Николай СИТНИКОВ: национальный проект совпал с моим личным
Текст | Сергей КАРПАЧЕВ, Александр ПОЛЯНСКИЙ
Фото | Александр ДАНИЛЮШИН
Российская практика красноречиво свидетельствует: социально ответственный региональный бизнес способен осуществлять проекты государственного значения зачастую быстрее и эффективнее, чем госструктуры. Один из ярких примеров — шекснинская компания «Альянс», возглавляемая Николаем Ситниковым.
«Альянс» сегодня начинает проект, по сути, всероссийского значения — производство новейших строительных материалов и строительство из них действительно доступного жилья. Причем такой государственно и социально значимый проект далеко не единственный в «портфеле» Ситникова. Собственно, вся его биография — и советская, и рыночных времен — была подчинена одному: жить не для себя, не для своей карьеры и кармана — для людей.
Вологодское чудо по немецкой
технологии
— Николай Александрович, мы знаем, что вы открываете крупное производство строительных материалов по новейшей западной технологии…
— Да, мы одними из первых в России заключили контракт с фирмой «Верхан КГ», ведущим германским производителем строительных материалов; у нее учредитель, кстати, наш соотечественник. В недавно подписанном постановлении Правительства РФ по строительной индустрии эта компания фигурирует как один из основных партнеров государства по нацпроекту «Доступное жилье» и другим отраслевым госпрограммам.
Речь идет о выпуске целой линейки новейших строительных материалов, удешевляющих стоимость квадратного метра в разы! Для строительства домов из них наша компания уже создает пару крепких СУ.
Будет изготавливаться, в частности, ключевой вид строительных материалов, назвать который пока не могу.
— Чтобы не спровоцировать чрезмерную зависть конкурентов?
— Можно сказать и так. На данный момент это коммерческая тайна, однако уже буквально через месяц тайное станет явным. Долго я бился за этот проект, но сегодня под предприятие отведен земельный участок, выполняется согласование технических условий — реализация идет полным ходом…
О некоторых составляющих производства сообщу. На новом предприятии будет линия фиброцемента. Благодаря этому материалу получается не дом, а загляденье: фиброцемент может быть самых разных цветов и оттенков. Это практически тот же сайдинг, только гораздо дешевле и намного долговечнее. Также мы откроем линию по производству жидких растворов.
Расскажу, как мы пришли к этому проекту. У нас в Шексне, как вы знаете, создается свободная экономическая зона. Население за
пять — семь лет должно увеличиться в десять раз! Но нормального жилья в городе нет даже для тех, кто уже здесь живет и работает: все дома очень старые, ветхие, нового жилья строится мало, себестоимость его высокая, квартиры очень дорогие. Благодаря же тем технологиям, что мы осваиваем, одноквартирный дом собирается за пять — семь дней, а квадратный метр будет стоить до 15 тыс. руб.!
У этой технологии малоэтажного домостроения очень широкое применение. Например, дороги первого и второго класса, которые начинают строить в России, предполагают развитую инфраструктуру: на расстоянии 60—70 км
должны быть сервисные центры, станции техобслуживания, платные стоянки, отели, небольшие поселки для работников, обслуживающих дороги, — по 20—30 домов. Сегодня у нас в регионе строится такая дорога — из Мурманска на юг. Только ее обустройство — это заказы на годы вперед.
— Получается, частная компания берет на себя реализацию одной из подпрограмм национального проекта и еще важной составляющей президентской «дорожной» программы?
— Я не ставил задачу конкурировать с госструктурами — у меня другие цели в жизни и в бизнесе. Хотя, безусловно, только с точки зрения чистого бизнеса заниматься подобными проектами слишком хлопотно — жена моя постоянно меня за это ругает. Проект производства новейших стройматериалов родился в результате месяцев титанических усилий по «выбиванию» земельного участка, согласованию всего и вся, переговорам с партнерами… Были сделаны очень солидные вложения, которые вернутся не завтра. Проект в конце концов принесет немалый доход — при условии, конечно, выигрыша тендеров, отсутствия препон со стороны местных властей, но вы же понимаете, что есть более простые и гарантированные способы заработать.
— Но вы выбрали более сложный путь?
— Потому что я стремлюсь жить для людей. Не могу и не хочу быть, как многие: заработал десять рублей, положил в кошелек, потом еще, и еще, и еще — верх счастья… Человек превращается в свинью-копилку.
Это существование, а не жизнь — мне такой вариант не подходит. У меня есть что поесть, есть где спать, есть на чем ездить. Потому главные для меня вопросы — что я сделал, делаю и буду делать для людей. Дешевое, комфортабельное жилье — это ведь очень важно! Это, можно сказать, мой собственный проект, совпавший с национальным. И такой проект у меня далеко не единственный.
«Альянс» шагает широко
— «Альянс» — компания многопрофильная: занимается строительством, ремонтом, оптовой и розничной торговлей… Есть ли среди ваших проектов главные и второстепенные?
— Мы ориентируемся на потребности людей, развиваем диверсифицированный бизнес. Все направления работают эффективно, все они для нас важны. Недавно создали еще одну компанию — «Альянс плюс», то есть нас уже можно назвать мини-холдингом. При этом работа построена так, что себестоимость — за счет двойного обложения НДС, как у некоторых, — не увеличивается. Платим налоги сполна, без всяких схем оптимизации.
— По принципу «Заплати налоги и спи спокойно»?
— Я бы сказал, живи спокойно. Мы никогда не скрывались от налогов. Никогда не платили зарплату в конвертах. Потому что должны быть уважение к людям, забота о сотрудниках.
Подачек — а зарплата в конвертах, по моему твердому убеждению, называется именно так —
мы никогда не делали. Нужно смотреть дальше собственного носа, видеть день завтрашний. Это ведь тоже забота о людях, об их семьях.
Скажем, сотрудникам приходится оформлять пенсии, а при «черных» схемах известное дело, какие отчисления могут быть. Важно, чтобы человек чувствовал себя защищенным. Именно поэтому у нас каждому работнику предоставляется весь необходимый социальный пакет: отпуска, больничные листы оплачиваются в полной мере, как того требует законодательство.
— Тут многопрофильность, наверное, и помогает? Ведь в разных направлениях различная оборачиваемость капитала, поэтому и риски по каждому виду бизнеса гасят друг друга?
— Совершенно верно! Бывает такое, что не идет дело по какому-то проекту. Для «узкой» компании это катастрофа, а для «Альянса» нет. Я точно знаю, что есть и будут другие поступления.
Закон бизнеса: не складывай яйца в одну корзину. У любого предприятия должно быть несколько сфер деятельности, обеспечивающих устойчивые денежные потоки.
Причина наличия разных направлений коренится в истории «Альянса». Начинали мы в начале 90-х годов с решения одной-единственной задачи — выжить, сохранить коллектив и одно из лучших в Вологодской области производств в сфере ЖКХ. Компания была создана на базе предприятия коммунального обслуживания; по заданию райкома партии я пришел в сферу ЖКХ в период перестройки.
Занимался «Альянс» всем, что давало заработок и позволяло загрузить наши мощности. Строили и ремонтировали производственные помещения и жилье по всей России, поставляли пиломатериалы и столярные изделия. Тогда расширилась география наших деловых контактов. Среди объектов компании «Альянс» были жилье для военных в Воронежской области, жилые дома для горожан в том же регионе. Наладили поставки пиломатериалов в Украину…
Дела со временем пошли в гору, наши услуги и товары стали востребованны. А розничное торговое направление возникло вот как.
В 90-х, как вы помните, вся реализация велась на основе бартера. Мы поставляли из Шексны пиломатериалы в Украину или в Воронежскую область, а оплату получали одеждой, обувью, продуктами. И все это шло таким потоком, что встал вопрос о создании собственной торговой сети. Пришлось открывать магазины, осваивать новое дело.
— Бартер в условиях неплатежей был палочкой-выручалочкой?
— Конечно. Мы и с налогами рассчитывались, строя жилье, и в местный бюджет отдавали квартиры.
— А что происходит в компании сейчас? Структура бизнеса уже окончательная или продолжаете искать новые направления?
— Не бывает развития без поиска новых возможностей. Как я уже сказал, любое предприятие всегда должно иметь несколько, как минимум четыре-пять доходных направления, иначе у компании не будет нормальной, стабильной жизни. Сегодня доход приносит одно, а завтра конъюнктура сменилась — и вы банкрот.
Сейчас для нас приоритетом является строительное направление, с разговора о чем мы начали нашу беседу. И думаю, это долгосрочный приоритет. Объемы запланированного нами производства позволят работать на весь Северо-Западный регион, а со временем и на всю Россию — прежде всего на небольшие городки и поселки, которых у нас десятки тысяч. Ведь в небольших населенных пунктах, таких как Шексна, например, люди в основном хотят жить в собственных домах, одной большой семьей. Если у человека есть большая семья, свой дом, то я считаю, что это уже основа для крепкого государства. Одна такая ячейка, вторая, третья, как соты у пчел, —
и появляется крепкое государство. Его уже ничем нельзя будет разорвать.
Маленькие Сталины
— Другая основа крепкого государства —
сильные муниципалитеты. Как в Шекснинском районе идет муниципальная реформа?
— Так сложилось, что наш район оказался фактически впереди всей России в данном вопросе. У нас задолго до 131-го закона были выделены организационные и финансовые единицы, ставшие по новому закону городскими и сельскими поселениями, — и это полностью совпало с тем, что потом было установлено федеральным законодательством. Разумеется, не возникло проблем с переходом на бюджеты: все поселения уже были готовы к такому шагу. Это огромный плюс нашего района даже по сравнению с другими районами области, где такой проработки не велось и сегодня есть трудности и с выделением «низовых» муниципалитетов, и с бюджетами…
Хотя проблем, конечно, много и у нас — инвентаризация земель, имущества, сетей… Это очень дорогостоящее дело. Но более острая проблема — очень мало инициативы и очень много иждивенчества, чинопочитания. И на уровне поселений, и на районном, и на областном.
Вот вы говорите: почему так получается, что мы, частная компания, осуществляем важные для развития района, региона проекты, а власти не чешутся? Именно поэтому. Я постоянно мотаюсь в Москву, другие экономические центры страны — Петербург, Новосибирск: ищу проекты, налаживаю контакты. А муниципальные, региональные руководители этим не занимаются, проекты для развития территорий не ищут — сидят себе в родных пенатах, копаются в родном навозе. Тем более что федеральный бюджет сейчас огромный, любое иждивенчество профинансирует. Оттого и нет прорывных проектов!
Я уроженец Кировской области, часто бываю там — это вообще болото, ничего не делается, никакого движения. Новые направления не развиваются, предприятия тихо распродаются. Вологодская область по сравнению с
ней — пример динамизма. Должен быть спрос с местных властей — тогда появится и результат, тогда власти начнут думать о развитии экономики.
Скажем, снижается доход от металлообработки — давайте создадим условия для развития деревообрабатывающих мощностей, поддержим сельское хозяйство. Вообще, нужно развивать не точки роста — всю экономику: и промышленность, и сельское хозяйство, и строительную индустрию, и транспорт. А точечно надо поддерживать то, что нуждается в усилении. Вот тогда будет стабильная региональная, муниципальная экономика.
Сегодня за местными руководителями нет должного контроля — ни снизу, ни сверху. При отсутствии контроля, при круговой поруке чиновников они зачастую не делом занимаются, а решают свои личные проблемы.
Приходит на тот или иной пост руководитель — и тащит за собой сватьев-братьев да одноклассников с однокурсниками. Умелые, неумелые — неважно, главное — свои…
— При таких помощниках можно не таясь делать неблаговидные дела, к тому же в силу некомпетентности они не подсидят…
— Конечно. Мало кто из руководителей, хоть на муниципальном, хоть на региональном уровне, заинтересован, чтобы с ним рядом работали сильные, компетентные заместители. Зачем же им конкуренция?!
На этой почве вырастают культы личности, настоящие маленькие Сталины. Им уже и умываться не надо — так их все вокруг лижут! Противно на это смотреть, такого на нашей земле давно не было. Хватит власти работать на себя и для себя!
Выборные руководители приходят к власти чаще всего при поддержке той или иной бизнес-группы и потом отрабатывают перед ней долги. Мне вот интересно: когда у этих людей кончится жадность, когда они наедятся наконец до отвала?! И что делать другим компаниям, покуда эта бизнес-группа имеет покровителя, получает все подряды и поддержку во всех своих начинаниях?
— Бизнес, не аффилированный с госструктурами, чувствует себя чужим?
— Да. И выход для бизнесменов зачастую только один — самим побеждать на выборах, потому что иначе просто задушат. На всех уровнях произошло сращивание государственных структур с бизнесом, и это самое опасное явление для общественного здоровья. Везде бал правят посредники и монополисты.
Вы знаете, какую «областеобразующую» роль в Вологодской области играет «Северсталь».
И вот я на одном из собраний предпринимателей встаю и задаю риторический вопрос:
«А почему “Северсталь” платит в два раза меньше за киловатт, чем совхозы?» Ох, какие взгляды я на себе ощутил со стороны некоторых руководителей! Мурашки по коже! Понятно: наступил на больное.
Смотрите, что в начале осени произошло с ценами на сельхозпродукцию: закупочные цены по сговору закупщиков взлетели до небес — за счет карманов рядовых граждан, появления в стране двузначной инфляции. За счет сельхозпроизводителей, которые получили за свою продукцию крохи по сравнению со сверхприбылями закупщиков. Куда смотрят антимонопольная служба, милиция, налоговики? Почему с их стороны ничего не предпринимается?! Ответ простой: мало принципиальных, везде удобные.
Проблему управленческих кадров нужно решать в общегосударственном масштабе путем проведения единой кадровой политики. Мой отец был председателем колхоза, и я смолоду знал, что класса с четвертого, с пионерской организации, карьеру каждого советского человека уже планировали. Затем смотрели, у кого уровень квалифицированного специалиста, у кого бригадира, у кого руководителя предприятия или руководителя более высокого ранга…
Я сам много лет проработал директором совхоза — мы считались, и заслуженно, кузницей партийных и государственных кадров. Директор совхоза — это всегда был готовый председатель райисполкома или секретарь райкома, и по кругозору, и, самое важное, по отношению к людям. Потому что совхоз, конечно, и многопрофильное производство, и экология, но самое главное — это люди. Без заботы о них никакого производства ты не поднимешь и хороших показателей не достигнешь. Кстати, мой бывший коллега из соседней Ленинградской области, а ныне председатель Правительства РФ Виктор Михайлович Зубков сегодня прекрасно демонстрирует высокий потенциал и уровень бывшего руководителя крупного сельскохозяйственного производства.
Мы очень многое запустили в послеперестроечное время. В частности, систему профессионально-технического обучения, подготовки рабочих кадров. Сейчас вот пожинаем плоды: налицо колоссальный дефицит кадров рабочих профессий, причем во всех регионах. Все хотят быть менеджерами, но у нас в районе уже два года нет молодого пополнения по таким специальностям, как каменщик, штукатур, маляр. Найти хорошего сварщика или экскаваторщика — большая проблема. Имеющиеся рабочие кадры стареют, а молодежь им на смену идет неохотно.
Была у нас когда-то сложная ситуация в районной торговле и бытовом обслуживании: как назло в одно и то же время все специалисты должны были уходить на пенсию. Огромные усилия пришлось приложить тогдашнему председателю РАЙПО, для того чтобы на базе СПТУ создать курсы продавцов, поваров, швей. Выправили положение. Но вопрос-то окончательно не решили. И сегодня такая же ситуация буквально во всех отраслях: и в торговле, и в сервисе, и в строительстве, и в ЖКХ… Потому что латаем дыры, а кардинально проблему не решаем.
Наплодили юристов, экономистов, менеджеров в заочных филиалах непонятных институтов. Там действует очень простая формула: заплати и жди диплома. Ну кому такие специалисты нужны? Ученых много, да недоученных тьма.
Надо закрывать эти псевдовузы к чертовой матери, восстанавливать систему ПТУ с учетом новых условий и требований бизнеса. Нам сегодня нужны строители, маляры, штукатуры. А менеджером я и сам с успехом работаю.
Не в дипломе счастье
— Чтобы молодежь захотела пойти в «синие воротнички», нужно менять многие жизненные принципы, установки.
В семье менять, в школе…
— Вот именно — необходимо переформатировать общество. Доказать, что нет счастья в дипломе, если он получен ради галочки и за ним не стоит крепких знаний.
У нас сейчас не ведется воспитательной работы, люди растут как сорняки, предоставлены сами себе. Давайте начинать думать о том, что и после нас страна должна жить, работать, развиваться. А для этого нужно успеть следующим за нами передать свой опыт, ценности, веру, в конце концов. Необходимы наставники молодого поколения. Надо возрождать воспитательную работу в школах. Если и дальше не обращать внимания на молодежь, можем потерять еще несколько поколений.
— Получается, повезет молодому человеку с родителями, попадется опытный наставник — хорошо. А нет — так и вырастет сорняком…
— В ком стержень есть, тот не испортится. Большинству же не повезет. Но когда есть наставник и когда он может поставить несколько человек на правильный жизненный путь —
это польза и для самих ребят, и для страны.
Очень важно сегодня внедрить единые стандарты финансирования школ. У нас в Шексне есть специальная школа, в отличие от обычных она находится в региональном подчинении. Субъект Федерации таким школам выделяет хорошие деньги — нашей, например, дали дополнительно 50 млн руб. Так директор не знал, на что их потратить, представляете? «С горя» недавно отремонтированные фасады стали переделывать! А в обычных школах, муниципального подчинения, у нас не могут профинансировать питание для детей. Государство должно установить единые стандарты, обеспечивать всем единый базовый уровень.
— Конечно, ведь муниципалитет муниципалитету рознь. В крупных, богатых городах муниципальные школы получают прекрасное финансирование, а в малых таких возможностей нет…
— Базовые условия финансирования должны быть одинаковыми. Только тогда не будет разделительных линий между школами муниципального и регионального подчинения. Пенсионеров мы уже поделили. Доярка, всю жизнь встававшая спозаранку, занимавшаяся тяжелейшим физическим трудом, получает пенсию 2,5 тыс. руб. А муниципальные служащие, в большинстве своем просидевшие за письменным столом, при выходе на пенсию имеют от 60 до 80% своего должностного оклада! Или сотрудник МВД в 45 лет выходит на пенсию —
он кулаком быка может убить, способен будет еще много лет к активному труду! А переходит на полное гособеспечение. Убирать необходимо такие перекосы.
Сегодня мы выпустили родовые сертификаты, 250 тыс. выплачиваем за второго ребенка. Но почему же не сделали для поддержки деторождения самого простого — не включили период после рождения ребенка в трудовой стаж? Женщине же надо не просто родить и на следующий день бежать на работу, ей нужно быть с ребенком в первые годы его жизни! Это ее важнейшая общественно значимая функция.
А что эти 250 тыс. через три года? За три года в нашей стране может произойти все что угодно. И инфляция, и схема политических установок, как уже не один раз бывало.
Почему не принимается такое простое и эффективное решение? Да потому что в Думе одни мужики — женщин там очень мало. Они сидят там и штаны протирают. Я им говорю: вам надо по корзине с яйцами, чтобы параллельно высиживали. Хоть какая-то польза…
Расколдовать заколдованный круг
— Вступление во Всемирную торговую организацию вызывает в бизнес-сообществе немало споров. Одни считают, что вступать нужно, не считаясь ни с чем. Другие полагают, что быть в ВТО нам нет необходимости, поскольку при полностью открытых для импорта границах можно потерять наши поднимающиеся отрасли.
— Был я на совещании в Москве по поводу готовности вступления России в ВТО под председательством главного нашего бизнесмена Алексея Александровича Мордашова. У него позиция твердая — вступать надо.
И как бизнесмена я его понимаю. Его стали и трубам границы не нужны, его компании и другим, ориентированным на экспорт, это очень выгодно.
Хотя в последнее время выгода эта, на мой взгляд, совсем не очевидна. Китайцы со своим сталелитейным комплексом сегодня вполне могут на нашем же поле оказать российским металлургам конкуренцию — и в цене, и в качестве. Впрочем, не исключено, что у них есть еще какие-то резоны.
Но нам-то, чей бизнес «настроен» на внутренний рынок, что делать? Предполагается, что при вступлении в ВТО могут быть затронуты предприятия в 22 регионах России. Вроде бы немного. Но если посмотреть где эти предприятия, увидим — в Московской и Ленинградской областях, на Кубани, в регионах Урала и Сибири. То есть «тронет» прежде всего регионы-доноры. И не факт, что после этого нам удастся выправить ситуацию. Сил может не хватить.
Вступать следует только на условиях, устраивающих и большой, и средний, и малый бизнес. И сделать за оставшееся время максимум для защиты отечественного товаропроизводителя. Есть еще один фактор, который надо учитывать: наши рынки сегодня не развиваются, потому что монополизированы, выйти на них очень трудно. Как говорится, чужие здесь не ходят. И после вступления в ВТО они будут уничтожены целиком. До вступления нужно дать свободу конкуренции, чтобы поднялись здоровые предпринимательские силы.
— Кого и как именно с вашей точки зрения следует защищать в рамках внешнеторговой политики государства?
— Я уже говорил о недавнем росте цен на продукты питания, об одной из его причин. Другая причина, как отмечают правительственные эксперты, — рост цен на внешнем рынке, поскольку наши потребители сильно зависят от внешних поставок. Означает это, помимо всего прочего, что российское село весь спрос удовлетворить не может, поскольку от государства оно поддержку в требуемом объеме давно не получает. Как весна — так проблема: где взять деньги на горючее? Сеять нужно, а солярка скачет в цене.
Я бы предложил определить, сколько горюче-смазочных материалов требуется на производство тонны зерна, мяса, молока, и установить фиксированную цену на ГСМ. Если урожай в хозяйстве составили 100 тыс. т зерна, то и получи под него сколько положено. Если меньше, то и получи соответственно — и не кричи, что мало! Помощь селу должна быть адресной.
Не секрет, что у сельхозпроизводства отсроченная прибыль, зависящая к тому же от многих факторов. Поэтому необходима развитая система субсидирования фермерских хозяйств, как во всем мире.
Вологодская область — традиционный регион льноводства, лен у нас родится отличный. Однако от посева до получения денег за урожай проходит год. Поэтому, чтобы льноводство развивалось стабильно и успешно —
а это, кстати, ориентированная на экспорт отрасль, — доход от него нужно включать в доход государства. И государство же должно делать на такое производство госзаказ. Тогда производитель будет знать: раз я посеял, то получу за свою продукцию деньги.
В нашем агрокомплексе сохраняется угрожающий баланс между растениеводством и животноводством: 67% составляет продукция растениеводства, а 37% — животноводства. В развитом сельском хозяйстве должно быть обратное соотношение. Пока его не будет, мы останемся в зависимости от зарубежных стран по продуктам питания. А это самая главная зависимость, она не идет ни в какое сравнение с зависимостью Европы от газа.
За десять лет поголовье коров в частном секторе уменьшилось в 20 раз. А почему? Да потому что есть и другой дисбаланс — между производством сельскохозяйственного сырья и его переработкой. Самая важная сейчас задача — создание перерабатывающих мощностей на местах: мясоперерабатывающих, колбасных, молочных цехов. Потянув за это звено, мы вытянем животноводство.
Но если сельское хозяйство сегодня попало, и совершенно справедливо, в число приоритетов страны, то лесному комплексу не повезло.
В 2006 году объем лесозаготовок по Вологодской области составил 6,8 млн куб. м, а использование расчетной лесосеки — 36%. Потому что отношения собственности на лес должным образом не урегулированы, эффективного собственника нет.
В результате уже сейчас в восточных районах области, в том числе нашем, Шекснинском, с лесом большие проблемы. Качественного леса осталось мало. Вообще, сегодняшний лес Вологодской области — это 84% низкосортной древесины.
Никто — никто! — не занимается воспроизводством лесных запасов: для государства эта тема отошла на второй план, частник же не заинтересован. Вот если бы он получал делянки в аренду на 49 лет, был бы другой разговор. А сейчас — вырубка, вырубка, вырубка. Лесное дело — оно ведь во всем мире долгосрочное, семейное: от отца к сыну. Оно станет таким и у нас, если мы дадим зеленый свет частному сектору, будем давать делянки на 49 лет.
Сегодня этого нет, сегодня в отрасли господствуют временщики, и мы уничтожаем лес — наше богатство, крадем его у будущих поколений. Архангельская область уже почти потеряла свои леса: древесину туда поставляют извне; очередь, я чувствую, за нашим регионом. Через десять лет вологодский, да и вообще российский, промысловый лес будет на вес золота — из лесоизбыточной страны мы превратимся в лесодефицитную.
Дальше. Россия продолжает гнать за рубеж необработанный лес: президент Путин возмущается, а чиновники как ничего не делали, так и не делают. В Вологодской области, к сожалению, нет ограничений на вывоз.
В некоторых регионах действует очень разумное правило: ни одного бревна за пределы области, все вывозить только в виде продукции переработки. А у нас почти вся древесина уходит в Финляндию фактически необработанной. Пришла в область одна финская фирма, изгнанная до того из Ленинградской области, непонятно по какой причине получила областное финансирование, установила старое, давным-давно отработавшее амортизационный срок оборудование — якобы она занимается переработкой. На деле же распиливает бревна и распиленными гонит за рубеж. Установить для милиции, таможни критерии, что такое сырье, а что переработка, проще простого, но никого это не волнует.
Переработка плохо развивается, даже относительно простая. Вот в Великом Устюге построили брикетно-пилетный комбинат. Почему только там, почему и не в других городах и районах? Например, в Бабаевском, где лесной комплекс более или менее сохранился? Почему в стране не строятся ЦБК, ведь очень большой процент бумаги завозится из-за границы. Почти весь картон импортный!
Очень многое мы не делаем, потому что считаем себя бесконечно богатой страной. Второсортная древесина просто гниет в лесу. Но существуют же технологии биопереработки, из такой древесины изготавливается биотопливо. В немецком бензине 30% биотоплива, в американском — 35%!
Есть масса технологий использования второсортной древесины, отходов лесных промыслов — и для производства тепла, и для производства энергии… Но мы почему-то предпочитаем сжигать для этих целей хорошую пшеницу, вместо того чтобы сжигать гнилой лес.
Уже говорил и повторю: главная моя печаль в том, что спроса нет с руководителей. Нужно, на мой взгляд, вводить критерии оценки работы чиновников любого уровня по нескольким показателям: росту производства в промышленности и жизненного уровня населения на подведомственной территории, снижению безработицы и смертности, улучшению работы системы здравоохранения и образования. Часть этих критериев появилась в системе оценки работы региональных руководителей, принятой по инициативе Администрации президента, но ее нужно доработать и «спустить» еще и на уровень муниципалитетов. И, исходя из нее, определять уровень зарплаты соответствующих администраций. У нас чиновникам доплачивают за ненормированный рабочий день, за секретность… А надо — за сбережение народа и за его процветание.
Бороться за наведение порядка трудно, и здесь у меня надежда только на твердость нашего президента. Он начал заниматься наведением порядка, созиданием с первых своих шагов в качестве руководителя страны. И потому ему никак нельзя уходить, не доведя дело до конца. Путин собирал страну после потрясений 90-х годов в очень непростой политической ситуации. Общество было раздроблено и озлоблено. Поэтому первое время он только и делал, что ликвидировал большие и малые кризисы. Латал дыры и работал на перспективу только урывками, нормальной, полнокровной деятельностью по развитию страны он занимался, может быть, пару лет. Это мало. Президент, я считаю, еще не выполнил поручения народа до конца: проблем еще очень много, чтобы оставлять эту ношу на полдороги. Нам требуется стабильность, развитие и лидер, который возглавит этот процесс, — Путин.
Жить по совести
— Компания «Альянс», вы лично очень много сил вкладываете в развитие вологодских деревень, помогаете старикам, детям…
— Да, оказываем помощь в деревнях Митицино и Чернеево Домшинского сельского поселения, ведь больше некому, по большому счету, там людей поддержать. У местной власти возможностей для этого — мизер. А у нас они имеются, потому и взяли на полное обеспечение продуктами питания, одеждой и обувью, например, детский сад в Митицине.
И коммунальные платежи, и заработная плата воспитателям там тоже за нами.
Я в тех местах начинал свою трудовую жизнь, работал директором совхоза. Жил бок о бок с теми людьми. Так что это просто мой долг и святая обязанность помочь жителям села. Помочь в силу возможности митицинским и чернеевским детям. В Чернеевской восьмилетней школе отремонтировали здание и помогли укомплектовать библиотеку, помогли в открытии в деревне Чернеево детского сада. Постоянно оказываем помощь многим другим детским садам и детским домам Шекснинского района, а также молодым спортсменам района.
Главная для меня боль — дети-сироты и дети, чьи родители лишены родительских прав. Я не могу заменить ребятишкам родителей, но в состоянии дать им почувствовать: они не чужие, не ничейные, о них заботятся.
Мне часто ставят в укор: мол, закапываешь деньги в деревни, у которых нет и уже быть не может никакого будущего. Все, кто мог, уже оттуда уехали. Остались лишь те, кому деваться некуда. Но, во-первых, Митицино было на территории «моего» совхоза, там случился мой первый урожай, за который я, как директор совхоза, отвечал. Многих из нынешних митицинских стариков помню молодыми, полными сил работниками! И горько мне видеть их изработанными, в нищей старости. Потому и помогаю, что память сердца забыть не дает ни те места, ни тех людей.
Страна наша стоит, пока люди растят хлеб, рожают детей и живут на земле полной жизнью. Так было и будет всегда. Люди должны жить на земле. А вымрет одна деревня, другая… Мало ли их после войны опустело. Да и в послевоенные годы.
И ведь как ловко с деревнями сегодня расправляются! Взяли да и позакрывали во всех неперспективных деревнях школы и фельдшерские пункты — и все дела. Смотришь, через два-три года детям черед пришел в школу записываться — а некуда: нету в селе школы. И в соседнем селе тоже школа закрыта. Что делать? Остается одно — уезжать.
Я твердо знаю одно: пока есть в Чернееве школа, там будут жить люди. Потому что детям есть где учиться. Пока могут дорогие мои старушки-труженицы лечиться в родном селе, там будет жизнь. Поэтому мы помогаем школе, помогаем сестринскому пункту — купили для него две специализированные кровати, телевизоры в палаты.
У сельчан появляется ощущение собственной значимости. Значит, будут люди работать на земле и дальше. Будут строить дома, рожать и растить детей. И новые поколения подрастают, войдут скоро в силу. Им ведь нужно в сущности одно: понять ценность земли, на которой жили и живут их деды и отцы и на которой предстоит жить им, в чем должны помочь мы, старшее поколение.
— А как начиналась ваша меценатская деятельность? Мы знаем, что вы еще в советское время помогли построить церковь, за что вас чуть не исключили из партии…
— Да, было такое. Я уже работал директором коммунального предприятия в Шексне, когда ко мне пришли старушки и попросили помочь построить храм Божий — деревянный, конечно. Я помог силами нашего предприятия. За «идеологически неверное» решение меня здорово пропесочили в райкоме… Но церковь ломать не решились.
Когда ту церковь освящали, случилась история, изменившая всю мою жизнь. Я тогда выпивал — бывало, что и помногу. И мне предложили по русскому обычаю — по стопочке. Я рюмку взял — и ступор: не могу ее ко рту поднести, и все тут… С тех пор я вообще не пью. Никогда, ни грамма — ни на свадьбу, ни на похороны. Потому что это был знак.
Церковь та через несколько лет сгорела.
И я уже в 90-х годах построил новую, большую, каменную. С иконостасом без единого гвоздя, как и положено. Она стоит и радует глаз и душу по сей день.
Церковь была поселку необходима: у нас четверть населения не мыслит своей жизни без православного храма. А вот когда таких людей будет процентов 35—40, жизнь наша изменится к лучшему!
— Меценатство и спонсорство, с вашей точки зрения, синонимы или между этими видами помощи существуют качественные различия?
— Эти понятия нужно различать. Спонсор дает деньги на благое дело или оказывает помощь всегда в расчете на какой-то эффект для себя. Ну, скажем, устроители некоей акции протолкнут репортаж на телевидении или радио, в котором всех их назовут поименно или еще каким-то образом принародно их отблагодарят. Меценатство же — бескорыстная помощь. Так вот, я не спонсор, я меценат.
Сегодня нам всем нужно понять: высокий уровень жизни, высокий уровень потребления в условиях бездуховности счастья не принесут. Наоборот, приведут и отдельного человека, и целую цивилизацию на край гибели. В погоне за материальным сегодня многие забыли о душе, о морали. Большинство деловых людей считают, что деньги — единственное мерило человеческого успеха.
А я считаю, что, если Бог дает возможность заработать, значит, ты должен отблагодарить его, помогая ближнему. Деньги для меня лишь инструмент, с помощью которого можно что-то сделать. Творить добро — огромное счастье!
— Скажите, вы не чувствуете себя если не совсем, то почти «одним в поле воином» в социально ответственном бизнесе, в меценатстве?
— Я далеко не один такой. Я убедился в этом, когда в октябре благотворительный фонд «Гордость Отечества» проводил свое заседание, на котором награждали высшей общественной наградой — орденом «Гордость России». Благотворителей — не рабов своего кармана — все больше в нашей стране. И это дает мне надежду на то, что возрождение России не за горами.
Мое кредо простое: я работаю и зарабатываю своим трудом хорошие деньги, и при этом мне совсем не безразлично чужое несчастье. Ведь есть в народе такая пословица, которую, правда, сейчас не особенно часто вспоминают, — «Чужого горя не бывает».
Жена иной раз ворчит: что ты, мол, свои деньги чужим людям отдаешь; оставь для семьи, помоги своим собственным детям. Но детей мы вырастили, поставили на ноги — они теперь сами могут себе помочь. А другим кто поможет? Важно ведь не сколько у тебя денег, а что ты оставил после себя — в саване карманов нет.
Главное для человека, по моему разумению, чтобы он не просто так прожил на земле —
оставил о себе память, не оставил людей равнодушными. Чтобы, проходя мимо твоей могилы, кто-то благодарил, кто-то, может быть, и плевал на нее, но не было бы равнодушных. Мол, был человек и нет человека — ничего вокруг не изменилось. Для меня самое страшное, если случится такое. И потому я кладу свою жизнь, чтобы изменения — в поселке, районе, области, стране — произошли.