Дмитрий РЫЖКОВ: страна должна сделать быстрый рывок
Текст | Александр ПОЛЯНСКИЙ
Фото | Александр ДАНИЛЮШИН
Некоторое время назад много говорили о социально ориентированном бизнесе и бизнесменах. Но потом выяснилось, что для того, чтобы считаться социально ориентированным, достаточно продекларировать заботу о потребителе и оказывать меценатскую помощь.
Так что сегодня требуется ввести другой термин — «государственно мыслящий бизнесмен». Это тот, кто работает с государством по-честному, без фиги в кармане, соблюдает не только свои интересы, но и интересы государства. Генеральный директор торгового дома «Рубин ТК» (магазины под маркой «Страна Геркулесия») Дмитрий Рыжков принадлежит как раз к такому классу предпринимателей.
Дмитрий Олегович Рыжков родился 27 июня 1970 года. Образование — высшее экономическое. Окончил Московский институт инженеров транспорта, факультет «Бухгалтерский учет и аудит», затем Московский экономико-статистический институт, а в 2004 году курс МВА. Каждые полгода проходит курсы повышения квалификации по бухгалтерскому учету, налогообложению и управленческому учету.
С 1993 по 1995 год работал помощником бухгалтера, бухгалтером в Дредноуд-банке.
С 1995 по 2000 год — главный бухгалтер и исполняющий обязанности финансового директора торговых предприятий ООО «Коппер» (бытовая химия), ООО «Дарьян» (бытовая техника), ООО «Стендор Трейд» (американские автомобили), ПБОЮЛ «Чертенков» (продукты питания).
С декабря 2000 года — финансовый директор торговой компании «Старик Хоттабыч». Курировал ведение бухгалтерского и управленческого учета, налоговое планирование, разработку учетной политики в бухгалтерском, налоговом и управленческом учете, оперативное и долгосрочное планирование, создание краткосрочных и долгосрочных бюджетов компании. В его функции входило: контроль за выполнением бюджета; оперативное управление платежами, создание бизнес-планов для получения кредитов и их реальное получение; заключение договоров с банками по эксклюзивным планам обслуживания; создание схем по кредитованию покупателей; проведение ревизий товарных запасов; подготовка отчетности для совета учредителей, представление данной отчетности и еженедельное участие в совете вместе с исполнительным и коммерческим директором. C января по ноябрь 2002 года — первый заместитель финансового директора холдинга «Старик Хоттабыч». Осуществлял оперативное руководство и контроль финансовых отделов компаний, входящих в холдинг.
С 2002 по 2004 год — финансовый директор сети магазинов «Страна Геркулесия».
В число его обязанностей в этот период входило восстановление бухгалтерского, налогового и управленческого учета; внедрение новых форм управленческой отчетности, внедрение новых бизнес-процессов, расчет окупаемости сети в целом и объектов в отдельности, расчет показателей эффективности по приобретению или аренде новых объектов. С января 2005 года — генеральный директор сети магазинов «Страна Геркулесия».
Женат, воспитывает сына.
Увлекается дайвингом, парашютным спортом, спортивной стрельбой, горными лыжами, роликовыми коньками.
Тайная инфляция стала явной
— Дмитрий Олегович, какими вам как экономисту, прекрасно знающему сферу работы с конечным потребителем, видятся причины того инфляционного всплеска, который мы сейчас наблюдаем?
— Для меня очевидно, что это не разовое, случайное событие, а следствие ошибок и в макроэкономической, и в микроэкономической политике. Когда экономические ведомства рапортовали о близкой победе над инфляцией, переходе от двузначных к однозначным ее цифрам, в этом было некоторое лукавство.
Да, цены на продукты не росли. Но такой эффект получен во многом искусственным способом: излишнее, не соответствующее уровню ВВП денежное предложение было просто спрятано в определенных секторах финансового рынка. Как на дрожжах поднимался рынок недвижимости — он вырос на несколько порядков! Москва сегодня чуть ли не самая дорогая по стоимости квадратного метра жилых и офисных помещений столица мира. Очень здорово «подросли» ПИФы, инвестиционные компании… Надулся пузырь рынка ценных бумаг.
Но возможности отвода денег во все эти секторы рынка на каком-то этапе оказались исчерпаны. А приток нефтедолларов в страну не ослабевал. Вот поэтому плотину прорвало и деньги хлынули на потребительский рынок.
Итак, говорить, что у нас реальная инфляция когда-то была 6, 7, даже 10%, нет никаких оснований. Сегодня нужно четко осознать: спекулятивное развитие всегда будет чревато подобными нештатными ситуациями. Чтобы действительно побороть инфляцию, надо переходить к нормальному развитию — развитию производства, к заботе об увеличении добавленной стоимости.
— А почему инфляция пошла именно на потребительский рынок, а не в банковский сектор, например?
— Банковские бумаги уже достаточно капитализированы. А депозиты наши банки предлагают краткосрочные: система привлечения вкладов в России развита по-прежнему плохо, доверия к банкам, как и раньше, нет, депозитов на три, пять, семь лет на банковском рынке почти не представлено. Все кредитование на срок от трех до семи лет идет за счет западных капиталов, привлекаемых банками. Получается замкнутый круг: для того чтобы фондироваться за счет внутреннего рынка, банкам необходимы «длинные» деньги, привлекаемые на внутреннем рынке, а их они привлечь не могут.
Эффект дырявого ведра
— И это, кстати, один из факторов увеличения совокупной кредитной задолженности России, которая сегодня, как известно, вновь достигает угрожающих размеров…
— Кредитную задолженность увеличивают не только банки, но и такие крупнейшие национальные предприятия, как «Газпром» и «Роснефть». Они сегодня набрали очень много денег на Западе. Конечно, средства на развитие им необходимы. Но разве нельзя в каких-то случаях обойтись за счет повышения внутренней эффективности?
Средний бизнес в России еще недостаточно силен, чтобы кредитоваться в больших объемах. В полном соответствии с известным принципом Парето («20 на 80») 80% кредитов приходится на 20% компаний, а 20% — на 80%.
— То есть крупнейшие бизнес-структуры фактически увеличивают задолженность страны?
— Совершенно верно. Но, на мой взгляд, проблема не в задолженности как таковой, а в стремлении многих предпринимателей и банкиров брать, брать и брать, пока дают, не думая о том, что потом все это нужно будет отдавать. А кредиты необходимы, ведь требуется финансировать опережающее развитие.
— Смотрите, какой парадокс получается: предпринимательский сектор компенсирует за счет кредитов то, что государство изымает у него с помощью налогов. Дырявое ведро…
— Знаете, здесь не так все просто, подобная зависимость может быть, а может и нет. Уменьшение налогов может привести к уменьшению количества кредитов, а может и не привести; может вызвать увеличение объемов реинвестируемой прибыли, а может стимулировать выброс дополнительных финансовых ресурсов на рынки.
Факторов, влияющих на поведение компаний, довольно много. Экономика — штука очень сложная. В экономической теории, как вы знаете, есть два крайних направления: монетаристы и кейнсианцы. Монетаристы утверждают, что с помощью денежной массы можно управлять экономикой: частный капитал сам по себе ею руководит, он устойчив. Кейнсианцы считают, что частный капитал, наоборот, источник помех для правильного развития национальной экономики, источник нестабильности. И самое интересное, что и те и другие по-своему правы. Искусство экономической политики состоит в том, чтобы понимать, на какие теоретические постулаты и в какой степени нужно опираться, особенно учитывая ту или иную стадию экономического цикла.
Отключение реформы
— Сейчас, судя по всему, акцент сделан на госструктуры: создаются госкорпорации, возрождается планирование…
— Да, такой крен существует, и меня, как и многих, он беспокоит. Но при этом необходимо отделять проблему планирования в масштабах национальной экономики от проблемы огосударствления. Планирование — инструмент любого управления, в том числе управления таким объектом, как национальная экономика.
Планировать экономическое развитие — долг и обязанность государства, и сегодня мы пожинаем плоды того, что почти 20 лет оно от этой обязанности уклонялось. К тому же всякое начинание из идеи должно превращаться в план. Знаменитый экономист и теоретик менеджмента Анри Файоль определил четыре принципа любого планирования: единство, непрерывность, гибкость и точность. И если госкорпорации будут служить пониманию отраслевой ситуации, сбору информации, предоставлять общедоступные данные, а не подменять собой частную инициативу, мы получим от них только пользу: они помогут соблюдению этих четырех принципов Файоля, причем как в государственном, так и в бизнес-планировании.
— Сегодня продекларировано много крупных государственных программ, заставляющих вспомнить о советских временах. В частности, программа подъема электроэнергетики, которую президент назвал ГОЭЛРО-2. Как же так: столько лет реформировалось РАО «ЕЭС России» в ожидании притока полноводных рек частных инвестиций, и вдруг выясняется, что львиную долю инвестпрограммы должно профинансировать государство.
— Мне с самого начала было непонятно, зачем РАО «ЕЭС» стали «пилить», разделять производителей и сети. Энергетическое хозяйство — единое целое, это отрасль, где должна существовать естественная монополия, контролируемая и регулируемая государством. К тому же только огромные, интегрированные компании могут себе позволить делать многомиллиардные инвестиции, привлекать большие заемные ресурсы. Потому что чем крупнее, мощнее, масштабнее они будут, тем более высокой окажется их капитализация.
Посмотрите, на каком уровне в мировых рейтингах сейчас находится «Газпром» — компания, которую в свое время, слава богу, спасли от «распила». Мощно развивается и АО «РЖД». Хотя, безусловно, государство должно стимулировать, контролировать их цены, эффективность. И брать на себя значительную долю стратегических инвестиций.
Так что государство совершенно обоснованно возвращается в энергосферу, ведь оно гарант соблюдения интересов граждан. И сегодня очень важно обеспечить наведение порядка в электроэнергетике. Несколько лет подряд идут массовые отключения — куда это годится?
Мощностей нет, сети изношены. Эту ситуацию надо срочно исправлять.
Была очень хорошая идея — атомные станции на кораблях. Очень удобно. Нет необходимости перемещать большие производственные силы и ресурсы к месту потребления энергии для создания стационарной станции. Достаточно переместить готовый продукт и проложить ЛЭП. Отпала потребность — подняли якорь и ушли. В землю не зарыты миллиарды рублей! Почему такая идея не развивается, мне непонятно. За ее массовую реализацию должно взяться государство: предприятие, даже крупное, этот проект не потянет.
И конечно, новое ГОЭЛРО в целом может реализовать только оно. Подобная программа сегодня остро необходима: дефицит энергомощностей, накопившийся за годы реформ, подступает, что называется, к самому горлу.
Когда я пытаюсь получить сколько-то киловатт, за них идет такая драчка, это такая коррупция… Приходит электрик и говорит: «Сколько надо, 80 кВт? Есть только 40, но можем договориться…»
Обеспечение электроэнергией, как, кстати, и газом, один из базовых факторов экономики. Практически в каждой деревне сегодня есть или электричество, или газ. Это необходимо любому человеку, любому бизнесу. Что людям делать, если ни того ни другого нет? Переходить на двигатели внутреннего сгорания?
В этих сферах нет и не может быть места свободному рынку и конкуренции в чистом виде. Если бы практика реформирования электроэнергетики по Чубайсу продолжалась, мы получили бы на выходе рыночную свободу с лучиной, и эта свобода быстро сменилась бы диктатурой сильного.
— Главный аргумент разделения естественных монополий — отсутствие препятствий для доступа независимых производителей к сетям и трубам.
— Но это же можно регулировать законодательно, контролировать с помощью соответствующих надзорных служб.
Нужно четко выделить в экономике сферы, в которых формируются базовые условия развития страны, и не экспериментировать там с разделениями, «распилами» и прочими неизвестно на что направленными преобразованиями. Но в остальных отраслях требуется максимально стимулировать рыночную инициативу, не допускать возвращения к огосударствлению экономики. Должно быть разумное соотношение между частным и государственным.
Сегодня такое соотношение, увы, не найдено, условия для малого и среднего бизнеса ухудшаются. А это очень печально, учитывая, что именно малый и средний бизнес становится источником инноваций, столь необходимых нашей стране для развития. Именно в этой сфере на Западе появились все прорывные технологии: сотовая связь, коммерческое использование военных и научных компьютерных сетей, то есть Интернет.
Встать на твердую налоговую почву
— Какие меры нужно предпринять, с вашей точки зрения, для развития деловой инициативы?
— Прежде всего установить честные, приемлемые и понятные правила игры. И, главное, ввести мораторий на их изменение: если уж приняли, будьте добры, не меняйте лет десять! А то все начинают работать по этим правилам, а потом через три года приходят в какое-либо фискальное ведомство новые руководители и говорят, что все было неправильно.
Сегодня раздаются голоса, что приватизация проведена несправедливо. Какой отсюда вывод? Опять все переделить? И обеспечить России еще одну эпоху перемен? Ведь мы отберем у одних, отдадим другим, а ничего по сути не поменяется!
Сегодня рынок трясет от постоянной борьбы за толкование одних и тех же фраз в Налоговом и Гражданском кодексах. Самое главное — установить четкое, однозначное, раз и навсегда данное толкование, которое не будет пересматриваться лет десять. Опираясь на эту твердую почву, предприятия получат мощный стимул для развития.
Очень важно повысить эффективность работы ФАС, чтобы бороться со случаями монополистического сговора, обеспечивать конкурентную ситуацию там, где она необходима. Мне показалось, в последний год ФАС все-таки включилась в эту работу, кое-что там уже начали делать. Потому что монополизм развился уже до такой степени, что не замечать его очень сложно — это видят все.
— Но вернемся к налогам. Разве снижение налогового бремени в условиях, когда бюджет лопается от доходов, не бесспорное благо?
— А как быть с финансированием социальных задач? Нужно сначала разобраться, какой уровень социальной защиты и помощи мы стремимся обеспечить нашим гражданам. Если денег на это не хватит, уже государство будет брать кредиты у банков, чтобы решать поставленные задачи, как уже было у нас — и закончилось дефолтом 1998 года.
— Можно же не так сильно уменьшить налоговое бремя — не сажать социальные программы на хлеб и воду.
— А как сильно? Кто это посчитал? Какого уровня жизни, социальных гарантий мы хотим достичь? Наверное, для того чтобы гарантировать каждому гражданину минимальный прожиточный минимум у нас средств в бюджете более чем достаточно. А для того чтобы обеспечить европейский уровень жизни? Но, может, целевая установка будет: хотим уровень социальных гарантий североевропейских стран. Тогда подоходный налог должен быть не 13%, а все 55%, как, например, в Швеции. Но при этом шведы живут почти на полном социальном обеспечении — как в армии. У них даже, как мне говорил знакомый швед, стоматологическая трансплантация бесплатна.
В разговорах о снижении налогового бремени, помимо рациональной составляющей, мне видится и иррациональная — рудименты советского отношения к налогам. В советское время налоги мы почти не чувствовали: они с нас снимались автоматически. Потому что и сама зарплата была чисто учетной величиной: от количества и качества труда она почти не зависела. Сейчас человек чувствует свои деньги, он их зарабатывает. И расстается с ними с большим трудом — тем более с трудом отдает их государству.
Выходит, в отношении собственных доходов у нас привычки новые, а в отношении государства — старые, советские. От своей денежки тяжело отдавать долю малую.
А 13% — доля действительно малая.
Если я получаю какие-то дополнительные доходы сверх заработной платы, я обязательно составляю декларацию и плачу налог. И считаю это правильным: каждый человек должен приучить себя, что с любого поступления в личный доход он должен заплатить налог. Нужно начать прежде всего с себя, с самоограничения, с выполнения своих гражданских обязанностей. А потом, выполнив их, требовать того же от государства.
— То есть вы не на стороне тех предпринимателей, кто требует у государства продолжения налоговых преобразований?
— Я считаю, что продолжение налоговых преобразований необходимо — но вот в каком направлении? Нужно искать механизмы упрощения расчетов и администрирования налогов. Потому что сегодня сфера уплаты налогов — это какое-то мутное болото, в котором половить рыбку велик соблазн и у недобросовестных предпринимателей, и у недобросовестных чиновников. Оно прямо-таки провоцирует на это неокрепшие души.
Я встречался с разными схемами так называемой оптимизации налогов, когда компании кокетливо говорят, что работают в принципе по закону, а государство использует все средства, в том числе противозаконные, чтобы «оптимизированные» суммы изъять. Возможность таких двойных и тройных подходов не только разрушает бизнес-климат внутри страны, но и дает почву для совершенно определенных выводов со стороны иностранных инвесторов.
— А скорректировать сами налоги вы не считаете целесообразным?
— Давайте разберемся. По НДФЛ я уже сказал: имея такой низкий налог, грех жаловаться. Налоговым инспекциям нужно с этим налогом поработать: сколько у того или иного человека машин, сколько квартир? Уважаемый, будьте любезны, оплатите, что положено.
ЕСН — это ответственность бизнеса за Пенсионный фонд. Мне как руководителю был бы комфортен ЕСН процентов 18. Но я не могу ничего диктовать государству, потому что не в курсе наших потребностей в пенсионном обеспечении. Эта информация мне недоступна. Хватит поступлений от 18-процентного налога или нет — я не знаю.
Тем более что потребности постоянно увеличиваются: население у нас стремительно стареет. Конечно, людей все-таки надо приучать к негосударственным пенсионным фондам, но ведь столько раз уже обманывали… Так что, мне кажется, с высоким ЕСН нужно мириться.
Далее НДС. С этим налогом необходимо работать — радикально упрощать схему уплаты и администрирование. У нас фискальные органы очень боятся мошенничества с НДС. Мошенников не было бы, если бы установили понятные, абсолютно однозначно толкуемые правила. А тут, если вы случайно поработали с фирмой-однодневкой — все, пиши пропало.
Ну откуда вам знать, что компания недобросовестная, вы что, можете всех проверить? Это не ваше дело проверять всех контрагентов — это дело государства следить, чтобы контрагент не оказался мошенником. Но потом налоговые органы при расчете НДС говорят: «А у вас недобросовестно произошла сделка: фирма-контрагент исчезла!» Такие вещи, конечно, надо убирать, нужно упрощать взимание налога.
Еще семь лет назад, когда я работал финансовым директором в одной компании, пришел к элементарной формуле расчета этого налога, которая потом была подтверждена многими моими коллегами. Есть входящий НДС, его платить не надо. Есть наша поставка, за нее мы НДС внесли. С чего не взят НДС? С зарплаты, зарплатных налогов, амортизации, процентов по кредиту, прибыли компании. Это и есть добавленная стоимость. Я сказал бухгалтерии: «Просуммируйте и смело платите с этой суммы налог. Со всего остального либо до нас взяли НДС, либо взяли мы, поставляя дальше по хозяйственной цепочке». Конечно, в данной схеме были и есть свои тонкости — это и контрагенты-льготники (нет входящего НДС), и разница в учете между поставкой и оплатой (правда, сегодня ее уже нет, вопрос наконец-то решили).
Семь лет работаю по этой формуле, по такой вот чисто экономической логике, а не по фээнэсовским письмам — и ни разу не случалось ошибки! И только сейчас такую систему расчета налога пытаются узаконить.
Причем раньше было сложнее не ошибиться: кто-то рассчитывал НДС по отгрузке, кто-то по оплате… Сейчас учетная политика более или менее единая, так что формула даст безошибочный результат…
Сегодня говорят о налогах на недвижимость, на роскошь. Налог на недвижимость необходим. А налог на роскошь… Что такое роскошь? В Италии, например, роскошь — это меха, спортивные автомобили, ювелирные изделия. Но у нас холодная страна: меха — это роскошь или необходимость? В России плохие дороги: внедорожники — роскошь или необходимость? Принимать такие решения нужно только после внимательного анализа.
— Итак, главное направление совершенствования налоговой системы — уточнение правил?
— Только чтобы это уточнение не вводило новые правила и новые размытые формулировки. Помню, как все радовались, когда в главе о налоге на прибыль появилась наконец формулировка о том, что все необходимые предприятию расходы принимаются к зачету. И как потом суды, налоговые инспекции это трактовали — и до сих пор трактуют. Кошмар!
Были такие, например, перлы. Если у вас есть штатный бухгалтер, вы не вправе относить на затраты сторонние бухгалтерские консультации. И если вы не показываете прибыль, расходы, которые вам были необходимы для ее получения, вам не зачтут — как же, прибыль-то вы в текущем периоде не получили! Абсурд…
— Сегодня из-за дефицита рабочей силы зарплаты в нашей стране растут в отрыве от производительности труда. Некоторые считают, что ограничить их рост можно только одним способом — вернувшись к прогрессивной шкале подоходного налога.
— Я с этим не согласен. Работник в данной ситуации будет искать работодателя, который компенсирует ему более высокий налог. Скажем, некто представляет собой крайне редкий, невосполнимый трудовой ресурс, какого нет нигде, и у него два потенциальных работодателя. Один говорит: «Давай я буду тебе платить 100 тыс. руб., без учета налога». «А я тебе буду платить 100 тыс. руб. и еще давать дополнительно денег на уплату налога», — заявляет другой. Конечно, специалиста получит второй, и подобная мера, таким образом, как раз стимулирует инфляцию зарплат.
Проблема демотивированности персонала, отсутствия адекватных кадровых ресурсов действительно очень остра. Во-первых, как вы верно заметили, рост зарплат не связан с производительностью труда. Во-вторых, катастрофически уменьшается число синих воротничков и увеличивается число белых.
Знаете, когда вводят ограничения на мигрантов, это объясняют необходимостью защитить внутренний рынок труда. Но когда набираешь, например, грузчиков-соотечественников, мало того что больше платишь, они еще и толком не работают — волынят и пьют. Вот что самое печальное. Я готов был бы платить на 20—30% больше, если бы россияне при этом работали. Мотивация к труду у них от избалованности высокими зарплатами очень низка.
Как добавить стоимость России
— Значит, сегодня главное направление экономического развития — переход к решению проблемы добавленной стоимости?
— Да. Необходимо, как я уже сказал, создавать реальную добавленную стоимость, увеличивать ВВП не только в стоимостном, но и в реальном выражении, а не заниматься спекулятивными манипуляциями по сокрытию инфляции. Нужно ли параллельно с решением этой проблемы зажимать инфляцию прекрасно отработанными монетаристскими методами — сжатием денежного предложения, воздействием на инфляционные ожидания? На мой взгляд, эти задачи плохо совместимы: если ставить антиинфляционное направление во главу угла, можно потерять темпы роста производства.
Так что если мы примем главной целью быстрое развитие — ничего не поделаешь, придется мириться с инфляцией. Это как в бизнесе: когда перед тобой стоит задача захвата рынка, ты готов мириться с определенной потерей прибыли, идти какое-то время на заемных, инвестиционных средствах. Ты говоришь команде: «Ребята, мы три года захватываем рынок, на это время забудьте о прибыли и дивидендах. А через три года мы будем эту прибыль фиксировать — тогда и разберемся, что мы набрали, проведем реструктуризацию бизнеса. Но к тому времени мы уже станем присутствовать везде, где только можно, — будем доминировать на рынке».
— Именно по такой стратегии действовали многие ретейлеры…
— И не только ретейлеры — так действуют на всех рынках, это нормальная рыночная стратегия. Так же действуют, кстати, и страны на мировом рынке. Именно так должно действовать и наше государство — и в мировой экономике, и на внутреннем рынке. Сегодня нам нужно максимально быстро «стартануть» — мы продолжаем терять время!
А определенную инфляцию, долги придется немножко потерпеть. Иначе мы не сможем сделать быстрый рывок.
— То есть не надо фетишизировать проблему инфляции?
— Безусловно. Вы посмотрите: Китай сегодня быстро развивается, тем не менее у него тоже довольно серьезная инфляция по отношению к мировым показателям. Она там жестко управляется, но присутствует весьма явно. Китайские власти стремятся контролировать инфляцию, однако не зацикливаются на ней.
Так же нужно действовать и нам: не упускать ее, чтобы не было срыва в гиперинфляцию. На пути к лидерству в мировой экономике просто необходимо чем-то жертвовать, допускать, что какие-то экономические показатели окажутся хуже, чем хотелось бы. Лозунг должен быть один — экспансия и еще раз экспансия, как на внутреннем рынке, так и на мировых.
Многие сетовали, что одной из причин удорожания продуктов стало расширенное кредитное предложение агропредприятиям со стороны Россельхозбанка. А как еще восстановить сельское хозяйство, придать ему импульс? Да, мы получили увеличение инфляции. Но без расширенного кредитования не обойтись.
Вы не видели, как выглядит Бразилия из космоса? Посмотрите в Интернете — бесконечные поля, засеянные различными культурами. Бразилия сегодня кормит полмира! Такое впечатление, что вся страна занимается сельским хозяйством. Этот эффект был достигнут прежде всего льготными кредитами и дотациями государства. Да, Бразилия прошла через период инфляции, но зато теперь, завоевав рынок, чувствует себя очень хорошо.
На мой взгляд, главная задача наших национальных проектов и других крупных федеральных программ заключается как раз в том, чтобы сформировать национальные преимущества. Что такое национальный проект? Это проект, который под силу поднять только государству. Коммерческий подход — окупаемость, возврат вложений — здесь неприменим. Медицина, например, нужна всем — и богатым, и бедным. А электронный томограф стоит, скажем, 1 млн руб. Если вы хотите даже просто средней по рынку окупаемости, допустим 10% на десять лет, то вам нужно установить очень высокую цену оказания услуг с помощью этого томографа. Иначе вам выгоднее положить деньги в банк. Бизнесмен зарабатывает деньги, иначе теряется смысл предпринимательства.
— Да, но есть социально ориентированные предприниматели, которые думают не только о доходе…
— Как они могут быть социально ориентированными, если не получают прибыль? Такого не бывает. Можно считаться с некоторым уменьшением прибыли в социальных целях, но оказание услуг всем по доступным ставкам — это же гарантированное банкротство.
Разорвать такой замкнутый круг может только государство. У государства «окупаемость» совсем другая: люди не болеют, меньше бывают на больничном, социальные затраты снижаются, растет производительность труда, увеличивается объем предложения на рынке труда. И это не чиновничьи прихоти — все потом сказывается на экономике в целом. По предпринимательской логике национальные проекты — черные дыры. Но с точки зрения развития страны, стратегических интересов это совсем не так.
Какие у нас национальные проекты? Они касаются образования, здоровья, продовольственного обеспечения и жилья. Перечисленные четыре направления — самые важные, базовые: когда человек имеет нормальное образование и квалификацию, здоров, у него нет проблем с жильем, ему есть что кушать — это совершенно другие общеэкономические условия. Такой человек сможет по-настоящему производительно, творчески работать.
То есть государство удовлетворяет базовые, согласно знаменитой пирамиде Маслоу, потребности человека, благодаря чему тот выходит на новый уровень. И бизнес получает уже совершенно другого работника, с совершенно другой производительностью, мотивацией. А творческая составляющая бизнеса — как раз то, что нужно сегодня, чтобы выйти на качественно новый уровень развития экономики.
Найти фишку
— Летом в недрах МЭРТ появилась Концепция социально-экономического развития России до 2020 года, месяц назад она была рассмотрена правительством и в целом одобрена. Однако РСПП подверг документ жесткой критике.
— И я согласен с РСПП, хотя плохая концепция все же лучше, чем совсем никакой. Может быть, из-за глобальности темы, но мы должны констатировать, что работа не удалась… Вообще, я, как экономист, считаю, что это отписка. Мне совершенно очевидно, что под этой концепцией никакой информационной и аналитической базы просто нет.
Там не обозначено конкурентного преимущества страны. Не описано, почему и каким образом Россия выйдет вперед. Президент сказал, что мы должны войти в пятерку крупнейших по ВВП стран. Но согласно концепции мы туда не попадем. К 2015 году мы непонятно каким образом оказываемся только шестыми. А потом мы по воле Божией вдруг обгоним Бразилию, которая стартовала гораздо раньше нас, накопила мощный экономический потенциал, имеет 188 млн населения против наших 140? При этом разница по работоспособному населению еще более существенная.
Я за период работы генеральным директором написал штук 20 презентаций для акционеров. Конечно, масштаб задачи не сопоставим, но мои презентации с чисто профессиональной, экономической точки зрения, как мне кажется, выглядели и понятнее, и логичнее. Одни цифры вытекали из других: мы по нескольку раз все считали и пересчитывали, чтобы не дай бог акционеры не нашли ошибку и не продемонстрировали тем самым нашу некомпетентность.
Судя по всему, в правительстве господствуют более свободные нравы… В банк с такой, как МЭРТ написал, концепцией сходи — тебя оттуда пинками выгонят.
Почему даны именно инновационный, инерционный и промежуточный сценарии? Разве для нас вообще приемлем инерционный сценарий?
— Составлению такого документа должна предшествовать серьезная работа по регионам и отраслям?
— Ему должно предшествовать формулирование миссии, целей страны, угроз и ограничений, а также работа над региональными и отраслевыми программами, их взаимоувязка. На выходе такой работы появятся действительно серьезные концепция и стратегия развития страны.
Для того чтобы вырваться вперед, надо отыскать какую-то изюминку, конкурентное преимущество. Вот Япония не имела вооруженных сил, не нужно было тратить ресурсы на армию и флот, что позволило ей выдвинуться в сфере высоких технологий. У Китая это была руководящая роль партии: КПК просто заставила всех заниматься бизнесом. В результате страна вышла вперед. А мы чем сильны? Нам нужно определить какой-то рычаг, который позволит нам оказаться в лидерах.
Да — нанотехнологии, да — авиация, космонавтика, атом… Но сейчас развиваются совершенно новые подходы к Интернету — например, так называемые социальные сети. Тот, кто предложит здесь прорывной подход, сразу будет доминировать на мировом рынке. Может быть, в этой сфере нам себя поискать и показать?
Или возьмем биотехнологии. В микробиологии сейчас активно развивается новое направление — фаги. Как «работают» вирусы или бактерии? Они с помощью вот этих фагов проникают в здоровую клетку и заражают ее, а потом та заражает другие клетки. Но ведь таким же образом можно внедрить фаги для оздоровления организма, в том числе для уничтожения раковых клеток, лечения других патологий. Это новая эпоха в медицине, и соответствующие разработки у нас в стране есть. Но вот есть ли поддержка со стороны частных компаний, со стороны государства? Мы дождемся того, что технологии использования фагов будем покупать за рубежом за бешеные деньги. И их еще и запрограммируют так, чтобы глаза у нас стали узкими и мы заговорили по-китайски.
Чтобы этого не случилось, сегодня нам нужно собраться, мобилизовать свои ресурсы и начать экспансию в мировой экономике.