Инвестиции вглубь
Текст | Елена ВОЛКОВА
Российский топливно-энергетический комплекс всегда был привлекателен как для отечественных, так и для иностранных инвесторов. Однако интерес для них представляют далеко не все отрасли ТЭКа. Да и внутри них деньги распределяются неравномерно.
Как, в нефтяной отрасли почти все средства инвесторы направляют в добычу, причем преимущественно в крупные компании. В газовой инвестиции распределяются между подотраслями более или менее равномерно. Но почти все инвесторы предпочитают иметь дело с «Газпромом», контролирующим львиную долю рынка.
В электроэнергетику деньги поступают только из РАО «ЕЭС России», которое централизованно проводит политику денежных вложений. В угольную же промышленность деньги не идут совсем.
В последнее время в связи с постоянным увеличением налоговой нагрузки, совпавшим с возросшими политическими рисками и «делом ЮКОСа», объемы иностранных инвестиций стали снижаться, а российские предприниматели вновь начали активно выводить деньги из страны.
Нефть
Почти все инвестиции в нефтяной отрасли (около 90%) направляются в добычу. Перерабатывающие же компании получают менее 10%. Это связано с тем, что нефтепереработка является центром затрат, а не прибыли, потому что налоги в этом секторе, как правило, ложатся на нефтеперерабатывающие заводы. Налоговое бремя не позволяет рассматривать нефтепереработку как прибыльную сферу вложений.
К тому же область нефтепереработки нуждается в серьезной модернизации.
Современная модернизация оценивается примерно в $10—11 млрд. Такие суммы трудно привлечь. Но в скором будущем переоборудование потребуется и в связи с переходом на новые международные экологические стандарты. Иначе продукция российских нефтяников не попадет в Западную Европу, и им придется искать пути расширения рынка в России. А он сложился достаточно жестко. Поэтому крупные компании вынуждены заниматься модернизацией и готовят свои нефтеперерабатывающие заводы к переходу на международные стандарты уже сейчас.
Но это под силу лишь крупным компаниям. Из 28 российских нефтеперерабатывающих заводов только примерно треть попадет в число тех, которые смогут экспортировать продукцию.
Следующая сфера — транспортировка. Этим в России занимается государственная компания «Транснефть», поэтому сделать транспортировку инвестиционно привлекательной весьма сложно. Здесь нужно рассчитывать скорее не на инвестиции, а на иностранные кредиты. Причем, как известно, госкомпаниям выдаются кредиты более дорогие, нежели частным.
Можно, конечно, востребовать и внутренние ресурсы. Они есть. Нефтяные компании, видя, что тарифы растут, способны заинтересоваться инвестированием. Возможен и компромисc: нефтяные компании совместно с «Транснефтью» строят какой-то нефтепровод, и эти инвестиции позднее гарантируют компаниям стабильные тарифы. Вопрос только в том, смогут ли компании договориться с «Транснефтью» и на каких условиях.
Большие и маленькие
В сфере нефтедобычи инвестиции идут преимущественно в крупные компании, поскольку обеспечивают высокую рентабельность при минимальных рисках.
Между тем сегодня в России существует около 150 небольших нефтяных компаний. По данным российской ассоциации малых и средних нефтегазодобывающих организаций «АссоНефть», доля добытой ими нефти достигает 10% от общей добычи. Эти же компании занимаются разработкой и новых небольших месторождений с трудноизвлекаемыми запасами. Такие нерентабельные для крупных инвесторов месторождения выглядят весьма привлекательно для малого бизнеса.
Но эти небольшие компании испытывают значительную потребность в средствах. По мнению аналитиков, их основная проблема заключается в том, что крупные, вертикально интегрированные нефтяные компании монополизируют пользование трубопроводом, проложенным вблизи больших месторождений. Государственное регулирование в этой области практически отсутствует, инвестиций в строительство собственных трубопроводов нет.
Из-за отсутствия государственного подхода малый и средний бизнес часто уходит с «трудных» месторождений, ведь на маломощных пластах, на низкодебитных скважинах работать невыгодно: затраты высоки, к экспортной трубе не допускают, значит, и прироста добычи с их стороны ожидать нельзя.
Инвестиционная активность российских нефтяных компаний в значительной степени зависит от уровня внутреннего спроса на энергоносители. В России сегодня потребление нефти практически не растет. По прогнозам экспертов, в течение ближайших десяти лет оно будет оставаться на уровне 150—200 млн т в год. Поэтому большая часть финансовых вливаний, осуществляемых в добычу и переработку нефти, окупается лишь при условии экспорта произведенной продукции.
Нефтяная отрасль нуждается в значительных инвестициях и в связи с изношенностью производственных фондов, включая трубопроводы. Срок эксплуатации 73% всех российских магистральных трубопроводов превышает 20 лет. Генеральный директор компании «Современные экологические технологии» Константин Боровой считает ситуацию с износом российских магистральных нефте- и газопроводов катастрофической. По его оценке, официальный уровень потерь нефти при транспортировке в 4—8% от объема добычи сильно занижен. При этом мировые стандарты предусматривают допустимые потери при экспортировании не более 0,1% от объема добываемого сырья.
В среднем ежегодно на трубопроводах происходит одна-две аварии на каждый километр. В результате подобных аварий малые нефтяные компании могут просто разориться. Но на реконструкцию трубопроводов требуются миллиарды долларов.
Газ
Вложения в газовую отрасль, безусловно, выгодны. Сегодня цена 1 тыс. куб. м газа в Европе и США составляет $170—180, в то время как российский газ продается по $100 при внутренней цене $25—30.
Однако большинство инвестиций в добычу, хранение, переработку и транспортировку газа приходится на проекты ОАО «Газпром», на 80% контролирующего рынок газа. Для инвестора самой привлекательной является компания, которая занимается всем производственным комплексом. Газовая отрасль в России вообще очень рискованная, потому что цены регулируемые, а налоги высокие. И плюс для инвестора только в том, что это комплексная компания.
Есть у нас и независимые производители, обладатели больших перспектив. Потому что имеют лицензии на добычу 30% газа, а добывают пока только 10%. Основная проблема этих компаний в том, что они вынуждены пользоваться трубой «Газпрома». Если бы строили собственные трубопроводы и отправляли свой газ в регионы, где не работает «Газпром», то это приносило бы независимым компаниям большую прибыль. Ведь у них, в отличие от «Газпрома», цены свободные. И можно поднять цены в 2—2,5 раза. Например, сегодня ОАО «Камчатгазпром» построило собственный трубопровод. Стоимость газа этой компании превышает среднероссийский уровень в восемь раз, достигая $160 за 1 тыс. куб. м, поскольку предприятие заложило в цену расходы на строительство газопровода. Но регион покупает газ. Даже при такой цене это выгоднее, чем оплачивать завозной мазут.
Во всем мире газ дороже угля на 30% — он экологически более чистый. У нас же газ вдвое дешевле угля, поскольку в угольной отрасли цены свободные, а в газовой — регулируемые. Если независимые производители будут вкладывать деньги в добычу и строительство трубопроводов, их продукция сможет конкурировать на внутреннем рынке не только с газом «Газпрома», но и с другими энергоносителями.
Эксперты утверждают, что роль независимых производителей в газоснабжении российских регионов будет возрастать. «Добыча 700 млрд куб. м газа в год, как предусмотрено Энергетической стратегией России до 2020 года, без участия независимых производителей невозможна, — считает Геннадий Красовский, аналитик ИБГ “НИКойл”. — “Газпром” сможет поддерживать добычу на уровне 530 млрд куб. м в год». Остальное должны взять на себя независимые компании. К 2005 году добыча газа достигнет 655 млрд куб. м в год, что предполагает увеличение его поставок независимыми производителями до 120—125 млрд куб. м.
Независимые производители готовы взять на себя обязательства обеспечивать внутренний рынок газа. Это позволило бы «Газпрому» сосредоточиться на выполнении экспортных обязательств. Однако сейчас в отрасли прослеживается прямо противоположная тенденция: «Газпром» проводит политику централизации ресурсов. Впрочем, как видно из последних событий, он вроде бы готов отдать внутренний рынок независимым компаниям, но в обмен на масштабные инвестиции в строительство трубопроводов. Как заявляют в монополии, нынешних мощностей уже к 2006 году будет недостаточно для транспортировки газа — не хватает труб на прокачку 100 млрд куб. м в год. По расчетам «Газпрома», на эти цели потребуется $15—20 млрд. Независимые производители, а в их числе и нефтяные компании, вроде бы не против поучаствовать в проектах расширения трубопроводной инфраструктуры. Однако они хотят получить взамен право на собственный экспорт газа, которым пока не готов делиться «Газпром».
Способность «Газпрома» и независимых производителей инвестировать в разработку новых проектов в значительной степени зависит от цен, по которым они могут продавать газ на внутреннем рынке. Но государственное регулирование цен привело к тому, что газ сегодня стоит почти вдвое дешевле угля и втрое дешевле мазута. Причем цены на внутреннем рынке не покрывают не только предстоящие инвестиции, но порой даже эксплуатационные издержки на добычу и транспорт. Что порождает необоснованный рост спроса на газ и подрывает инвестиционные возможности газовых компаний.
Электроэнергетика
Установленная мощность электростанций в стране составляет около 214 млн кВт, из которых порядка 170 млн кВт находится в РАО «ЕЭС России». Износ активной части фондов в электроэнергетике в целом достиг 60—65%, а в сельских распределительных сетях — свыше 75%. Причем 15% мощностей полностью выработали свой ресурс и не подлежат восстановлению. По оценке РАО «ЕЭС», дефицит электрической мощности в 2008 году, в основном в европейской части cтраны, составит около 4 млн кВт.
В 70—80-х годах в России ежегодно вводилось по 7—10 млн кВт новых энергетических мощностей. Естественно, что по истечении 30—40-летнего срока службы столько же должно выводиться из эксплуатации. В связи с тем что в 90-х годах в среднем вводилось не более 1 млн кВт в год, накопился громадный долг по обновлению энергетических мощностей, устаревших как физически, так и морально.
Поэтому в электроэнергетике более 70% инвестиций направляется в строительство генерирующих электростанций и менее 30% — в сети. В инвестиции вкладываются деньги прежде всего самого РАО «ЕЭС России». Средства поступают в виде отчислений из абонентской платы, которую выплачивают дочерние АО-энерго. Деньги идут на строительство новых крупных электростанций и в находящиеся на балансе РАО сетевые объекты. Таким образом, все крупные стройки РАО финансирует за счет собранных у дочерних компаний средств.
Кроме того, АО-энерго инвестируют собственные средства в модернизацию действующих станций. Правда, при этом они, за исключением «Мосэнерго», не занимаются строительством новых крупных объектов.
Другие внутренние инвесторы, да и иностранные тоже, пока энергетикой практически не интересуются. Если иностранные инвесторы и решатся на вложения, то, скорее всего, отдадут предпочтение модернизации наиболее крупных, прибыльных и энергоизбыточных АО-энерго. Однако средства требуются для развития прежде всего энергодефицитных компаний.
Уголь
В угольной промышленности инвестиций практически нет. Между тем отрасли крайне необходимы средства. В первую очередь требуется обновление основных фондов, причем во всех подотраслях. Очень сильно изношено оборудование в угледобыче, как для открытых работ, так и для подземных. Все, что строилось еще при советской власти, продолжает действовать, уже выработав свой ресурс. На некоторых шахтах износ оборудования достигает 70%, и процесс старения нарастает. А инвестиции идут в минимальном объеме, к тому же у шахтеров не всегда есть возможность вложить средства именно в обновление.
Собственно, добыча, переработка, транспортировка — это все одна технологическая цепочка. Везде оборудование изношено примерно одинаково. Но добыча — это начало начал. Вот почему необходимы крупные инвестиции в сферу угледобычи.
В настоящий момент только компания «Северсталь-ресурс» обязалась инвестировать в развитие основного производства 1 170 млн руб., чего для отрасли явно недостаточно.
Эксперты утверждают, что причина нехватки инвестиций в том, что в угольную промышленность нужно вкладывать «длинные» деньги. Угольная отрасль капиталоемкая, быстрой окупаемости здесь не достичь. Источник для инвестирования и обновления основных фондов может возникнуть только в том случае, если появится возможность получить кредиты на долгосрочной основе.
Негативные тенденции
Важным фактором при принятии зарубежными компаниями решения об инвестировании в российские проекты является уровень политического риска, Под ним, как правило, подразумевается вероятность изменения политики государства в отношении условий владения и распоряжения нефтедобывающими активами. Основным же условием притока иностранных инвестиций в российскую нефтегазовую отрасль является, безусловно, стабильность и предсказуемость фискальной политики государства.
Компании British Petroleum и Shell одними из первых пришли в российский ТЭК. Оба гиганта считали, что заключили выгодную сделку. Однако с того времени ситуация в стране изменилась. Не так давно Кремль пригрозил British Petroleum отозвать лицензию на главный газовый проект компании в России — Ковыктинское месторождение. А участие Shell в колоссальном сахалинском проекте по сжиженному газу оказалось на грани срыва из-за превышения сметных расходов и возникших экологических проблем. Сметная стоимость проекта, составлявшая $9,6 млрд (5,4 млрд фунтов), достигла почти $13,4 млрд. В сложившейся ситуации обе компании всерьез задумались о продолжении работы в России.
Были и другие провалы. Например, у «Газпрома» с Shell и ENI или у ЛУКОЙЛа с ARCO. Иностранные инвесторы начали накапливать негативный опыт общения с российскими бизнесменами и чиновниками.
А тут еще ситуация с ЮКОСом. Понятно, что не один ЮКОС активно использовал офшоры и прочие способы ухода от налогов. Власти не скрывают своих намерений провести налоговые проверки других нефтяных гигантов, и что станет с этими компаниями — неизвестно. В British Petroleum, правда, говорят, что у них имеются гарантии о возмещении убытков в случае возникновения у российского партнера, компании «ТНК», задолженности по налоговым платежам. Однако чего стоят подобные гарантии в российском суде?
«Дело ЮКОСа», конфликты с Министерством природных ресурсов по поводу лицензий, законопроекты об ограничении участия иностранцев, консервация режима СРП (соглашение о разделе продукции), пробуксовка с законом «О недрах» — все это привело к снижению активности иностранных инвесторов.
Более того, иностранным компаниям следует быть готовыми к новым правилам игры, устанавливаемым правительством в наступающей постолигархической эре. Правительство явно стремится ужесточить свой контроль над нефтегазовым сектором посредством создания государственного энергетического гиганта, усиления налогового бремени на отрасль, изменения законодательства, в частности в области недропользования.
В стране идет процесс восстановления централизованной экономической власти. Слияние принадлежащего государству «Газпрома» с «Роснефтью» приведет к созданию огромной компании, располагающей разведанными нефтегазовыми запасами в размере 117 млрд баррелей, что в шесть раз превышает аналогичный показатель British Petroleum. Размер государственного пакета акций в новой компании составит 51%. Таким образом, компания перейдет под твердый государственный контроль, и ее вес будет ощутим в любом крупном проекте в области энергетики. Ничего нельзя будет получить или достичь без сотрудничества с этим гигантом. И, например, Total, вложившая миллиард в
НОВАТЭК, вряд ли сумеет договориться с «новым “Газпромом”» о выгодных условиях транспортировки газа.
Словом, сегодня на иностранные инвестиции отечественной «нефтянке» рассчитывать не приходится. Малые и средние компании с полным основанием считают нашу страну чересчур рискованным местом и несут деньги куда-то еще. В России остались гиганты, которые могут пожертвовать сотнями миллионов долларов, а то и миллиардом в расчете на будущие прибыли.
Российские бизнесмены тоже не спешат вкладывать средства в ТЭК. «”Дело ЮКОСа” и рост оттока капитала из России привели к снижению инвестиционной активности российских предприятий», — говорится в ежемесячном мониторинге Министерства экономического развития и торговли за январь — август 2004 года. В первую очередь снизилась инвестиционная активность предприятий топливной промышленности. Доля инвестиций, направленных на развитие топливно-энергетической отрасли, в общем объеме инвестиций в основной капитал упала с 23,5% в первом полугодии 2003 года до 19,6% в первом полугодии 2004 года.
По данным МЭРТ, инвестиции в отрасль снизились не только в относительном, но и в абсолютном выражении — со 157,7 млрд руб. до 151,4 млрд руб. Капитализация энергетического сектора с апреля 2004 года в связи с усилением давления на ЮКОС снизилась на $30 млрд.
Бегство капитала
Российские предприниматели в последнее время снова начали активно выводить деньги из страны и вкладывать их в иностранные проекты. МЭРТ официально прогнозирует в этом году чистый отток капитала из России на уровне $8—12 млрд. Однако, по оценкам экспертов, отток капитала может и превысить максимальную планку. Пока Минфин объясняет это повышением процентных ставок в США. Но не исключает, что главной причиной бегства капитала при анализе уже второго полугодия 2004 года будет «фактор ЮКОСа». Весь ужас положения России в том, что последствия сегодняшнего кризиса с ЮКОСом — рост затрат, падение фондового рынка и остановка инвестиций — станут очевидными и нанесут огромный вред стране именно тогда, когда цены на нефть снова начнут падать.
Есть и другие причины, по которым к нам не спешат иностранные инвесторы. Западные эксперты среди ключевых проблем российской экономики помимо коррупции отметили сложные и расплывчатые законы о налогообложении, плохой доступ к финансированию и неэффективное правительство.
Из 104 стран, рассмотренных в ежегодном докладе Всемирного экономического форума, посвященном конкурентоспособности стран мира, только четыре: Мадагаскар, Украина, Македония и Чад — оказались хуже России в том, что касается влияния на компании действий коррумпированных чиновников. Россия также занимает третье с конца место (перед Украиной и Парагваем) по части борьбы с отмыванием денег. По категории бюрократии, уровень которой измеряется по количеству времени, расходуемому руководителями компаний на переговоры с чиновниками, Россия занимает 89-е место — немного лучше, чем Гана, и чуть хуже, чем Гондурас.