебная практика развивается, для сопровождения исковых требований все чаще привлекаются российские юридические фирмы (а не только международные, как раньше), совершенствуется и законодательство, более четко определяя условия наступления ответственности директоров. Мы явно движемся в правильном направлении, и надеюсь, что это развитие продолжится. Б