Венский вальс в январе
Рубрика | Путешествия
Текст | Анна ЖУКОВА
Фото | Анна ЖУКОВА, партнерские организации
Зарисовки из музыкального путешествия в Вену и Зальцбург.
В Вене я оказалась ранним январским утром: город только проснулся, и дворники, рабочие, путешественники с чемоданами, такие же, как я, шли кто куда, но не спешили, как в Москве, быстрее нырнуть в метро, а спокойно, размеренно шагали, наслаждаясь прозрачным воздухом и красотами города.
Вена нетороплива, созерцательна… Потому я решила не пользоваться такси и метро. Ходить много километров в день или пользоваться наземным транспортом (особенно таким чудесным, как венский трамвай!), вслушиваться и «внюхиваться», смотреть в глаза людей — вот что было самое главное для меня в «познании Вены».
Люблю подниматься на колокольни — и поднялась на ближайшую от отеля, как только устроилась. На венской колокольне вы не ощутите теплого морского ветра, солнца и волнующегося моря, как в Венеции, не встретите и пыльного духа какой-нибудь сплитской башенки, здесь будет ветрено и довольно прохладно. А утром, когда еще пустынно, вы увидите несколько скульптурных чудаков, которые вас попытаются испугать, но поддаваться не стоит.
Главной «веной» Вены, конечно, служит широкий, медлительный, темноводный Дунай. Величественная, вечная река…
* * *
Вена (по-немецки Wien) — один из очень древних городов Европы, латинское ее название Vindobona: как гласят путеводители, поселение на месте Вены появилось в начале I века нашей эры как форпост 15-го римского легиона. Позднее город стал форпостом империи Карла Великого и главным городом Восточной марки (Ostmark): маркграфства на восточных рубежах франкской державы. И, наконец, столицей Австрии — Österreich (Остеррайх), то есть Восточного государства.
Еще в начале прошлого века Вена была одним из главных политических центров Европы — ведь она являлась столицей обширной Австрийской (позднее Австро-Венгерской) империи.
Политическое ее значение во многом ушло, однако Вена осталась одной из главных культурных столиц Европы. Эта столичность связана прежде всего с музыкой: знаменитой венской оперой, симфоническими концертами…
Кроме того, Вена — это коллекции живописи: например, чудесные собрания Брейгеля, Кранаха, Дюрера и многих других живописцев.
* * *
Австрийская столица может сначала показаться чересчур помпезной. Но быстро понимаешь, что это первое впечатление обманчиво. Есть парадные кварталы и совсем непарадные, простые, есть даже советский стиль — в бывшем советском квартале.
Часто здания находятся в диссонансе с окружающими домами, как, например, греческий и украинский православные храмы в окружении типично немецких зданий.
Как ни странно, все это разнообразие создает очень живой и неповторимый ансамбль. В этом городе уживаются не только разные здания, но разные культуры и люди.
* * *
Целую книгу можно написать о венской природе. Но вот один интересный факт: парки занимают целых 28,4% площади города, и это не учитывая леса. Обязательно нужно провести день (или полдня зимой, добротно утеплившись по русским меркам) в Венском Лесу, до которого приятна даже дорога на автобусе, проходящая через очень симпатичную деревушку Grinzing, которая ненароком застряла в прошлом (там стоить выпить вина в австрийском хойриге).
В лесу зимой вы найдете абсолютно все «закрытым до апреля» и впавшим в спячку, гуляющих встретите крайне мало. Случайно зайдя дальше протоптанных тропинок, можете наткнуться на «следы невиданных зверей». Дятлы и белки вам гарантированы в изобилии.
Природа сегодня там не так дика, какой она наверняка была во время прогулок по этим местам Бетховена, но и не обустроена до безобразия. «Легкие Вены» действительно оправдывают свое прозвище чистотой воздуха. А редкие прогуливающиеся встречные будут вам милы, словно вы — давние приятели.
* * *
Очень рекомендую посмотреть в английском кинотеатре Вены фильм «Третий человек». Послевоенный город не теряет своего очарования, а с самим собой можно поиграть в «угадайку» венских улочек в черно-белом формате кино во время просмотра.
Рядом с кино в Академии изобразительных искусств есть собрание старых мастеров — туда тоже стоит зайти. Там вы найдете молодого Рубенса, Тициана, старшего Кранаха, Гварди, «Страшный суд» Босха. Отдел графики был закрыт, судить не могу, но он довольно крупный.
На той улице, где находится кинотеатр, можно сесть на трамвай №1 и, проехав по Рингу до конечной остановки (и желательно обратно, иначе не доберетесь), увидеть Вену со стороны знаменитых ее памятников в виде Народной оперы, музейного квартала, парламента и прочего. Можно также окунуться в другой мир — мир чудаковатой пестрой архитектуры Хундертвассера на узких, таких камерных улочках, чуть раньше — мир неоготического собора и молодежи находящегося рядом Университета Вены, после — доехать до Пратера и окрестностей — полусонного зимой и чудесного в теплое время года парка, где нет туристов, но есть гуляющие и бегающие жители города. В любой точке маршрута трамвая можете выйти и идти по интуиции — город не даст заблудиться.
Можно ехать в сторону Шёнбрунна, чтобы посмаковать его затуманенную и пустынную зимой природу или побегать летом в толпе туристов (если это вам по вкусу). Можно ради забавы взять аудиогид по дворцу — на русском языке это умора. Не доезжая несколько станций до Шёнбрунна, вы встретите Нашмаркт — блошиный и продуктовый рынок. Чтобы туда попасть, лучше всего выйти на станции Kettenbrückengasse, где перед вами возникнет мир венской архитектуры «второго сорта» (следовательно, когда-то архитектура средних классов). Прогуливаясь сначала по блошиному (в отличие от других блошиных рынков создает впечатление неприятное, так как торгуют в меньшей степени антиквариатом и букинистикой, в большей же — антиквариатом по части одежды, и это все выложено горами прямо на улице), а затем по продуктовому рынку (работает только по субботам: все разнообразие национальных кулинарных традиций, в том числе кафе-павильончики), попасть потом в страну Вагнера (не композитора Рихарда, но архитектора Отто).
Сначала, еще около блошиного рынка, вы увидите два довольно пестрые его здания — неудачная попытка показать классовое равноправие: мол, не только буржуа доступна изощренная архитектура. Далее — Сецессион (не совсем Вагнер, но его ученик) с «Бетховенским фризом» Климта, и потом — станция метро Karlsplatz, тоже сделанная Вагнером. Тавтологии ради можно слушать Вагнера и смотреть на архитектуру Вагнера. Есть что-то общее в их абсурдности.
Далее — нужно дойти до Карлскирхе, которая предоставляет возможность подняться в самый ее купол. Первую часть пути вас везет стеклянный лифт, чудовищно выделяющийся среди барочных завитушек. Потом лестница, которая больше похожа на обыкновенные строительные леса, и, судя по зловещему скрипу, который вы слышите, поднимаясь по ней, думается, что это недалеко от правды. Но, к большому сожалению, все окна фонаря купола оказались затянутыми мелкой решеткой, из-за чего великолепный вид на город был хорошо спрятан.
* * *
Венцы любят коротать время в различных кафе, среди них — масса «музыкальных», потому что там проводят время и музыканты, и творческие люди, и, сильно выделяясь, туристы. Есть кафе, находящееся непосредственно в здании оперы, но вечером перед спектаклем там яблоку негде упасть — все свои и, кажется, разговаривают на языке нот. Есть немного чопорное кафе Mozart, тоже совсем близко к опере, там все еще жива Вена прошлых веков, если прийти не в «час пик». О кафе Вены вообще можно писать очень много. Если найти правильные, нетуристические места, то появится шанс там провести целый день и забыться, смакуя кофе и книгу.
Кстати о кофе. Вольно или невольно даже человек, не сильно любящий кофе, начнет его здесь пить. Кофеманам предупреждение: вы заразитесь этой кофейной бациллой и будете его пить трижды в день. Тут десятки его разновидностей, пробовать некоторые стоит обязательно, некоторые — не стоит вообще.
Хорошо обновить в памяти грандиозную по своему времени и одну из первых рекламных кампаний — «Кофейную кантату» Баха. Ода кофе была написана не в Вене, но в Лейпциге, а строчки «Ах! Как сладок вкус кофе! Нежнее, чем тысяча поцелуев, слаще, чем мускатное вино!», несомненно, вызовут у вас улыбку. Вы осознаете, что отчасти и музыкальный гений Баха помог кофе стать одним из самых популярных напитков. Любовь к кофе в Вене — обязательное условие.
Упомянув о кофе, нельзя не сказать несколько слов о венской воде — ее дадут вам с любой чашечкой кофе, не только как знак заботы о вас, но, несомненно, и как символ гордости венцев. Если верить прессе, правительство Австрии в убыток себе провело водопроводную систему из самых Альп, откуда, дополнительно фильтруясь в течение 36 часов, поступает вкуснейшая вода, которую можно и нужно пить. «Съездить на воды» есть возможность прямо в Вене. Австрийцы так и говорят, зачем им доверять каким-то сомнительным маркам воды из французских Альп, когда у них здесь из кранов течет вода получше.
* * *
Венская публика, как, наверное, и в любой другой европейской столице, делится на просвещенных и без запинки отвечающих на любой вопрос горожан, любящих и чтящих историю и культуру города, и на «просто жителей», мало что знающих о городе и его истории.
В венцах много противоречивого. Вот пример: если в опере не заняты места в партере, в России их всегда займут после третьего звонка, здесь же все чтят правила с немецкой педантичностью, а билетеры стоят на страже свободных мест.
Но у меня был шанс убедиться в том, что австрийцы вообще и венцы в частности — не совсем немцы. Я попала в Брамсовский (Малый) зал знаменитого концертного комлекса Musikverein на концерт одной певицы и, пробыв там одно отделение, решила уйти, оставшись невпечатленной.
Захотелось узнать, что идет в этот день в Большом, главном зале, где ежегодно проходят знаменитые новогодние концерты, которые в последние несколько лет мы можем видеть в трансляции по телевидению. А там шел концерт Финского оркестра радио и телевидения. Оркестр потрясающий, программа интересная, их родная: Сибелиус. Времени уже было 8 часов вечера, кассы закрыты. Спрашиваю у билетеров — билетов нет…
Из вежливости один из билетеров посоветовал мне обойти вокруг здания на тот случай, если кто-то решит продавать в столь странный час билеты — я последовала его совету. И вот, найдя дверь входа в тот чудесный зал, обнаружила перед нею несколько курящих в антракте слушателей. Один из них, обратив внимание на мой «ищущий» вид, спросил, не нужна ли мне помощь. Я, уже отчаявшись, объяснила ему, что только что потеряла все надежды попасть на этот концерт.
Мужчина подумал, посмотрел в окошко уже закрытой кассы и сказал, что рядом с ним на балконе есть пустое место, ему оно не принадлежит, и я могу попробовать туда сесть. Я обрадовалась и решила, что так и сделаю. Мы уже начали было подниматься по лестнице, ведущей в этот раек, но билетер, который только что мне сочувствовал, любезно поинтересовался, удалось ли мне найти билет, так как мы уже двигались решительно в зал. Я, ничтоже сумняшеся, заявляю, что билет, да, есть.
— И где же он, этот билет? — строго спрашивает билетер.
— Э-эм… Он… — здесь я в отчаянии бросаю взгляд в сторону моего спасителя, который невозмутимо достает из кармана свой старый, уже надорванный билет и по-немецки ему объясняет, что свой он оставил там, наверху, а этот — мой.
Билетер отпустил нас с миром, а мы поднялись наверх и еще почти два часа (было целых два биса — дело редкое для такого зала) наслаждались тем, что сотворили финские волшебники с музыкой Сибелиуса.
* * *
Вообще существует несколько «отраслей» музыкальной жизни Вены. Самая первая, с которой сталкивается любой приезжающий в город, — молодцы в исторических костюмах рекламируют концерты, которые проходят в разных местах, часто — в доме Моцарта, и программы этих концертов преимущественно состоят, конечно, из «венских шлягеров». Про себя я их назвала именно так: в эту группу музыкальных произведений входят все самые известные сочинения, которые с радостью слушает широкая публика, которые у всех на слуху и над которыми размышлять не принято.
Все это исполняется в исторических костюмах и в соответствующих «декорациях». Насколько они историчны, судить не буду, но качество этих концертов далеко не всегда соответствует общему венскому музыкальному уровню.
Вторая «отрасль» — это, конечно, опера. В этом городе билеты в оперу купить легче всего, потому что помимо касс практически каждый отель предлагает такую услугу. Есть солидная и очень высокая по музыкальному и художественному уровню Государственная опера (Staatsoper), есть Народная опера (Volksoper). Последняя сейчас славится своими «либеральными вкусами и демократизмом», но, кроме мюзиклов, там ничего теперь и не увидеть, хотя раньше в этом театре ставилась собственно опера. О некоторых постановках первой я обязательно напишу позже.
Далее — концертные залы Musikverein (который я уже упоминала) и Konzerthaus. Там очень много интересных концертов, а буклет-афиша абонемента сезона 2013/2014 пестрит именами гениальных мастеров — Арнонкур, Мути, Аббадо (который недавно скончался, не успев закрыть сезон), Рэттл, Мета, Телеманн, Баренбойм и многие-многие другие, в том числе и наши соотечественники.
Отдельно стоит написать о концертах и мессах в церквях, в том числе в кафедральном соборе Св. Стефана и в соборе Св. Петра. В соборе Св. Петра концерты проходят ежедневно, время нужно узнавать, потому что оно часто меняется. Там можно услышать разную музыку: и органную, и концерты студентов-хоровиков, за качество исполнения которых никто ручаться не может, есть мессы, когда можно просто послушать музыку, всегда очень интересную.
В соборе Св. Стефана тоже проходят музыкальные концерты, и мессы каждое воскресенье имеют качественное музыкальное сопровождение. Я попала на редко исполняемую мессу Моцарта (Missa longa, KV 262) с участием оркестра, хора и солистов собора. На такое пойти стоит, это впечатляет, и атмосфера, несмотря на то что это кафедральный собор, очень домашняя, камерная.
* * *
Рассказывать о постановках, певцах, дирижерах, оркестре Венской Staatsoper можно, наверное, бесконечно. Хвалить, восхищаться, придираться к мелочам, которые на самом деле не так значительны. Можно написать о каждом солисте и дирижере, и все это очень интересно. Но лучше, наверное, сказать о том, что так выделяет эту оперу и делает ее сегодня одной из лучших в мире.
Во-первых, даже внешне. Здание оперы с ее псевдоренессансной архитектурой и совсем не ренессансными размерами видно издалека. Вечером это все превращается в какой-то маленький, отдельный мирок. Особенно мне запомнился первый снежный день, который в ансамбле с освещением и щебетом гуляк создавал что-то сказочное на душе.
Венцы исключительно консервативны в своих предпочтениях относительно театрального гардероба: дамы никогда, даже зимой, не снимут изящных туфель на тонком каблуке, и даже старушка с палочкой будет после спектакля ковылять в туфельках по обледенелой дороге домой. Начиная с шести вечера улицы возле оперы сразу выдают меломанов: внешний вид их строг и наряден без излишеств.
В оперу приходят заранее, спектакли начинаются всегда в разное время, поэтому в среднем — за полчаса. Преобладающее большинство — люди за 40, которые имеют давнюю привычку ходить в оперу несколько раз в месяц.
На балконах преимущественно туристы, хотя австрийцев тоже достаточно, но те — помоложе. В партере — старшее поколение. К слову, есть шутка, что, если ты хочешь попасть на знаменитый новогодний концерт в Musikverein, тебе нужно выйти замуж или жениться на потомственном венском аристократе — у них абонемент на эти концерты передается через поколения.
В Венскую оперу ходят не потому, что это модно, в нее ходят послушать музыку, которую знают, или, во всяком случае, готовятся к спектаклю. В Вене, как и в Италии, публика не боится показывать свою реакцию внешне — они могут и освистать, и обожествить.
В Венской Staatsoper певцы со всего мира, в том числе поющие в других, не менее известных, театрах. Дирижеры меняются в зависимости от оперы — у каждого свой репертуар, в среднем 2–3 постановки. Режиссеры тоже разные, не пытающиеся выдать нечто эксцентричное, но и не убаюкивающие стариной трактовок. В общем, это даже можно назвать музыкальной демократией.
* * *
Стилистика спектаклей в Staatsoper весьма различается — от классики до экспериментальных постановок. Есть отдельные спектакли, преимущественно премьеры или новые постановки, которые были реализованы, мягко говоря, не совсем в соответствии с идеей композитора и либреттиста, даже почти абсурдные спектакли. Это, например, «Борис Годунов» режиссера Янниса Коккоса, который делал постановки и в Мариинском театре.
В этом спектакле многое смущает. В первой картине, когда, если помните, народ молит Годунова стать государем, перед нами не Московское царство, не крестьяне и не двор Новодевичьего монастыря, а непонятное сооружение, больше похожее на завод, на площади которого толпится советский народ в рабочей одежде, а слева возвышается огромная абстрактная статуя, напоминающая статую Ленина.
Во второй картине, во время венчания Бориса на царство, сам царь выходит в платне (царская мантия), из-под которого видна современная белая рубашка. Охрана царя — в духе современной президентской. Стража — милиция революционных времен. Появляется же Борис не иначе как из… Мавзолея! Бояре, которые возникают позже, облачены в черные костюмы, Шуйский — с красным галстуком… На то, что у царя дворец в стиле хай-тек, а посредине его тем не менее стоит царский трон, — на подобное уже и не стоит обращать внимания.
С этим троном был сделан хороший ход. Шуйский на него как бы случайно садится, в то время пока Бориса нет рядом. Тут всплывает в памяти фрагмент пушкинского «Бориса Годунова», где Шуйский с Воротынским приходят к выводу, что у них-то прав на трон больше, чем у Бориса…
В третьей картине есть намек на круглые столбы Успенского собора. На переднем плане возникает весьма сюрреалистический крест, повернутый на 45 градусов. Крупно дан фрагмент иконы Распятия…
Больно видеть, что одна из красивейших по своим декорациям опер была переделана до такой неузнаваемости. Разве можно себе представить эту оперу без прекрасных парчовых тканей, архитектурных, пусть и бутафорских, изысков?
Тем не менее внешняя сторона действа — дело вкуса, и неординарной фантазии у режиссера не отнять. Да и в музыкальном отношении постановка сделана на высоком уровне. В особенности Борис, Гришка, Ксения и юродивый, партию которого исполнил российский тенор Павел Колгатин.
Но как быть с тем фактом, что режиссер пытается совместить три российские эпохи: царскую, советскую и современную, и показать их тождество — он не видит в них разницы… С этим мне, например, трудно согласиться.
Когда я пришла на спектакль, меня переполняло чувство гордости, что я — представитель той самой нации, которой посвящена эта опера. После первой картины я сидела, втянув голову…
Позицию театра понять можно. Сегодня, когда оперный мир делится на консерваторов и реформаторов, государственным оперным театрам действительно приходится нелегко. Какие-то из них держатся на плаву за счет певцов при плохой постановке, у каких-то — постановки получше, но певцы далеко не первого уровня…
* * *
Нельзя не упомянуть о Зальцбургском зимнем фестивале, проходящем ежегодно в день рождения Моцарта. По этому случаю даже выпекается большой торт, который потом вкушается меломанами возле дома, где жил Моцарт. В этом доме, к слову, можно найти большой архив рукописей нот композитора и его отца, а также инструменты, на которых играла семья Моцартов.
В этом году фестиваль под руководством знаменитого Марка Минковски открыла опера Глюка «Орфей и Эвридика». И здесь мы видим очень высокий уровень режиссуры, исполнителей и музыкантов в целом. Современная постановка француза Ivan Alexandre, внешне никак не напоминающая о греческих корнях сюжета, сделанная в современном ключе, с певцами — драматическими актерами и актерами, которые были отличными вокалистами.
Кроме трех основных действующих лиц (Орфей, Эвридика и Амур) режиссер ввел четвертое лицо, немую роль — образ смерти. Орфей — контртенор Беюн Мета, двоюродный племянник известного дирижера, — очень убедителен в своей партии.
Действие сильно купировано и сжато до 70 минут. Уже на следующий день в публике выявилась группа людей, решительно настроенных против таких сокращений.
На мой же взгляд, то, что сделали режиссер и дирижер, оказалось драматически даже более правильным, потому что действие прошло на одном дыхании, и актеры были лишены необходимости вновь входить в роль, зрители не теряли настроя из-за антракта. Музыкальные сокращения тоже вполне допустимы — у Марка Минковски есть самая полная двухчасовая запись этой оперы, которую можно изучить во всех подробностях самостоятельно.
Раз я заговорила о Зальцбургском фестивале, хотя бы в двух словах расскажу о Зальцбурге. Если вам посчастливится приехать в этот город рано утром, как мне, то вы обнаружите здесь девственную пустынность его, и поначалу город, как бы не принимая еще тебя, не создает того сильного впечатления, которое приходит потом, когда уже проведешь ночь в немного моцартовской комнатушке с милыми низкими и кривоватыми потолками и такими же дверьми.
Столь раздутая популярность Иоганна Хризостома Вольфганга Теофила Моцарта (так звучит полное имя Вольфганга Амадея Моцарта) порой кажется даже излишней, но временами все же чувствуешь его дух (влияние прививаемых нам десятилетиями ассоциаций). Например, когда идешь вечером у кафедрального собора, его огромный купол отражается на соседней стене и выглядит абсолютно как профиль Моцарта. В этот момент даже ощущаешь себя героем известного фильма «Амадей».
* * *
Если побродить по вечернему городу, можно у стен францисканского, уже закрытого для посетителей монастыря, услышать дивное пение хора. Днем обязательно стоит подняться на вершину крепости Хоэнзальцбург, и, если будет солнце, эмоции непередаваемые. Климат и воздух здесь иной, горный, совсем не такой, как в Вене.
Зальцбург — тот город, который в полной мере ощущается лишь тогда, когда наполняется толпами гуляк, когда магазины открываются, а их продавцов вы можете застать мило переговаривающимися между собою. По улицам города, случается, проходят девушки в баварских костюмах. Национальные костюмы продают практически везде, и это не маскарад, а часть быта.
Зальцбург вообще стоит пройти вдоль и поперек — это можно успеть за полтора-два дня. В городе — извечно фестивальное (Зальцбургский летний фестиваль, Зимний фестиваль — «Моцартовская неделя», Россиниевский фестиваль) и оттого праздничное настроение. И конечно, будучи в Зальцбурге, если позволяет время, нужно доехать до Мюнхена — это чуть больше ста километров.
* * *
Ну вот и все. Пора прощаться с гостеприимной Австрией. Но как же душа стремится назад, едва вернувшись домой!.. Б